Марк-Уве Клинг - Страна Качества 2.0 [litres]

Кики поднимается между тем по лестнице на второй этаж. Конечно, маленькая хитрость Йозефа была бы до смешного просто разгадана его начальством. Не только потому, что он каждый день, вскоре после обеденного перерыва, ведет долгий телефонный разговор, набирая один и тот же номер – номер его собственного смартфона, но и потому что во время его небольшой уловки его снимает камера безопасности!

Как это сходило Йозефу с рук в течение долгих лет? Конечно, он взял на вооружение хитрость Кики, сам того не подозревая. Потому что дело не в мошенничестве, которое не может быть отслежено. Это практически невозможно. Возможно, но… Хитрость заключается в том, чтобы совершать мошенничество там, где нет достаточного интереса в его отслеживании. Непосредственный начальник Йозефа, кстати, уже восемь лет не появлялся на работе. Это обнаружилось только тогда, когда ему хотели передать грамоту за его двадцатипятилетнюю верную службу. Его отсутствие до этого никогда никого не беспокоило и поэтому никого не интересовало. По этой же причине Кики никогда не берет много денег, если ее краулеры где-нибудь перехватывают данные для доступа к чужому счету. Иногда она берет даже всего лишь один кволити. Ее боты переводят сумму всегда на счет фирмы-однодневки под названием «сервис-провайдер». В качестве темы боты всегда создают бессмысленные аббревиатуры вроде STX-гонорар или BTS-пошлина. Ни один человек этим не интересуется. Один кволити в качестве VLZ-взноса в пользу сервис-провайдера?

Кики стоит уже перед кабинетом Йозефа и прислушивается. Она слышит тихий, но отчетливый храп. Она что-то набирает на своем смарме, и прямая трансляция с камеры сменяется видео, которое было сделано накануне. Потом она тихо открывает дверь, входит в кабинет и закрывает за собой дверь. В кабинете на ее смарме этого не происходит. Медленно и осторожно Кики тащит назад спящего на своем офисном кресле Йозефа, чтобы освободить себе место перед компьютером. Колесики кресла скрипят, и Йозеф перестает храпеть. Кики сразу отпускает кресло. На минуту она замирает, и Йозеф снова начинает храпеть. На его мониторе висит желтая наклейка с данными для доступа. Кики разочарована. Слишком просто. Она бы не возражала, если бы возникла небольшая проблема. Кики кладет куб данных на круг ввода, который тут же загорается зеленым светом. На кубе Кики сразу сохранила свою ДНК. Если ты куда-то вторгаешься, не самым умным решением будет ввод собственной последовательности ДНК в локальную компьютерную систему. Кики это понимает. Но время заканчивается. Поэтому она отбрасывает все сомнения. Она ищет в метрической книге свою ДНК, черного младенца с зелеными глазами, и находит: ничего. Результатов – ноль. Никаких записей о регистрации. Кики готова закричать. Опять ничего! Она испытывает иррациональное желание влепить храпящему Йозефу пощечину. При этом, конечно, парень ни в чем не виноват. Кто-то стучит в дверь кабинета. Кики замирает. Стук раздается вновь. На сей раз громче. У Йозефа пахнет изо рта, когда он его открывает.

– Я разговариваю по телефону! – кричит он. – Зайдите попозже!

Его глаза все еще закрыты. Кики смотрит на нижний дисплей своего смарма и переключает его на режим камеры, которая контролирует коридор. От двери удаляется полная дама с пучком на голове. Отлично. Кики снова замирает, пока Йозеф не начинает опять храпеть.

Потом у нее возникает новая идея. Она ищет ДНК, схожую со своей, и находит – ничего. «Черт, черт, черт! – бормочет Кики беззвучно. – Ничего, ничего и снова ничего. Как это возможно?» Чрезмерно громкий храп возвращает ее в реальность. Она смотрит на таймер своего смарма. Еще пара минут, и Йозеф, если он придерживается своего привычного режима, проснется. Кики еще нужно успеть замести свои следы. Это, конечно, совершенно невероятно, что кто-то заинтересуется историей поиска Йозефа Чиновника, но это не повод для небрежности. Кики открывает список последних поисковых запросов, чтобы удалить свои, но ее запросы почему-то отсутствуют в списке. Это очень странно. Йозеф начинает ворочаться. Его глаза все еще закрыты. Кики подключает свой куб данных и переводит компьютер вновь в «спящий» режим. Она уже подошла к двери, когда вдруг решила вернуться. Кики понимает, что это глупо, но она просто не может от этого удержаться. Она развязывает шнурки на ботинках Йозефа и связывает ими туфли между собой. Затем она выходит из кабинета и включает камеру в режим прямой трансляции.

Едва она оказывается на улице, на ее смарме загорается красная индикация. Тревога. Кто-то только что пытался получить доступ к ее местоположению.

Микки стоит как статуя в углу кабинета Петера и в упор смотрит на дверь. С тех пор как Петер вернулся после своего похищения, его боевой робот несет здесь вахту. Эта идея пришла в голову Каллиопе, а Микки сразу на это повелся, и Петер не смог его отговорить.

На диване лежит невероятно милый большой плюшевый мишка. Робот-обнимашка.

– …и я знаю, что это моя работа и прочее, – говорит мишка, – но я просто ненавижу физическую близость. Меня сразу начинает тошнить, если до меня кто-то дотрагивается.

Петер, который должен постоянно контролировать себя, чтобы в утешение сразу не заключить несчастного робота-обнимашку в объятия и не прижать к себе, говорит:

– Да. Это, конечно, проблема.

Робот-обнимашка пристально смотрит в потолок. Петер со скучающим видом что-то ищет на своем айпаде качества. Поскольку он, благодаря знакомству с Генриком, поднялся вверх, он получил право выбрать себе новые возможности в соответствии со своим уровнем. Во-первых, он хотел проигнорировать соответствующие указания, но они оказались слишком назойливыми. Гениальность выбора, конечно, заключается в том, что благодаря этому доступными становятся чрезвычайно содержательные данные о выбирающем, или, как любил говорить Рамон Дизайнер, шеф Rate of Me, «скажи мне, какие ты выбрал уровневые возможности, и я скажу тебе, кто ты».

– Я имею в виду, что я ничего не имею против детей как таковых, – говорит робот-обнимашка. – За исключением того, что они так откровенно эгоцентричны. Настоящие эгоисты. Кроме того, они очень шумят, и при этом у них такие ужасные скрипучие голоса, которыми они все время спорят о каких-то пустяках. У них нет абсолютно никакого терпения, у них всегда липкие руки, и, если их критикуют, они сразу начинают рыдать! И, конечно, они никогда не хотят сделать паузу. Бррр. Но я бы не имел ничего против того, чтобы собраться и подискутировать с вами, например, о влиянии Эпикура на философию Винни-Пуха… но это постоянное тисканье!

Петер может выбирать из следующих возможностей: «Я первый», «Кофе в подарок», «Мои шансы», «Иди прямо» и «Заткнись».