Эрин Боумэн - Скопированный

— Это очень узкое здание, — сказал самый низкий парнишка, как будто не все они узкие. — Окрашенное в ярко-красный цвет. Магазин Мерси находится на четвертом этаже.

Мысли о том, что надо затащить контейнер с водой на четвертый этаж достаточно, чтобы заставить меня захотеть бросить его здесь и сейчас, но мы продолжаем тащиться в тишине.

Гавань заполнена лодками с самым скромным снаряжением. Суденышки рыбаков, которые таким образом поддерживают свои семьи и продают пойманную лишку в городе.

Здесь нет ничего похожего на тот массивный корабль, который преследовал «Кэтрин» в декабре. Вода ударятся об заграждение, разделяющее дорогу от залива, обеспечивая устойчивый ритм для нашего марша.

— Почему ты мне не сказал? — спрашивает Блейн.

Боль от несения контейнера в моей ладони является более предпочтительной, чем его слова.

— Здесь так просто не ответишь, — говорю я, опуская шарф ниже подбородка, что было легче разговаривать.

— Грей, я не смогу понять или соотнести, или помочь тебе, если ты не будешь мне ничего рассказывать.

Я останавливаюсь, и он делает то же самое, контейнер раскачивается между нами.

— Ты не можешь понять из-за временного промежутка. В этом и проблема. В нашей жизни раньше было все одинаковое — та же рутина, те же страхи, тот же конец, который ждал нас на восемнадцатый день рождения — но потом мы разделились и начали жить каждый своей жизнью и…

И в этом и состоит вся жизнь? Расти среди людей? Я не видел Эмму несколько месяцев, а Кейл еще больше. Мой брат кажется мне чужим. Мы всегда были противоположностями, но теперь это нечто другое, гораздо более сложное, чем противоречивые личности. Это как чем старше вы становитесь, узнаете и принимаете себя — находите свой собственный путь в жизни — тем больше далекими и загадочными становится для вас каждый.

— Мы справимся, — говорит он. — Когда все это закончится, все вернется в норму.

— Блейн, ты же понимаешь, что все не так просто. Нет пути назад, к тому, как все было.

Больше не в силах вынести опечаленное выражение на его лице, я смотрю в другую сторону. Между плечами шумных горожан, на дальней стороне улицы, я вижу девушку, стоящую у входа в переулок.

Не просто девушку.

Эмму.

Она, несмотря на холод, одета в белый сарафан, ее волосы свисают на плечи спутанными волнами. Она выглядит именно так, какой я запомнил ее в тот день, когда мы в Клейсуте отправились на озеро и говорили о птицах. Шок, охвативший меня, от нахождения ее здесь, отражается на ее лице. Она отступает в переулок, почти испуганно, покачав головой, как будто она не желает, чтобы я приближался.

— Эмма? — кричу я.

Группа подростков проходит мимо, на мгновение заслоняя вид. Когда они проходят, переулок пуст.

Я роняю контейнер.

— Эмма!

Блейн хватает меня за руку, но я от него отделываюсь и бегу, забыв о контейнере с водой. Блейн кричит, что мне привиделось.

Я бегу по переулку и замечаю ее на следующем перекрестке. Ее белое платье — это маячок, кричащий в унылых оттенках зимы. Я пристально слежу за ней, быстрее двигая ногами.

Я все ближе и ближе — теряясь среди улиц, учитывая количество поворотов, которые она делает, но догоняю ее.

Я делаю еще один поворот. Эта дорога заканчивается тупиком. Эмма поворачивается ко мне лицом, широко раскрыв глаза, потом проходит в здание справа от нее. Это текстильная фабрика, или была таковой. Вырисовываются ткацкие станки, пыльные и скелетообразные.

Паутина цепляться за мое лицо и руки, когда я пытаюсь от нее не отстать. Под моими ногами хрустит стекло, и ветер завывает через пустые оконные рамы.

Я слышу, как Эмма наталкивается на что-то. Я ныряю между двумя ткацкими станками и нахожу ее на полу, с окровавленной ладонью из-за разбитого стекла. Она вскакивает на ноги, но я быстрее. Она вскрикивает от удивления, когда я хватаю ее за руку и толкаю ее назад, но я не сбавляю обороты, даже когда я придавливаю ее к стене, и ей становится некуда бежать. Ее лицо всего в нескольких дюймах от моего, и она выглядит так же — та же родинка на щеке, те же блестящие карие глаза — как и ее Копия.

— Когда ты меня видела в последний раз?

Она выкручивается.

— Грей, ты делаешь мне больно…

— Когда ты видела меня в последний раз!

— В Таеме. За пределами моей комнаты. После того, как Кроу… — Она затихает.

Со своего пояса я снимаю фонарик, без которого я больше никуда не хожу. Я включаю его и направляю на ее глаза. Она быстро моргает, пытается отдалиться от меня. Я припираю ее к стене и удерживаю, пока я не вижу то, что мне нужно. Зрачки сокращаются под прямым ярким светом и затем расширяются при перемещении луча в сторону. Резко. Это она. Я отпускаю ее, и она отталкивает меня, потирая больную руку.

— Да что с тобой? Ты не должен был следовать за мной! Разве ты не видел, как я качала головой?

— Грей? — Голос Блейна эхом проносится по зданию, и спустя мгновение он натыкается на нас двоих. На его лице нет ничего, кроме шока — что Эмма действительно здесь, что мне ничего не померещилось.

— Вам нужно уходить, — говорит она. — Прежде чем они придут. Они используют меня, чтобы добраться до вас, и вы должны уйти. До вас обоих. Прямо сейчас.

— Ты слышал ее, — говорит Блейн.

Но я все еще пялюсь на Эмму, растерянный и огорошенный.

— Почему ты все же показала себя, если… Я не…

— Они держат меня в городе уже несколько дней, надеясь, что я вступлю в контакт с вами. Я думала, они сошли с ума — зачем тебе находиться в каком-то непонятном городе ЭмВеста? — но они угрожают мне жизнью моей матери, так что я играю по их правилам. И затем появляетесь вы, сегодня, из ниоткуда, просто стоя вдоль Залива. — Она замолкает на минуту и смотрит на меня. На ее глаза наворачиваются слезы. — Пожалуйста, уходите. Вы не можете здесь оставаться.

— Грей, — настаивает Блейн, дергая меня за руку.

— Я не покину тебя снова, — говорю я Эмме. — Пойдем с нами. У нас есть люди, которые обеспечат тебе безопасность.

Она качает головой.

— Они следят за мной. Вы должны уйти. — Теперь ее слезы свободно льются по ее лицу и шее.

— Черт, Грей! — Блейн на самом деле тянет меня назад. Я поворачиваюсь и отталкиваю его так сильно, как могу. Он спотыкается, и когда он ловит равновесие, он в ярости. — Ты будешь когда-либо отделять эмоции и включать голову? Используй свой мозг! Это не правильно. Мы должны убраться отсюда. Закончить дело и вернуться в магазин.

— Да пошло оно, это дело, Блейн! Пошло на фиг вместе с тобой.

Я поворачиваюсь к Эмме, но она не одна. Человек удерживает ее, держа за запястье. Я не знаю, откуда он взялся. Я не слышал, чтобы кто-нибудь входил в здание, но опять же, я кричал как полоумный.