Аусиньш Эгерт - Дети серого ветра [СИ]

Наконец, Маша, дергая себя за черную челку, высказалась: «Кобыла на тебе ездит, как хочет, когда будет наоборот?» Унриаль, бросив попытки добиться от Белки послушания земными методами, спешился и, взяв ее под уздцы, побежал с ней по манежу. Тренер, глянув на него, только выматерилась. Пробежав два круга и добившись от кобылы более или менее четкой рыси, Унриаль, разумеется, сел на землю. А потом упал навзничь. Белка с интересом его обнюхала.

— Что смотришь? — сказал он ей.

Кобыла наклонила голову еще ниже и толкнула его мордой в плечо.

— Нет, — покачал головой сааланец. — Не могу, и не проси, — и остался лежать.

Белка повесила уши и осталась стоять с ним рядом, с опущенной к нему головой.

— Довыпендривался? — спросила Маша, подходя. — Давай руку, подниму.

Унриаль глянул на девушку с сомнением. В ней не было и ста семидесяти сантиметров роста, да и весила она едва ли шестьдесят килограммов.

— Ты уверена?

Маша смерила его скорбным взглядом светло-серых глаз.

— Или дай руку, или сам вставай, сейчас новая смена заезжать будет, им украшение посреди манежа в твоем лице вряд ли понравится, да и бегающая под седлом без всадника Белка никого не порадует.

Унриаль, все еще не веря, протянул Маше руку — и тут же пушинкой взлетел на ноги.

— Как ты это сделала? — изумленно спросил он.

— Потом покажу, — отмахнулась Маша. — Пошли. Ириска, домой! — скомандовала она и в резвом темпе потащила сааланца к раздевалкам.

Оставив его на скамье, распорядилась:

— Приходи в себя, я, так и быть, займусь Белкой, — и ушла.

Унриаль послушно переоделся и перебрался в чайную. Маша вернулась как раз к заварившемуся чаю и вновь закипевшему чайнику.

— Что ж с тобой за притча, — посетовала девушка.

— Очень сложно, — признался он. — Они больше. И не принимают меня всерьез.

— Ну так потому что ты просишь, а надо требовать.

— С животных? — чуть не поперхнулся чаем сааланец. — Ты шутишь?

— А как ты хотел? — хмыкнула Маша. — Дисциплина для всех одна.

— Я хотел хороших отношений… — вздохнул Унриаль.

— А как ты их построишь без правил? — Маша хмыкнула и принялась размешивать в чае еще одну ложку сахара.

Унриаль вздохнул и посмотрел в потолок.

— Когда я был маленьким, — сказал он, — я жил не с матерью, как здешние дети, а с кормилицей. И она не была человеком.

— Сайни, я знаю, — кивнула девушка. — Читала статьи про Большой Саалан и даже видела фотографии. Такие смешные большие нутрии в жилетках.

— Да-да, именно они, — Унриаль обрадовался ее пониманию. — Вот ты бы смогла приказывать своей няне или ее родственникам?

Маша насупилась.

— И как же ты будешь ездить? Лошади ведь тебя не нянчили?

— Они такие же умные и заботливые, только говорить не могут, — вздохнул Унриаль.

— Я бы хотела посмотреть на живых сайни, — мечтательно сказала девушка.

— Не вижу ничего сложного, — хмыкнул да Шайни. — У тебя бывает отпуск или каникулы?

Вернувшись в Приозерск, Унриаль застал в кабинете князя сцену, уже тянувшую на скандал. Князь выговаривал маркизу да Юну и был так увлечен этим, что даже не обратил внимания на своего воспитанника, вошедшего в кабинет.

— Не считая того, Айриль, что это сравнение оскорбительно, оно еще и неверно. Я не император, он не маг. Мореплаватель он, честно говоря, средний. Я не имею планов завоевывать другие земли Нового мира, он вел войны. Его привычки в личной жизни омерзительны даже по рассказам исключительно верных ему подданных. Все мои женщины приходили ко мне сами, и со всеми, кроме одной, у меня до сих пор хорошие отношения, я ни одну не запер и не сослал. Я не имею склонности коллекционировать трупы и части тел, как бы причудливо они ни выглядели. Насиловать женщин и бить своих подчиненных тоже не в моих правилах, тем более на пьяную голову. Да, меня не смутит убить, но не из ревности же. Я, пожалуй, иногда хочу иметь часть его цинизма, чтобы разобраться с Академией так, как досточтимые заслужили, но теперь я вынужден разгребать за ними навоз, поскольку Вейен да Шайни отказался этим заниматься. Однако это желание приходит только в минуты слабости. Если мое правление здесь похоже на то, что делал он — это не комплимент, Айриль.

— О ком это ты, дядюшка? — осведомился Унриаль, входя. — Неужели о строителе этого города?

— Представь себе. — Димитри усмехнулся, остывая.

Айриль скорбно вздохнул, не сходя с места.

— Поверь, мой князь, я не хотел…

— Ты просто не подумал, что это оскорбление, я верю, — поморщился Димитри. — И на будущее, маркиз: за такой любовью подданных, какую снискал себе этот правитель, я точно не гнался.

— Я запомнил, мастер, — коротко поклонился Айриль.

— Остальное тоже понял? — все еще резко уточнил князь.

— Да, — ответил юноша. — Никаких переговоров, ждать официального вызова в суд.

— Иди.

Айриль поклонился князю, подчеркивая официальность визита, улыбнулся Унриалю и вышел.

— С кем он судится? — поинтересовался да Шайни у князя.

Димитри вздохнул, слевитировал из шкафа кубки и бутылку вина, открыл, налил себе в бокал, собрался было наполнить второй, но посмотрел на Унриаля и спохватился.

— Ох, тебе ведь нельзя, прости.

Да Шайни пожал плечами.

— Ничего. Меня вполне устроит чай. Но все же что у него за тяжба?

— Пока еще не тяжба, — князь поднялся из кресла, принялся возиться с чайником. — Ирина Петровна Бауэр хочет встречи с дочерью и грозит в случае отказа опротестовать усыновление и подать в суд на отчуждение имущества дочери.

— А приехать в край и встретиться с дочерью она не хочет? — Унриаль взял в руки поставленную перед ним чашку, с удовольствием сделал глоток чая.

— Встречи с дочерью она хочет, а ехать в край — пока нет, — вздохнул князь. — И это к лучшему.

— Что случилось? — сразу посерьезнел Унриаль.

— Полина не прибыла в Дегейну, Унрио. Она у ддайг вместе с дочкой. Хтош забрал ее, будь неладны досточтимые.

Да Шайни высказался по-русски.

— Дейвин там, — продолжил говорить князь, — хочет догнать орду. Они идут к истоку Сагай.

— Он преследует их порталами? — ужаснулся Унриаль. — Там же от Источника до Источника два полных дня пешком…

— Нет, — усмехнулся князь. — Он одолжил механический байк у Эние да Деаха.

— Это конечно несколько меняет дело, — светски согласился с князем воспитанник.

— О да. — В этих двух словах князя сарказма хватило бы на небольшую речь.

Димитри взял кубок со столика, посмотрел в него, пожал плечами и отставил обратно.

— Унрио, ты пришел о чем-то поговорить или просто решил навестить меня посреди дня?

— Ты проницателен, дядюшка, — улыбка воспитанника была еле заметна, но все же видна. — Я ничем не отличаюсь от прочих надоедающих тебе посетителей и пришел с просьбой.