Юрий Никитин - 2024-й

— Как? — взвился Тимур.

— Отверткой поработай, — предложил Роман. — А вообще-то новость хороша. Ну что за дурь, если к каналу «Новости нанотехнологий» надо брать каналы о спорте, который и на хрен не нужен? И который никогда не включаю, но оплачивать обязан?

— А потом умники, — вставил Тимур, — составляли рейтинги о популярности спортивных программ! Нет, это здорово, что можно выбирать и оплачивать поканально. Чтоб даже названий не видеть всяких дурацких… Надо, чтоб как после похода в магазин: в доме только те книги, которые сам купил.

Роман отодвинул пустую тарелку, произнес задумчиво:

— И вот так начинается расслоение людей на элоев и морлоков…

— Оно давно началось, — возразил Тимур.

— А мы кто? — спросил Гулько мрачно.

— Элои, — сказал Тимур.

— Морлоки, — тут же сказал Роман. — Я вон как корячусь… пока ты рассуждаешь!

— Роман — морлок, — рассудил Гулько, — а Тимур — элой.

— А разве они уживались? — удивился Скопа.

— До поры до времени, — ответил Гулько, внимательно посмотрел на Тимура, потом на Романа и добавил многозначительно: — До поры до времени.

Тимур поплевал через плечо, Роман отодвинулся брезгливо с тарелкой блинчиков и со вздохом взялся стирать грань между элоями и морлоками.

Гулько взглянул на часы, охнул:

— Ого, так и опоздать недолго!.. Андрюша, ты со мной?

Скопа вздохнул:

— Если шеф разрешит. Он мне как раз подбросил срочную работенку.

Гулько сказал с мольбой:

— Шеф, разреши!.. Это же первый раз в России такое проводят!..

Остальные насторожились, я спросил с подозрением:

— Куда это вы нацелились? Новый секс-шоп открыли, что ли?

Гулько всплеснул руками:

— Ваше благородие, вы не знали? И все здесь такие невежественные, что мировые события проходят мимо?.. Вчера Госдума приняла закон о легализации международного движения Go Topless Russia! В Америке как только узнали, что у нас разрешили то, за что там бьются вот уже тридцать лет, сразу прошли акции протеста в Нью-Йорке, Лос-Анджелесе, Майами, Гонолулу, Беркли, Санта-Фе, Омахе, Индиане и в других местах, а в Чикаго и Детройте начали строить баррикады, бить витрины и поджигать автомобили!

Тимур присвистнул:

— Круто. Хотел бы я посмотреть, как голые бабы строят баррикады.

— А кто тебе мешал раньше? — удивился Гулько. — Некоторые каждый год ездят на их демонстрации, как на аттракционы.

Скопа сказал довольно:

— Молодцы наши. Впервые пошли впереди планеты всей. Правда, у нас с голыми сиськами не расходишься, теплых дней в году мало, так что, думаю, наши депутаты сразу двух зайцев убили: и демократичность проявили, и мужскому населению удовольствие доставили…

— А женскому? — возразил Тимур. — Это женщины борются за право ходить с голой грудью, а не мужчины!

Я, про которого за спором забыли, рявкнул, повышая голос:

— Никаких отлучек!.. Поели — и взад в стойло! Работать, работать, негры! Я приду проверю, чтобы все мониторы были включены. Вам не за красивые глаза платят.

Тимур взмолился:

— Шеф, компот допить можно?

— Только быстро, — велел я. — А то ишь…

На выходе из кафе мне показалось, что все ускоряют шаг, все-таки выползаем все нажратые, малость осоловевшие, солидные, как чемберлены, и медленные в движениях, как черчилли.

Переступая порог офиса, Тимур негромко, но отчетливо назвал код, стена вспыхнула, вся из небольших картинок, он выбрал нужную камеру, весь экран заполнили обнаженные до пояса женщины. Вид с птичьего полета, площадь и прилегающие улицы заполнены голыми телами. С этого ракурса кажется, что все обнажены до туфлей, но Гулько восхотел планы покрупнее, и стало видно, что женщины в самом деле обнажены только до пояса, оправдывая название Go Topless.

Роман пугливо оглянулся на меня, но я промолчал, самому интересно, хоть я и держиморда, и он сказал со вздохом:

— Давно пора узаконить было. Геев и лесбиянок узаконили, инцест и скотоложество тоже, а такое простое дело, как раздевание до пояса… нам можно, а женщинам — нет?

— Где же равноправие? — поддакнул Тимур.

— Вот-вот, — сказал и Роман, — парень в парке скинет в жаркий день майку — нормально, а женщина — криминал! А в чем разница? Вообще я скидывал майку даже на улице. Никто меня не штрафовал. Я обеими руками за равноправие!

Я сказал разозленно:

— Так. Вырубай. Все ясно. Если еще раз включишь общедоступные каналы — отрублю все на фиг!

Тимур поспешно хлопнул в ладоши, экран погас. В тишине, когда все то ли пристыженно, то ли испуганно повернулись к компам, Роман вздохнул:

— Надо же иногда знать, чем простой народ дышит! Для него ж байму делаем…

Только со временем заметно, какое нужное дело удалось провернуть Корневицкому, когда пробил разрешение на создание телеканала «для умных». Не только меня бесило, когда по всем телеканалам и всюду-всюду начинается вакханалия по поводу «победы» сборной России по футболу или еще какой-то хрени, в смысле игре, а не по делу, над такой же сборной Швеции, Люксембурга, даже самой Германии.

Самое отвратительное, что даже президент страны бросает все важные дела и обращается к футболистам с поздравлениями, а в интервью рассказывает, как он болел за них, как он горд, как он счастлив…

Когда в офисе об этом заговорили, Тимур возразил:

— Он президент! Должен говорить то, что хочет слышать общество. А так ему, может быть, вообще насрать на футбол и на все игры. Игры и есть игры, это для детей и дураков…

Василий Петрович покачал головой:

— Сомневаюсь.

— В чем?

— Что ему так важно мнение народа. Народа давно нет, есть электорат. У нас вообще-то на электорат всегда и традиционно насрать. Роли он не играет. По крайней мере, как в Европе.

— Так что, президент у нас — дебил?

— Судя по тому, что всерьез болеет за футболистов, да.

Тимур сказал нервно:

— Прикидывается! Президенты все прикидываются. Один после выхода на пенсию признался, что детей ненавидит, всех бы утопил, как котят, но в предвыборной кампании пятьдесят тысяч младенцев поцеловал и двести семьдесят тысяч погладил по головке.

Гулько восхитился:

— Двести семьдесят тысяч! Крепкие нервы. Я бы начал убивать их в конце первой тысячи.

Роман сказал рассудительно:

— Прикидывается или нет — суть не в этом. На фиг нам президент, который прикидывается в угоду самым тупым?

— Их большинство, — пояснил Тимур.

— А нам что? Умных всегда было меньшинство. Если президент не может прикидываться в угоду нам, умным, то пусть на него смотрят те, кому угождает! Потому и нужно было сделать свой телеканал. Представляете, у гомосеков есть, у трансвеститов есть, даже у дураков… в смысле, «с ограниченным умственным потенциалом» или как их там, есть целых три телеканала, а для нас — не было!