Глеб Кащеев - Городские легенды

Жёлтое небо медленно сменялось синим, затем – красным, а после стало абсолютно чёрным. Когда я был уже близок к вершине, издалека донесся чей-то голос. Поначалу слов было не разобрать. Какие-то обрывки, несвязанные буквы, но чем дальше я продвигался, тем отчётливей и понятней становилась речь.

– Понимаете, Александр, внутри вас живут нереализованные идеи, назовём их скелетами, – наконец услышал я полноценную фразу.

Последним на вершине был Барабан. Взобравшись на плечи своего друга, я достиг пика нашей живой башни. Город полностью исчез из виду, и всё вокруг растворилось в абсолютной темноте, лишь плечи стоявшего подо мной Барабана не давали мне потеряться в этой чёрной бесконечности.

– О чём здесь говорят? – спросил я своего друга.

– Понятия не имею, какая-то чушь про душевный дисбаланс, тревоги, гештальт и что-то там о кризисе среднего возраста.

Я прислушался. Очень быстро послышался другой голос.

– Скелеты? – спросил он неуверенно.

Он почему-то показался мне невероятно знакомым, словно это говорил я сам. Барабан сказал мне, что почувствовал то же самое.

– Да. Все эти скелеты ваших идей так и не смогли обрасти мясом, вы не дали ни одному из них ни малейшего шанса. Вы пробовали себя в спорте, в науке, писали книги, строили, пели, выжигали по дереву и танцевали. А сколько работ и профессий вы сменили? Вы постоянно во что-то ввязываетесь, не закончив при этом предыдущего дела, как только терпите неудачу. В вас копится неуверенность. Вам кажется, что вы ничего не можете достичь, что вы ни на что не способны. Снова и снова занимаетесь саморазрушением. Но все эти мечты и стремления никуда не делись, они по-прежнему живут внутри вас, потому что вы периодически о них вспоминаете или возвращаетесь к ним, но затем снова бросаете. В вашем сознании уже выстроился целый город скелетов, и он отнюдь не процветает.

«Скелеты? Город? Кажется, он говорит о нас, но с кем он говорит? Кто этот Александр? Почему я ничего не вижу?»

Голос продолжал:

– Поймите, нужно выбрать что-то одно, иначе есть риск развития тяжёлых душевных заболеваний, тем более что в вашем возрасте давно пора определиться. Помогите вашему внутреннему миру отстроиться, перестаньте забрасывать себя новыми идеями. Вот сейчас чем вы планируете заниматься?

– Я хочу заниматься музыкой, – снова объявился Александр. И если предыдущий голос слышался откуда-то издалека, то этот звучал отовсюду, словно был этой темнотой вокруг. – Думаю, что у меня получится, я чувствую, что могу.

– Уверены? А что насчёт вашей религиозности? Вы сможете всё это совмещать? – в этот момент за мои рёбра как раз зацепились пальцы Вопля.

– Я думаю играть что-то вроде христианского рока.

– Хм, интересная идея. И что, вы как-то идёте к этому, развиваетесь?

– Да. Уже месяц как занимаюсь и пока не собираюсь бросать. Чувствую, что это моё. Эти «скелеты», как вы их называете, я чувствую, что они сильней всех моих предыдущих.

– Отлично! Это прогресс, серьёзный прогресс! Если вы полностью посвятите себя этому, то предыдущие ваши стремления смогут постепенно отойти, освободить ваш разум.

– Вы же слышите это? – наконец спросил Барабан.

– Да, – ответили мы с Воплем в один голос.

– То есть, получается, что мы – всего лишь чьи-то идеи и начинания? Мы не существуем в действительности? Этот тип – Александр, он просто ленивый и неуверенный в себе идиот, который создал в своей голове целый город, – сделал, наконец, печальный вывод лидер нашей группы.

– Да, Дубине бы это понравилось. И что будем делать?

– Я так понимаю, что единственный вариант – продолжать играть. Если мы будем стараться, то, в конечном итоге, он даст нам возможность обрасти мясом, стать частью его личности. А остальные, наконец, смогут исчезнуть.

– Получается, что никаких небес нет?

– В нашем случае, небеса – голова этого нытика Александра, который никак не может определиться по жизни. Что ж, по крайней мере, мы знаем, что идём правильным путём, да и иного выхода просто нет. Думаю, что наша музыка влияет на его решения. Мы должны продолжать в том же духе, лично я рад этому обстоятельству, а вы?

– Думаю, да, – печально произнёс Вопль.

– Я не против, мне нравится то, что мы делаем, к тому же, теперь это имеет смысл, – ответил я, а потом вдруг вспомнил одну очень важную деталь, – но, если всё получится, что тогда будет с Дубиной? Он исчезнет, как и все остальные?

– Хм, – Барабан задумался на некоторое время. – Знаете, я давно пришёл к выводу, что нам не хватает бас-гитариста.

– Спасибо вам, доктор! – раздался снова голос нашего создателя.

– Не за что, жду вас на следующей неделе, будем стараться закрепить результат.

«Хм, а ведь доктора получают хорошие деньги. Он взял с меня три тысячи за какую-то ерунду о скелетах, может…» – раздались мысли в темноте.

– О нет! Только не это! – закричал Барабан.

– Что? Что такое?

– Он задумывается о том, чтобы стать врачом. Если это так, то…

В этот самый момент на нас что-то упало. Вернее, кто-то свалился на Вопля, а тот, не удержав равновесие, подался вперёд и потянул за собой всю нашу огромную костяную башню.

Это было феерическое падение. Огромная живая конструкция распласталась до горизонта. Столб пыли поднялся в воздух и не мог улечься ещё очень долго.

– Эй, где это я? – послышался голос.

В ответ тут же раздалось:

– О боже! Это скелет, живой скелет! Помогите!

Выступать на сцене Мариинского театра – это вам не по клавиатуре компьютера стучать.

Франсуаза закрыла глаза и взмахнула рукой.

Музыка вихрем взметнулась к знаменитой люстре, скользнула по нервным хрустальным подвескам и мягко осела в партере. Зал встал. Таких оваций вряд ли удостаивался сам Иоганн Себастьян Бах.

– Дамы и господа, – голос Франсуазы легко перекрыл мерный плеск аплодисментов, акустика здесь была превосходной, – вы услышали композицию «Триумф», написанную нашей новой программой «Альтист Данилов» и исполненную домашней музыкальной установкой «Баюн-20». Благодарю.

Каждый сентябрь Франсуаза выходила на сцену Мариинского, чтобы представить очередные головокружительные новинки от «Баюна». И каждый раз в крови бурлил чистый адреналин. В такие минуты понимаешь, что все было не зря – зубодробительное программирование и маркетинг в бакалавриате, ораторское искусство и психология в магистратуре, история музыки и философия дизайна в докторантуре… Бессонные годы учебы, сменившиеся работой на грани человеческих возможностей. Вице-президент по связям с общественностью крупнейшего холдинга по производству музыкального оборудования не имеет права на отдых и уж тем более – личную жизнь. Даже если вице-президенту всего двадцать пять и друзья уже устали ждать, когда она перезвонит.