Александр Конторович - Мир, которого нет

– Господин Секундомер, а Вы не знаете, когда солнце взойдет? Что-то я совсем запутался во времени и не пойму, когда утро будет.

– Должен заметить отрок, что гелиотропы здесь не растут, так как нет подходящих условий. Но если очень постараться, то можешь попытаться их вырастить.

Еще один, кто не в состоянии ответить на простейший вопрос…

Перед Антоном медленно пролетел догоравший бумажный самолет и рассыпался в прах, едва коснувшись земли. Видать, какой-то отважный вояка совладал с очередным грозным врагом, что не могло не вызвать улыбку. Подняв глаза к небу, мальчик так и застыл, не в силах оторваться от завораживающей картины: там парили сотни горящих бумажных фигурок, словно волшебные фонари какого-нибудь сказочного облачного замка. Немыслимо прекрасное зрелище! Сложно сказать, кто и когда придумал бороться с нашествием самолетов с помощью обычных факелов, но часы попытались одержать победу в войне, используя пламя. Кто-то отмахивался факелами стоя на земле, а кто-то карабкался повыше и сжигал летающую угрозу высоко над головами сограждан. Именно благодаря последним небо и озарилось багрянцем.

Весь ужас подобного решения Антон осознал, когда вслед за первым «сбитым» самолетом вниз полетел второй, третий… А потом еще и еще… Они приземлялись там, где им заблагорассудится: на булыжниках мостовой, на стенах, на шляпах вояк, их промасленных древних сюртуках. Один остановился на обмотанных бинтами коленях неподвижного Секундомера.

– Дяденька Секундомер, скорее смахните его! Вы же загоритесь! Чего Вы ждете?!

К словам Антона никто не прислушался. Ни Адвокат, ни Прокурор, ни даже Судья. Полоски ткани истлевали на раскачивающемся вперед-назад Секундомере, пугая своими увеличивающимися черными краями, поэтому мальчишка стащил с себя легкую курточку и принялся тушить ею ненавистные бинты.

– Да Вы нормальный вообще?! Хотя да, кого я спрашиваю?

Антон не выдержал и закричал на «мумию».

– Быстрее вставайте! Нужно немедленно уходить отсюда!

– Не могу, отрок. Я болен.

– Вы издеваетесь, что ли?! Вы же сейчас сгорите! Вставайте, я помогу дойти до укрытия.

– Я болен, глупое создание. Неужели ты не понимаешь?

Ребенок злился всё больше. До какой же степени нужно быть безумцем, чтобы продолжать играть в свои «я болен» при таких обстоятельствах? Нашелся тут немощный! Не придумав ничего лучше, Антон со всей силы толкнул кресло-качалку вперед, рассчитывая, что Секундомер вывалится из него и ему не останется больше ничего, кроме как идти в какое-нибудь безопасное место. В крайнем случае, ползти. А Антон поможет этому бедолаге всем, чем сможет.

Вопреки ожиданиям, «мумия» не выпала из своего кресла, а просто приземлилась вместе с ним на булыжную мостовую. От подобного поворота событий малец опешил. Так ведь и точно угробит Прокурора!

– Вы в порядке?

– Невыносимо глупое, жестокое создание! Говорил же тебе: я болен!

Только поднимая пострадавшего, Антон понял, что случилось. Несколькими бинтами Секундомер был привязан к креслу, из-за чего не мог пошевелиться.

– Кто… Кто и зачем Вас привязал?

– Заболевшим необходим покой. Оставь меня, малолетний пособник хаоса! Исчадие зла!

Не обращая внимания на ругательства в свой адрес, Антону пришлось быстро отвязывать Секундомера, пока очередной самолетик не сжег бедолагу заживо.

Как вскоре оказалось, сам «заболевший» спасаться не торопился. Когда с горем пополам его отвязали, Секундомер улегся на площади и принялся старательно «соблюдать покой», поэтому ребенку пришлось тащить его к лазарету за ворот сюртука. К счастью, опасных игрушек вроде бы как стало меньше, но из-за порывов ветра предугадать их полет было крайне сложно, так что вероятность пострадать от огня оставалась. Тем более, что приходилось волочь внушительных размеров тушку. Благо, Секундомер смирился со своей судьбой и хотя бы перестал рассыпаться оскорблениями направо и налево.

До укрытия оставалось всего каких-то 30–40 шагов, когда произошло то, чего больше всего боялся Антон: в какой-то момент один из последних пикирующих самолетиков приземлился аккурат на Секундомере, чинно сложившем тощие ручки на животе и считающем звезды в ночном небе. Ну, или размышляющем о смысле бытия и прочей ерунде. Поди, пойми, что у него там промеж шестеренок в голове блуждает. «Как пить дать, считает себя бессмертным! Вот же ж!» – с горечью констатировал мальчик.

Хоть бы пошевелился! Или закричал. Или еще как знак подал. Да хоть бы поморгал ради приличия! Всё ж какая-никакая реакция. Но нет же! Секундомер по-прежнему пялился вверх и полностью игнорировал пламенную опасность, а ребенок, повернутый к нему спиной, попросту не заметил ее.

Черное пятно тлело, постепенно увеличиваясь в размерах и поглощая новые территории ровно до тех пор, пока не добралось до масляного пятна на груди немощного, где и вспыхнуло, нимало не стесняясь последствий. Пришлось в срочном порядке спасать многострадального Секундомера, с большим трудом отобрав у пробегавшего мимо хронометра водяной пистолет и вылив на огонь весь «боекомплект».

– Что ты творишь, безумное создание?! – завопил Лорд, мчавшийся навстречу Антону с Секундомером.

Вот снова! Чудят одни, а безумцами называют других! Мальчик уже готов был высказать этому несносному деду всё, что о нем и его компании думает, когда не то Прокурор, не то Адвокат начал надрывно кашлять и хрипеть:

– Тону… Спасите… Спасите…

Вовремя подоспевший Самопровозглашенный Лорд перевернул пострадавшего на живот и принялся участливо похлопывать его по спине.

– Ну-ну, всё образуется, дорогой Адвокат. Вся вода вытекла? Как самочувствие?

– Благодарю, любезный, уже значительно лучше.

Лорд наконец повернулся к Антону и строго сказал:

– Дитя, не считаешь ли ты, что тебе здесь не место? Все твои действия несут огромную опасность! Вначале пострадал Прокурор, теперь Адвокат. И даже Церемониймейстер во время суда над тобою потянул себе спину. Как градоначальник я должен проявить гостеприимство к новоприбывшим, однако, мой долг заботиться и о горожанах. Дитя, из тебя получился весьма опасный призрак, и я вынужден попросить тебя покинуть Безвременье после окончания великого празднества.

С этой чудом сохранившейся крыши городская площадь была видна, как на ладони, но всегда хочется подойти еще ближе к краю, чтобы увидеть всё и уж точно ничего не пропустить. Тонкие перила, призванные обеспечивать безопасность, тем не менее, давно не внушали доверия.

– О них точно можно опереться?

– Я бы на твоем месте не рисковал. Как по мне, здесь вообще нет ничего безопасного. Не стоит об этом забывать… Бумагу взяла?