Яна Завацкая - Рассвет 2.0

Я развернулся к пациенту.

— Ну давайте посмотрим, в чем дело.

Конечно, в первую очередь думаешь о нарушениях мозгового кровообращения. Я посадил Аркадия под сканер, настроил на кровь и стал разглядывать артерии мозга. Возможно, понадобится осмотр невролога — я-то могу оценить только в общем и целом. Но ближайший невролог, вообще ближайший врач находится на Марсе. Позвоночные артерии показались мне узковаты, но в целом я не обнаружил никаких проблем. Видимо, сосуды ни при чем, а головокружение, например, кохлеарное, или с мозжечком проблемы.

— Я вам дам препарат, его нужно принимать два раза в день, утром и вечером. Не пропускайте — это важно! — веско произнес я. — Если не поможет — через неделю отправлю вас к врачу на Марс.

Попробуем своими силами обойтись.

— И не обманывайте меня! — строго добавил я. — Речь идет о вашем здоровье и работоспособности! К тому же не надо бояться, так просто из системы на Землю не отправляют. У нас работают люди с самыми разными диагнозами. Однако важно установить, что у вас за проблема! Чтобы адекватно помочь.

— Ну что вы! — улыбнулся планетолог. Улыбка у него была некрасивая из-за слишком больших и неровных зубов, торчащих из узкого рта, как у крысы. — Я и не пришел бы к вам, если бы хотел обманывать. Поверьте, в моем возрасте начинают серьезно относиться к состоянию здоровья!

«Если бы!» — усмехнулся я про себя. Увы, те, кто плюет на свое здоровье, с годами никак не меняются.

— Надеюсь! — кивнул я.

— Кстати, Станислав… извините, можно личный вопрос? Вы — действительно сын Ли Морозовой?

— Да, — отрывисто ответил я.

— Надо же! Я вначале и не подумал. Ведь ваша фамилия — Чон.

— Это по отцу, — произнес я неохотно.

— Ах да, конечно! Ну что ж, родителей не выбирают.

Аркадий снова протянул мне руку.

— Приятно было с вами познакомиться, Станислав! И поговорить. Признаться, у меня проблемы с ханьским, я никогда не увлекался востоком вообще, и вот попал. Его нужно знать с детства, иначе все равно будут сложности. Кстати, а не хотите как-нибудь зайти к нам на станцию? Например, завтра интересный концерт будет, отмечаем кое-что, а у нас подобрался великолепный оркестр, практически профессионалы! Будет Моцарт и Беллерт. Конечно, не знаю, как вы насчет музыки… И учтите, что зал расположен под прозрачным куполом! Я вас заинтриговал? Приходите, пообщаемся!

Он сердечно распрощался и вышел. Я некоторое время глядел ему вслед. Планетолог попал в точку — насчет музыки у меня очень хорошо, в детстве мне даже прочили будущее пианиста. Конечно, профессионалом я не стал, но классическая и хорошая современная симфоническая музыка — наше все, а уж слушать ее под звездным небом Цереры — божественно. Удивительно, но до сих пор я даже не знал, что на Тройке есть хороший оркестр.

— Стас, к тебе можно?

Елки-палки, я почти забыл, что у меня плановый прием назначен. Вошла астрофизик Таня с травмой руки, я стал менять ей повязку и спросил между делом.

— Слушай, говорят, на Тройке оркестр хороший, и завтра у них концерт. Не хочешь сходить?

Таня улыбнулась, тряхнув короткой светлой стрижкой.

— Завтра мне по-любому некогда, у меня комета. Да и вообще я на Тройку ни ногой!

— А чего так? — удивился я, аккуратно удаляя псевдокожу с заживающей раны. Таня ойкнула.

— Извини.

Я наложил новую кожу и стал накручивать вокруг тут же застывающий лубок.

— Да там народ скучный, на Третьей, — сообщила Таня, — поговорить не с кем толком.

— Странно, — я закрепил прозрачный пластик, — сегодня я общался с одним планетологом оттуда, очень милый, интеллигентный человек.

— Ну может, есть исключения, — Таня вскочила. — Теперь когда являться?

— Послезавтра. Погоди, я же к вам на осмотр, так что могу тебя подбросить на ровере. Пошли?

Аркадий поймал меня после концерта, в состоянии эмоциональной раскачки. Звезды над прозрачным ситалловым 3 3 Ситаллы — стеклокристаллические материалы, полученные объёмной кристаллизацией стекол и состоящие из одной или нескольких кристаллических фаз равномерно распределённых в стекловидной фазе. Разработаны советским физикохимиком И. И. Китайгородским. куполом сияли почти так же ясно, как на открытой местности. Под всем этим Моцарт не то что звучал — ввинчивался в сердце на разрыв. Они взяли двадцать третий концерт, пианист был, возможно, и не самый блестящий, а часть струнного состава заменили записью — понятно, где возьмешь полный оркестр на Церере. Но все это не мешало, и с двадцать третьим они справились отлично. Еще лучше оказался Беллерт. «Песнь Революции», то грозная, то исполненная трагизма и отчаяния, то победная — пробирала до того, что у многих непроизвольно текли слезы. И у меня тоже, я тихонько вытирал глаза рукавом, стыдно же. То ли заработался и испытывал голод по впечатлениям, то ли в самом деле это было так хорошо — но мне казалось, никогда еще музыка так не действовала на меня.

Тихонько я выбрался из зала, стесняясь смотреть на людей — хотелось побыть одному. Но кто-то коснулся моего плеча.

Я выпрямился, переходя к рабочему настрою. Аркадий улыбнулся неровным рядом зубов.

— Может быть, выпьем? Я хотел с вами побеседовать.

«Конечно, из-за маман». Ну ладно — что ж поделаешь? Можно и выпить. Ничего спиртного, конечно — Аркадий же не восемнадцатилетний пацан с ангара, а я вообще салвер. Мы солидно сели в кафе Тройки, взяли по стакану лимонада и тарелку с канапэ. По ходу, толкаясь у автоматов и потом выискивая свободное место, легко перешли на «ты».

Я слопал бутерброд с кусочками рыбы. Аркадий был занят едой, а меня вдруг охватила непонятная робость. Человек значительно старше меня, к тому же ученый.

— Ты ведь всего два месяца на Церере? — спросил я, чтобы преодолеть дурацкое стеснение.

— Да, — Аркадий сосредоточенно жевал, — недавно. Видишь ли, Церера — в общем-то не моя тема. Я занимаюсь астероидами, а если точнее — то поясом Койпера. Но я включил Цереру в мой план исследований, не помешает. Подвернулось место очень удачно, у нас должна была лететь одна сотрудница, но не смогла.

— В Систему попасть не так-то просто, — согласился я, — желающих много.

— Именно! — Аркадий вытянул длинный указательный палец, — А у меня, понимаешь, вопрос стоит так, что я могу занять пост директора Пражского Астроцентра. То есть должность почти у меня в кармане… Но у нас же как? Партию упразднили, а порядки остались старые: ни на какую должность не попадешь, пока, так сказать, не докажешь делом. А под делом что понимается? Не организационный талант, не научный, не конкретные заслуги в своей работе — а какие-то дурацкие подвиги, в нашем случае полевая работа в Системе. Так сложилось, когда на Земле было много дыр — восстанавливать хозяйство, спасать природу, строить поселки и фабрики, людей обеспечивать и так далее. А сейчас-то зачем? Непонятно. Но факт остается фактом: хочешь стать директором — поработай в Системе, а тут как раз это место образовалось. Я сюда на год и устроился.