Эрин Боумэн - Скопированный

— Ну так вот, я не благодарен за это. Это настолько противоположно тому, что ты реально хотел. Настоящий ты был готов умереть за то, чтобы я мог жить. Настоящий ты ненавидел работу, которую делал для Франка, и он провел последние дни своей жизни, пытаясь возместить принесенный ущерб.

— Тот Харви, о котором ты упоминаешь, был преступником и предателем, — он произносит это так, будто зачитывает книгу. — И неважно, чего я хотел в прошлом. Теперь я знаю, чего хочу.

Он все еще дирижирует, зловещая улыбка на его губах готовится к финалу.

— Я надеюсь, что Клиппер никогда не увидит тебя таким, — говорю я. — Этот паренек любит тебя и это может убить его.

— Клиппер? — Его руки падают и он пятится от меня, качая головой. Он спотыкается о стул и оказывается на полу. Музыка продолжает нарастать вокруг нас, и теперь Харви, находясь на коленях при стаккато ударах, вздрагивает, как будто горны и струны причиняют ему физическую боль. Он вскакивает на ноги и бросается, чтобы выключить музыку. В комнате наступает тишина и он задыхается, как будто это его первый глоток воздуха в жизни.

Его взгляд вновь возвращается ко мне, широко раскрытый и испуганный. На кратчайшее мгновение мне кажется, что он меня услышал, что что-то в музыке или в моем упоминании о Клиппере резонировало в нем. Но потом его глаза сужаются.

— Ты, — говорит он, глядя так, как будто он хочет перерезать мне горло. — Мы закончим это позже.

Я возвращаюсь в свою камеру, потому что у Харви есть другая работа, или потому, что так говорит охранник. Завтра меня снова будут допрашивать.

Завтра, завтра, завтра.

Я только сосредоточился на сегодня, на первой среде марта, и на том, как это все скоро закончится. Сегодня не должно было закончиться без их прибытия, потому что такой был план: появление на два дня раньше под видом инспекции, с ключами-картами Сентября и в униформе сделанной Мерси.

Но проходят часы.

День кончается.

И они не приезжают.

МОЙ ЗАВТРАК ПРИБЫЛ Сподарком. Это было неумышленно, я уверен. Кто-то очень глупый не подумал о том, что можно сделать с такой маленькой штучкой и какой ущерб она может нанести.

Я вытаскиваю зубочистку из фруктов и прячу ее в ладони. Мне нужна она сухая и острая.

Я ем руками.

Когда охранник, наконец-то, приходит за мной, мне приходится бороться с желанием ринуться в бой. Хуже всего, что мне так хочется отобрать у него пистолет, но я обречен на провал, потому что мои руки по-прежнему связаны. Шансы невелики. Я никогда не был терпеливым человеком, но я заставляю себя сотрудничать, позволяя охраннику завязать мне глаза и вытащить меня в коридор.

Я опять же теряюсь на поворотах. Мы поднимаемся на два лестничных пролета.

Наиболее сбивающее столку изменение направления. Меня передают Копии меня. Я знаю, что это он, потому что наши походки идентичны.

Когда с меня срывают повязку с глаз, я снова оказываюсь в комнате для допросов Харви.

Инструменты разложены, рядом меня ждет кресло, но никого нет.

— Ты сегодня окажешь мне честь?

— Харви занят.

Зубочистка становится немногим большим, чем благословением сейчас. Я не уверен, что это говорит обо мне, когда я знаю, что моя собственная Копия будет более безжалостна, чем любой другой следователь.

Он направляет меня к креслу и дойдя до него регулирует один из ремней, которым скоро привяжет меня. И в этот момент я выкручиваюсь. Толкая его обеими руками, я нацеливаюсь на его горло. Он едва успевает заслониться рукой, когда зубочистка всаживается в его кожу между большим и указательным пальцами. Он кричит от удивления и отшатывается. В момент проявления его паники, я хватаю ближайший инструмент из лотка — деревянную колотушку — и замахиваюсь. Он пытается увернуться от удара, но недостаточно быстро.

Древесина ударяет его по голове, и свет покидает его глаза.

Сердце в груди бешено колотится, но мои руки не дрожат и знают что делать. Я хватаю нож с лотка, и лезвием, по направлению к своему животу, разрезаю веревки. Потом, когда мои руки становятся свободными, я стаскиваю с Копии его униформу. Она идеально сидит на мне, и вскоре я выгляжу как член Ордена, а он как я.

Я еле тащу его обмякшее тело, но мне удается пристегнуть его в кресле. Я сомневаюсь, что все эти телодвижения остались незамеченными камерами, что означает, что кто-то, где-то, наверное, наблюдает. Я могу только надеяться, что они пропустили нашу схватку, что когда они в следующий раз посмотрят на видео трансляцию, они решат, что Копия меня вышла из комнаты и оставила меня в кресле.

В одно мгновение я решаю убить его, но понимаю, что мертвое тело будет выглядеть слишком подозрительно. Копия пытается получить от меня ответы, а не убить, а мне нужно выиграть как можно больше времени.

Я бросаю молоток на поднос и обертываю повязку, что была у меня на глазах, вокруг лезвия ножа, перед тем как засунуть его за мой пояс. После я выскакиваю в коридор.

Недалеко от меня, впереди стоят два гвардейца Ордена, один из которых, даже возможно, был моим сопровождающим. У каждого из них на бедре висит пистолет, а в руке находится винтовка, изготавливаемая Орденом, прислоненная дулом к их плечам. Я уверенно иду. Они кивают, когда я прохожу мимо, полагая, что я являюсь Копией меня.

Я сбавляю темп, после того как поворачиваю за угол. Время для побега стремительно сокращается, пока я иду по коридору, мне нужно найти лестницу. Портовый центр — доки — находятся ниже самого Комплекса. Если я найду его, я могу запрыгнуть в лодку и сбежать обратно в Залив, но только после того, как найду Блейна и Эмму. Только бы они находились где-нибудь рядом с моей камерой…

На два пролета вниз.

Удача на моей стороне, и я нахожу лестницу. Еще один вооруженный гвардеец несет тут свой пост, и я замедляюсь, стараясь казаться как можно более спокойным, когда прохожу мимо. Я спускаюсь на два уровня. Дверь на лестничной площадке не открывается, пока я не выуживаю карту из кармана формы Ордена и не провожу ей для прохода.

Комната, в которую я попадаю, громадная. Колонны с различными интервалами поддерживают потолок, и единственный источник света исходит от ряда того, что выглядят как стеклянные гробы. Они расположены на доходящих до пояса столах, которые простираются так далеко, насколько я могу видеть. Они наполнены изумрудного цвета мутной жидкостью, напоминающей воду из пруда. Я осознаю, что эта жидкость только слегка светится, бросая ореол сине-зеленого света вокруг каждого резервуара.

Я спустился на два пролета! Здесь должны были быть камеры. Или, по крайней мере, коридор, ведущий к ним. Уровни между моей камерой и комнатой для допросов являются единственной деталью, в которой я был уверен.