Аусиньш Эгерт - Дети серого ветра [СИ]

— Вот так, — криво усмехнулась я. — И сопротивляйся, не сопротивляйся…

Хайшен болезненно морщилась: резкий свет и звуки ей были все еще неприятны.

— Он был ничей, потому так и вышло, — сказала она мне, потирая висок.

— Тебе присесть не надо? — спросила я.

Знать, что ей сейчас плохо, и не мочь ничего с этим сделать — та еще радость, но она могла и отказаться от помощи. Имела такое право.

— Ты не хочешь разговаривать об этом? — спросила она. — Мне показалось, что ты начала тему не затем, чтобы ее бросить.

Голос у нее все еще был тяжелый. Несмотря на всю выдержку, ей стоило заметных усилий продолжать разговор.

— Почему, хочу, но тебе же плохо.

— Знаешь, чем я отличаюсь от… — она осторожно кивнула назад, на оставшуюся позади арку.

Там еще лежал ничей лопнувший воздушный шар. Уже и не шар. Вообще ничего, мусор. Такой же, каким я себя чувствовала.

— Ну… ты человек? — предположила я.

Она осторожно, едва заметно кивнула.

— Да, я человек, а не предмет. Поэтому он был ничей, а я — своя собственная. И даже Академии я принадлежу ровно настолько, насколько это оговорено обетами — и ни на волос больше. Но если ты чувствуешь себя предметом, тогда, конечно, лучше кому-нибудь принадлежать. Чтобы о тебе заботились, если ты не можешь это делать самостоятельно. Чтобы за тебя принимали решения. Чтобы твою жизнь чем-то наполняли. Но делать такой выбор для мага по меньшей мере странно.

— Ты же сделала, — услышала я свой голос как будто со стороны.

— Я сделала как раз обратное, — сказала она. — Именно за то я и получила свинец в голову, что не дала превратить себя в предмет. Наши монастыри живут иначе, чем ваши, и монашество у нас другое. Принимать за тебя все решения не будут ни настоятель, ни братья и сестры по обетам. Тебя также не станут ограничивать в еде и выборе рода занятий. Но если тебе нужно убежище и руководство на время, пока ты ищешь себя — мое обещание все еще в силе.

— Это удачно, — сказала я. — Самое время принять твое предложение.

— Диплом все же защити, — улыбнулась Хайшен. — Должно же хоть что-то закончиться хорошо в твоей истории.

— Для кого хорошо? — уточнила я.

— Например, для Университета, — вздохнула досточтимая. — И князь меньше расстроится.

— С чего бы ему расстраиваться? — удивилась я. — Оппозиция его чаем поит, край спит и видит его как постоянное первое лицо, и то, что он внелетний маг — только еще один аргумент, чтобы его любить. Зарубежье вот-вот заткнется, а потом и дружить прибежит. Хорошую шерсть, знаешь ли, все любят, да и безглютеновые крупы — штука ценная. А я все равно, во-первых, персона с сомнительным прошлым, во-вторых, у меня сааланский специалитет.

— Подумай об этом? — предложила досточтимая. — Потом еще раз обсудим.

— Хорошо, — без особого энтузиазма отозвалась я. — После вручения диплома.

Защита уже состоялась. Досрочно. Мы с ноября по февраль мотались между Питером и Исанисом, освещая процесс «империя против маркиза да Шайни». В марте вышла одновременно серия статей в прессе и цикл передач на единственном телеканале. Все они в записи уже лежали на сайте администрации империи в крае. Это и было дипломной работой группы из десяти человек, в которую входила и я, как наиболее осведомленная о специфике взаимоотношений имперской знати. Потом были госы, на которых над нами вдоволь поиздевались все кому не лень. А потом ребята оказались свободны, а у меня начался май со всем, что он принес. Вручение дипломов назначили на послезавтра, и вот Хайшен, постепенно приходящая в себя после лечения сперва в Исюрмере, потом в Военно-медицинской академии, решила меня спросить о планах на будущее. А у меня их не было. Вообще не было. Никаких. Я посмотрела на Хайшен, тихо надеясь, что она сменит тему. И угадала.

— Ты видела, — спросила она, — как танцуют Полина и Исиан Асани?

— А ты? — ответила я вопросом на вопрос.

— Я не видела, — она улыбнулась и вздохнула, — но надеялась, что видела ты. Не понимаю, почему из-за этого так зол князь, а он отказался разговаривать не только со мной, даже Айдиша попросил сменить тему.

— Так ты подожди, — предложила я. — Когда ему подопрет, он выскажется. С шансами, даже публично. Если сильно зол, долго ждать не придется.

Долго ждать и правда не пришлось.

Димитри и Исиан сцепились в удивительно удачном месте набережной Исаниса, на том ее участке, что лучше всего просматривается и из Старого дворца, и из резиденции магистра Академии. Зрителей оказалось более чем достаточно. Афье да Юаль с Мариной Лейшиной, нервно держа друг друга за руки, молча наблюдали происходящее из окна дворца. Рядом с ними, опершись на подоконник, стоял советник императора Аизо да Кехан и недоуменно вглядывался в пейзаж. Император следил за развитием событий в соседнее окно того же зала. С противоположного конца набережной с точно таким же недоуменным удивлением смотрел в окно магистр Академии Аль Ас Саалан, а рядом с ним стояли досточтимая Хайшен и досточтимый Айдиш.

Это выглядело странно, как после единогласно сказали все зрители. А участники не сказали ничего — по одной на двоих причине. Обоим потом было стыдно: Димитри за свою вспышку, Исиану за публичную и невозможно пафосную сцену, которых он не терпел и старался избегать. Но драка при свидетелях с аристократом из ближнего круга императора была еще худшей перспективой и гарантированно хоронила планы Исиана не только на свободное общение с Полиной, а и вообще на пребывание по эту сторону звезд.

Началось все если не мирно, то по крайней мере благопристойно. Димитри шел в Старый дворец от досточтимого Эрве. Он не особенно любил пешие прогулки, но магистр Академии огорошил его новостью, после которой князю хотелось привести мысли и нервы в порядок, а поскольку времени до встреч в Старом дворце еще было достаточно, Димитри решил пройтись и посмотреть с набережной на гавань. А заодно подумать над очередным нелогичным решением Алисы, заявившей после всего случившегося, что хочет принести обеты Академии. При встрече с этой новостью удержать лицо князю помогла только придворная закалка, но чтобы прийти в себя перед встречей с государем, ему нужно было время, и Димитри решил проветрить голову. А навстречу ему с улицы Исаниса старые боги вынесли Исиана Асани. К досаде князя, вместо того, чтобы ограничиться кивком, сайх пошел с Димитри рядом, да еще и завязал разговор. Князь смирился, ответил на пожелание доброго дня и согласился с тем, что гавань прекрасна, затем повернул голову к собеседнику, надеясь распрощаться, и услышал:

— Хочу в августе быть в Аргентине, на чемпионате мира по танго.

— Отчего бы и не быть, если дела позволяют? — вежливо ответил Димитри.