Василий Колташов - Торжествующий разум

Несколько раз он чувствовал, что теряет сознание, но каждый раз ведомые какой-то неистовой силой его пальцы, онемевшие от холода пальцы раненого, лежащего в воде человека делали свое дело, и он оставался на месте. Течение, с которым он вел в ходе уже двух часов неравную борьбу как будто не находило в себе достаточно сил чтобы вырвать его из каменного плена открыв еще целое и живое тело пулям врага. Спустилась ночь. Вернее это была еще не ночь, но густая тропическая темнота.

Вик не выпускала его из виду все это время. Она также следила за противоположным берегом, где время от времени кто-то копошился и делал глупые и пустые выстрелы в некуда, словно рассчитывая, что Вик выдаст себя. Но она не стреляла, зная цену этой игре. Так шло время, в течение которого мысли ее, как и мысли Пабло были вместе, и сливались в общей идее уйти в темноте.

Пабло пошевелил плечами, делая попытку заставить свое тело двигаться. Он не был уверен, что у него хватит сил встать и уйти, но он хотел жить и был готов бороться за это свое желание. Нужно было что-то делать. Раненый солдат невдалеке издал стон, видимо приходя в себя. Они оба, подумал Пабло, были сейчас двойными заложниками. Заложниками войны и заложниками смерти.

Он разжал пальцы. Кипучий поток понес его вниз. Вернее это ему показалось, что он движется вниз. Внезапно сжавшись в комок, он остановил падение, ободрав себе о дно бок и мучительно скрипнув зубами от прикосновений чего-то к больной ноге. Пальцы его вцепились в мелкую гальку и помогли развернуть все еще малоподвижное тело. Несколько выстрелов разбрызгали воду невдалеке. Ответного огня не последовало.

- Наверное, она там, - преодолевая ноющую боль и оцепенение, подумал Пабло.

Он впился зубами в свои щеки и, дернувшись чтобы сбросить рюкзак, пополз к тому берегу, на котором его ждала жизнь и Виктория. Ее нежные теплые руки встретили его и, подхватив под мышки, выволокли из воды. Это произошло так быстро, что он даже не смог почувствовать помогает он ей или нет. Ничего не было видно. Он весь дрожал, вдруг неожиданно почувствовав холод и страх. Почувствовав то, что было ему неведомо все прошедшие часы.

- Живой? - тихо спросил знакомый голос.

- Меня убьешь, - с трудом усмехнулся он.

Она помогла ему подняться на ноги. И обвив рукой ее шею, он сделал несколько первых шагов. Больно не было, но нога отказывалась повиноваться.

Он не помнил как наступило утро. Сколько километров было позади? Как далеко они ушли? Он не знал и этого. Его нога была перевязана. Опираясь одной рукой на палку, а другой на Вик он медленно шел по влажной земле. Только через два дня, несколько раз меняя маршрут и отрываясь от предполагаемого преследования, они добрались до своих.

Команданте Марко и Пабло сидят в прохладной вечерней траве. Хочется согреть руки у огня, но разжигать в лагере костры запрещено. Идет наступление и нужно быть невидимыми для всевидящего ока Пентагона. Помогает ли это на сто процентов? Скорее всего - нет. Однако именно порядок обеспечивает победу на войне.

- Как твоя рана? - спрашивает Марко.

- Уже лучше.

Они недолго сидят молча. Марко играет своим пистолетом. Он то достает его из кобуры, то прячет обратно. Потом щелкает затвором, вынимает и вставляет магазин, считая патроны. Пабло с улыбкой и любопытством смотрит на него.

- Ты расстрелял эту собаку Броуна? - интересуется Марко, засовывая свой пистолет обратно.

- Он все равно ничего бы не сказал, а зря тащить его в лагерь не имело смысла.

- Бешеная собака, весь прибрежный район его ненавидит. Говорят, ни один оккупационный военный не убил собственноручно столько людей. Особенно нравилось капитану издеваться над умирающими девушками. Что за садизм? Откуда это в человек? Ведь мы практически не убиваем пленных, а они…

Пабло напряженно посмотрел в черную даль леса:

- Скорее бы закончилась эта война.

- Еще один удар и новое Эльдорадо свободы образуется на карте планеты. Я слышал, Интернационал собирается отозвать тебя в Англию? Не уверен, что это правильно. Скоро прибудет новая партия добровольцев из Европы. Потребуются инструкторы Коминтерна, а значит, работы у тебя будет много. Надеюсь, ты останешься?

- Да, я не поеду обратно, мои силы и ум нужнее здесь.

Они немного посидели молча, потом Марко неожиданно спросил:

- Чем формируется на твой взгляд характер человека, пусть даже такого как капитан Броун?

- Тем окружением, в котором он вырос, его обществом, отношениями в нем. Большую роль играют нравственные ценности, которые ему прививались, - ответил Пабло.

- А мне думается, что здесь виноваты гены. Вот посмотри на меня, я простой сельский парень. Мои родители всю жизнь работали на плантации сеньора де Менго. Среда, что воспитала меня была отвратительной. Но я всю жизнь сам старался определять свою судьбу. Я боролся. В 17 лет я сказал: "Fiat lut!" и отправился в город. Стал рабочим, потом выучился и поступил в университет. Затем, когда началась Революция, я влился в герилью.

Робкая бабочка вспорхнула где-то невдалеке из травы и еле заметно взвилась вверх.

- Нет, все-таки именно гены делают человека чудовищем. Ведь из всех этих североамериканских офицеров только Броун прославился таким образом. Сколько из них добровольно перешло на нашу сторону? А сколько солдат?

- Разумеется, биологический фактор нельзя забывать. Но все-таки общество, все-таки все то, что создает в человеке его главное отличие от всего остального живого мира -сознание.

- У животных тоже есть общество, Пабло.

- Разумеется, только очень примитивное, а вернее не само общество, а его зачаточные формы. Например, это стая обезьян или волчья стая. Наконец, стая дельфинов. Там четко можно наблюдать управляющий блок, коллективные действия, даже самопожертвование ради стаи.

Марко подобрал тонкую сухую веточку и стал отламывать от нее по кусочку и бросать в сторону.

- Раз уж мы говорим о психологии, то замечу, что в попытке понять человека нельзя забывать и его инстинкты, а том числе сексуальное влечение. Еще Фрейд писал о влиянии половых отношений на характер человека.

- Не думаю что секрет Броуна в половой неудовлетворенности. Подавление сексуальности, типичное для иерархичной, построенной на классовых противоречиях армии, конечно, имело место. Но само его отношение к людям, особенно к своим врагам не было целиком вызвано этим. Тут что-то другое. Нет, он определенно вел с нами борьбу сознательно, отдавая себе в этом отчет, ясно понимая, что и зачем он делает.

- Что ты имеешь в виду, когда говоришь о подавлении сексуальности в армии? - удивился Марко.

- Об этом писал еще Вильгельм Райх, строевые позы, шаг, жесткий распорядок, физические перегрузки, все это вызывает мышечное напряжение, тормозя протекание сексуальных реакций. Человек, мужчина не испытывает полового влечения в полной силе. Либидо, сексуальность, подавляется, а личность становится более послушной. Это больше не самец, это почти бесполая особь.