Исаму Фукуи - Матрица террора

— Мне не приходилось слышать, чтобы от этого умирали, — Зейд мельком взглянул на окровавленную ногу Тэка. — Хотя, если в рану попадет инфекция, могут возникнуть проблемы. Боюсь, в данный момент наши так называемые медики, которые знают, как обрабатывать раны, заняты другой работой, поэтому, Нони, будь добра, займись Тэком. Если тебе, конечно, не трудно.

Нони насупилась, а Тэк злорадно ухмыльнулся: ябеда угодила в собственную ловушку.

— Нет… конечно, мне не трудно, — девочка прищурила глаза, старательно демонстрируя свое неудовольствие заданием командира.

— Я был бы полным идиотом, если бы пытался положить конец мелким ссорам, личным обидам или соперничеству, которое возникает между моими бойцами, — сказал Зейд, снова отворачиваясь к окну, — но это не означает, что я позволю вам руководствоваться подобными мелочными чувствами, когда речь идет о жизни и здоровье товарища. Если кто-то из вас погибнет или пострадает из-за того, что товарищ не захотел вовремя оказать помощь, виновник будет чувствовать себя не очень уютно… Не говоря уж о том, что я сам рано или поздно доберусь до него или до нее.

— Я поняла, — тихо сказала Нони.

— Да, конечно, — едва слышно пробормотал Тэк.

— Отлично. А теперь обработайте раны — и спать! Сегодня нам всем не мешает хорошенько отдохнуть.

Зейд заложил руки за спину и уставился в окно. Тэк и Нони развернулись и, больше не говоря ни слова, вышли из магазина. Они подошли к зданию бизнес-центра, прошли сквозь крутящиеся двери, вошли в вестибюль и направились к лестнице, ведущей в полуподвальные помещения. Спустились вниз, двинулись по длинному коридору, прошли несколько слабо освещенных комнат, где бунтовщики устроили лазарет для раненых; оттуда доносились душераздирающие крики и стоны. Тэк изо всех сил старался не обращать внимания на эти ужасные звуки, и единственным утешением служило то, что голосов было не так уж много: тяжелораненых бунтовщики просто не могли вынести с поля боя, и в лазарете находились лишь те раненые, кому удалось самостоятельно добраться до лагеря. К счастью, их оказалось гораздо меньше, чем предполагал Тэк, но, тем не менее, пострадавшие были — печальный факт, говоривший о том, что даже такой гениальный полководец, как Зейд, далек от совершенства.

Тэк ухмыльнулся, в памяти всплыло улыбающееся лицо Сюзи — да, очень далек…

— В чем дело? — Нони покосилась на перекошенную физиономию Тэка.

— Ничего, все нормально…

Он смотрел на ее неподвижное лицо, недоумевая, как ей удается сохранять спокойствие, когда вокруг столько страданий. Как человек может с таким равнодушием проходить мимо своих товарищей, когда те корчатся от боли? Но, вспомнив, с каким хладнокровием Нони убивала людей, Тэк подумал, что, в сущности, она ничем не отличается от Зейда.

— Если тебя беспокоят их крики, просто не обращай внимания, — посоветовала Нони. Тэк заметил странное выражение, похожее на гримасу боли, промелькнувшую на лице девочки. — Они либо поправятся, либо умрут. Ты не в силах ничего изменить, так зачем растрачивать собственные силы, переживая из-за их страданий?

— А если бы с тобой случилось такое, неужели тебе не хотелось бы, чтобы кто-то переживал за тебя? — спросил Тэк, пристально вглядываясь в холодные голубые глаза Нони.

— Нет, — после секундной паузы ответила Нони.

— Значит, если такое случится со мной, ты не станешь переживать? — допытывался Тэк.

— Не понимаю, чем ты отличаешься от всех остальных, — заявила Нони, решительно глядя прямо перед собой.

— Ага, и ты не стала бы переживать, если бы за мной ухаживала какая-нибудь другая девчонка? — полушутя спросил Тэк.

Нони запрокинула голову и расхохоталась.

— Ты не такая важная птица, Тэйкан, — она улыбнулась и прищурила глаза. — Да, один раз тебе повезло — в нашем поединке ты оказался победителем, но, поверь, ты вовсе не так важен для меня, как тебе кажется.

Они молча дошли до конца коридора и вошли в свободную комнату. Тэк сел на стул и положил раненую ногу на край подоконника. Нони порылась в шкафчике и достала пузырек с йодом и бинт.

— Будет больно, — бесстрастным голосом предупредила она, открывая пузырек.

— Жду с нетерпением, — Тэк изобразил мечтательную улыбку.

На самом деле ему было не до смеха. Когда йод попадает на открытую рану, возникает ни с чем не сравнимое ощущение: сильная боль помогает избавиться от всех остальных ощущений и воспоминаний. Тэк сжал зубы и зажмурился.

— Похвально: ты не вопишь, как будто тебя режут, — с одобрением заметила Нони. Она оторвала кусок бинта, положила на него какую-то мазь и аккуратно забинтовала палец.

— Спасибо, — искренне поблагодарил Тэк, когда Нони закончила свою работу.

— Пожалуйста, — глаза ее сверкнули. — Однако не надейся, что я буду и дальше возиться с тобой. В следующий раз вместо йода смажу тебе рану кислотой.

Тэк фыркнул:

— Думаю, после йода мне уже ничего не страшно. Нони пожала плечами:

— Расскажешь мне, что тебе больше нравится, когда будет возможность сравнить.

— Я вообще-то надеюсь, что в ближайшее время обойдется без травм, — хмыкнул Тэк.

— Я тоже, — отрезала Нони, направляясь к выходу. — Э-э… да, Тэйкан…

— Да?

— Постарайся ходить поменьше… пока рана не затянется.

Нони вышла, оставив Тэка в несколько более приподнятом настроении, чем после разговора с Зейдом.

После «Дня кино», как бунтовщики прозвали сражение возле здания кинотеатра, прошло несколько недель, и почти все это время Тэк находился возле Зейда. Предводитель бунтовщиков держал его при себе, сделав чем-то вроде личного телохранителя; правда, сам Тэк считал это назначение абсолютно бессмысленным: большую часть дня он проводил в цветочном магазине и откровенно бездельничал. Зейд решил, что его воинству требуется небольшая передышка, он не назначал крупных операций, и даже убийства педагогов стали совершать реже. Кровопролитное сражение с превосходящими силами полиции пошатнуло боевой дух бунтовщиков. И хотя противник понес значительные потери, бунтовщики тоже недосчитались многих своих товарищей. Некоторых из погибших Тэк знал; он сам стал свидетелем бесславной кончины Чарльза на кухне пиццерии, а позже ему рассказывали, что Стив, сражавшийся в отряде Нони, погиб при взрыве гранаты.

Первые три дня Тэк провел в цветочном магазине, сидя возле окна на старом деревянном ящике из-под рассады, и глазел на улицу. Тэк не имел ничего против небольшого отдыха, но он настолько привык, что Зейд постоянно дает ему разные ответственные задания, что вскоре начал скучать. Но больше всего Тэка раздражало, что ему приходится нести свою вахту в полном одиночестве: последнее время Зейд держал Нони на некотором отдалении, она уже не следовала тенью за своим командиром. Тэк неожиданно для самого себя понял, что ему не хватает Нони.