Юрий Никитин - Сингомэйкеры

Я помолчал, обдумывая, случайно ли он сказал, «наша цель — достичь сингулярности», а не «…довести человечество до сингулярности», но обругал себя за постоянную подозрительность, это уже патология, все мы, говоря «мы», обычно имеем в виду человечество.

Казалось бы, в мозг вживлен всего лишь простейший коммуникатор, улавливает радиоволны и перекодирует для восприятия сознанием, но как упростилась жизнь и усилилась работоспособность!

А сейчас идет изнурительная гонка за уменьшение размеров универсальных чипов. Совсем недавно персональный компьютер занимал несколько этажей просторного и хорошо охраняемого здания, потом удалось этот комп уменьшить настолько, что стал занимать всего лишь один зал, затем очередная победа: компьютер при той же вычислительной мощности поместился в одном-единственном шкафу. Сейчас любой чайник, кофеварка или кухонная плита, не говоря уже о мобильниках или фотоаппаратах, снабжены чипами в миллион раз мощнее. Я помню ликование, когда технология с микронного перешла на миллимикронный, а затем и к нанопроцессам, и хотя еще правильнее было бы писать о миллимикронном, но уже гордо писали: «Сделано по 160-нанотехнологии».

Затем шел довольно быстрый, если со стороны, переход на 140, 120, 100, на 90, на 80… Все это давалось с невероятным трудом и чудовищными усилиями ученых всего мира, работающих в тесной связке с самыми блестящими изобретателями и конструкторами.

Сейчас у нас в домах компьютеры, созданные по 30-му нанопроцессу, в недрах компании разрабатывают для массового выпуска чипы, созданные по 20-му, в лабораториях тех же компаний создают первые образцы по 10-му, а в научно-исследовательских институтах ищут решения, как построить архитектуру 5-го, а то и 3-го…

Ученые-теоретики заверяют, что, несмотря на невероятные технические сложности, вскоре удастся создать прототип чипа по 1-му процессу. А это уже тот уровень, когда можно вживлять человеку, не опасаясь капсулирования или отторжения. И хотя на пути к достижению лежат пока непреодолимые технические трудности, но можно предположить, что все же будут созданы в обозримом будущем…

Месяц назад Макгрегор сообщил, что первые образцы чипов энтузиасты уже пробовали имплантировать под кожу и даже в мозг, но пока результаты нулевые. Даже 10-е не получится соединить с нитями нервов: слишком грубы и несовершенны. Есть шанс у 8-х, но только шанс, да и то размеры будут великоваты, а пропускная мощь ненамного выше той, что у нервной ткани. Их можно будет имплантировать парализованным в результате инсульта. В этом случае чипы возьмут на себя функции связи между уцелевшими отделами мозга, так что парализованные снова могут вернуть себе контроль над телом.

Кронберг кивал, но лицо оставалось нерадостным.

— Да хрен с ними, паралитиками, — сказал он раздраженно. — Меня интересуют чипы, начиная с 5-го!

Штейн наклонился ко мне и тихонько шепнул, просвещая невежду:

— Пропускная мощь тех чипов обещана в миллиард раз выше, чем у наших нервов.

Я спросил тихонько:

— А что это значит?

— Это значит, что мыслить будете в миллиард раз быстрее, — шепнул он еще тише. — Умнее, конечно, не станете, это фигушки, но все-таки решать задачи сможете в миллиард раз быстрее.

— Ого, — вырвалось у меня. — Это же такой рывок, что даже не знаю, с чем сравнить…

В это время Кронберг, заметив, как мы переговариваемся, повысил голос:

— Макгрегор, эти чипы все еще опасны. Я имею в виду, десятые. Слишком велик риск отторжения, кровоизлияния, механических поломок. Не спеши и не пренебрегай диетой.

Макгрегор умолк, я видел, как помрачнели Штейн и Гадес. По слухам, у них тоже нелады с онкологией. Медицинская мудрость гласит, что все люди на земле умерли бы от рака, если бы не умирали раньше от других болезней или от старости. Рак был малозаметен в прошлые века с продолжительностью жизни людей в тридцать лет, а сейчас он выходит на первые места.

— Да, — пробормотал Штейн, — вообще-то дело даже не в размерах… Главная беда, мозг и чип друг друга в упор не видят! А так можно бы и в рюкзаке за спиной носить.

Гадес замотал головой.

— Ну уж нет! Я хочу, чтобы все и сразу.

— Мало ли что ты хочешь, — отрезал Штейн хмуро. — Для нас главное, чтобы первыми были мы. Ты знаешь почему.

Я, как еще несколько человек, имен не знаю, как и сколько их, считаюсь кандидатом в члены Высшего Совета. Высший Совет, насколько улавливаю по слухам, — это двенадцать человек с равными правами и возможностями. Уж не знаю, как принимают решения в спорных случаях, но, видимо, очень опасно ставить во главе Совета одного человека даже с минимальным преимуществом во власти.

Сегодня Кронберг пришел, сильно прихрамывая, перенес какую-то операцию на позвонках, а это отразилось на правой ноге, но глаза лихорадочно блестят, на щеках болезненный румянец, такое я нередко видел у многих членов Высшего Совета, когда перебирают с допингами.

— Юджин, — велел он, — загляните ко мне.

— Слушаюсь, шеф!

Через пять минут я входил в его кабинет. Кронберг кивнул в сторону экрана, я сразу же открыл нужный файл и раскрыл его на всю стену. Вообще-то можно перебрасывать файлы, как и переговариваться, не выходя из кабинетов, блютуз позволяет общаться «мысленно», хотя это не совсем передача мысли в строгом понимании слова, но все мы предпочитаем еще и визуальный контакт с говорящим.

Да и не стоит пока раскрываться перед служащими низшего звена. То, чем мы владеем, является мощным оружием, и нельзя его выпускать в мир, не придумав защиты. А мы еще не придумали.

Кронберг внимательно следил за раскрывающимися данными, я давал пояснения как в диапазоне радиосигналов, именно это простой народ будет называть передачей мысли, так и вербально. И даже поводил передними конечностями, что вроде того, как читающий шевелит губами.

— Быстро, — сказал он наконец с облегчением, — а то уж слишком серьезный там созрел нарыв…

— Восток — дело тонкое, — ответил я скромно. — Но, к счастью, там уважают силу. Так что никаких протестов, заметили?

— Заметил, — сказал он. — Главное, не так уж много и погибло. Зато какой результат! Отличная работа, Юджин. Правду говорили, что вы при всей гуманитарности умеете действовать быстро и жестко, если того требует обстановка.

— Был выбор, — пояснил я, — погубить эти три с половиной тысячи сейчас или же три с половиной миллиона через две недели!..

Он недобро усмехнулся.

— Другой бы долго жевал сопли и рассуждал о неприкосновенности человеческой жизни, а в результате промедления погибли бы и три с половиной тысячи, и три миллиона!.. Вы молодец, это не комплимент. Вы становитесь настоящим сингомэйкером.