У Мин-и - Человек с фасеточными глазами [litres]

– Что ты можешь?

Тут подул ветер, и все звуки вернулись вместе с ветром. Я увидел, что стою на крутом обрыве, все равно что горный козел. Было ощущение, что я оказался на острове: небо цвета имбирной лилии простиралось вдаль, внизу виднелись темно-зеленые деревья и реки.

Потом я узнал, что все охотничьи отряды разыскивали меня, потому что с отцом случилась беда. Ружье дяди случайно выстрелило, попав отцу в правый глаз. Глаз разнесло так, что в голове образовалась дыра. Смерть наступила не сразу. На третий день он вдруг вытащил изо рта дыхательную трубку и подозвал меня и старшего брата. Мы подошли к больничной койке, и он спросил меня:

– Куда ты пропал в тот день?

– Я не знаю.

– Его нашли на краю пропасти, он стоял как вкопанный, – ответил брат.

Отец показал на брата:

– Ты будешь учиться и станешь охотником бунун. – Потом показал на меня: – А ты не можешь быть охотником, потому что попал в ухо горного козла.

– А что же мне делать? – спросил я.

– Будешь человеком, который понимает горы. – Голос отца становился все приглушеннее, из выбитого пулей правого глаза опять пошла кровь, медленно просачиваясь сквозь марлю и вытекая наружу. Он начал терять сознание. Брат нажал на звонок перед койкой, медсестра поспешила за доктором. Отец еще семь суток пролежал, почти не приходя в сознание, и умер.

Я так и не рассказал ему, что видел мужчину с очень необычными глазами. Я подумал, что лучше не говорить. А потом глаза моего отца закрылись навсегда.

Позднее, когда я ходил на охоту, всякий раз меня находили стоящим в беспамятстве на краю обрыва. Со временем меня перестали брать на охоту. Хорошо еще, что учился я неплохо, и в конце концов уехал на запад Тайваня учиться в университете. Кстати, а ты видел этот головной убор? Мне он очень нравится. Тут сверху перья, это перья бамбуковой куропатки. Отец, когда выбирал мне имя, поймал бамбуковую куропатку, накормил меня ее мясом, и оставил перья мне на память. Может, это самое дорогое, что у меня есть.

Когда Сяо Ми уехала, я вернулся в селение и стал помогать Анý в Лесной церкви. Может быть, так я потихоньку начну понимать горы. Сейчас мне просто кажется, что перво-наперво надо сохранить горы вот такими. Чтобы ни рубцов вырытых дорог, ни туннелей, чтобы остались горы, по которым могут скакать горные козлы и бегать олени и кабаны.

Уже какой день жара стоит страшная. Вчера я ехал по шоссе вдоль побережья и смотрел на горы. Похоже на то, что немало деревьев пожгло фёновым ветром. «Если море нездорово, то и горы не будут здоровыми». В детстве отец брал меня купаться на пляж, и как-то сказал мне об этом, держа мою пипиську.

«Седьмой Сисúд » я открыла, потому что мне хотелось иметь свой дом, и чтобы окна в доме выходили на все четыре стороны. Потому что я боюсь домов без окон.

Мы, амúс, очень серьезно относимся к жилищу, для нас дом – это место, где живут духи. Так получилось, что я и инá долго скитались в городах, где дома строят как попало, так что когда я заработала достаточно денег, то первым делом решила отправиться к морю и построить свой собственный дом.

Помню, когда начала строить «Седьмой Сисúд », Алиса со своим мужем как раз начали строить свой дом. Так что Дом на море и «Седьмой Сисúд » появились на свет вместе. Их дом был очень необычным, я таких никогда не видела: на крыше солнечные панели, а конструкция так вообще – ничего подобного в здешних местах нету. Хотя у меня в селении не было ни одного близкого друга, но когда строила дом, то мне все приходили помогать. Ты помнишь? Как построили, даже устроили митсумуд , ты тоже приходил, да? Помог мне зарезать ту свинью, которую подарила семья А-жуна. Вот как время летит.

Ничего, если я про Сяо Ми, ты извини, ладно? Ага. Я про нее спрашиваю, потому что слушала, как ты про нее говорил, и вспомнила, что сама ведь тоже делала ту же работу, что и она. Так что я, может быть, более-менее понимаю, что чувствовала Сяо Ми. Тем более когда я работала, может, она где-то рядом работала в таких же маленьких комнатках, переходила от одной комнатки к другой. Ты понимаешь? Самое невыносимое в этой работе, это когда ты подходишь к двери комнаты и стучишься, и абсолютно не знаешь, что за мужик там за дверью. Даже если какой-нибудь противный клиент, которого ты терпеть не можешь, ему отказать нельзя. Постучал в дверь, дверь открылась, и с незнакомым человеком в этой комнате торчишь целый час.

В то время я очень дружила с одной сестричкой, ее звали Сяо Най. Она мне говорила, что надо вести себя как настоящая массажистка, и не думать о том, что занимаешься «темными делишками». Мол, у мужиков, которые приходят сюда, ну точно в одном месте что-нибудь болит. Мы клиентам помогаем, спрашиваем, на что обратить внимание, то есть где посильнее помассировать. В тех местах, когда начинаешь их трогать… как будто кто-то живет внутри. Сяо Най говорила, если делаешь массаж как следует, сначала клиентам больно, но постепенно они расслабляются, некоторые засыпают, некоторые начинают языком чесать, рассказывают о своих проблемах. И если в это время отвечать понежнее, то клиенты обычно не будут просить еще чего-то сверх этого, потому что вместо сексуального удовлетворения получают какое-то другое.

Но все равно всяких неприятных клиентов хватало. У некоторых в одном месте болит, а если не хочешь трогать его или чтобы он тебя трогал, то ничего хорошего не жди. Некоторые даже скандалы устраивали. Бывает, массаж и наполовину не закончен, а тут как раз его жена или девушка звонит. Делаешь вид, что не слышишь, что он им говорит, но настроение уже не то. Некоторые клиенты, когда время вышло, сами так и не «выпустили пар», – потом платили половину и так и уходили. А некоторые шли на первый этаж платить, швыряли деньги и тут же прыгали в такси, а кассир как начнет деньги считать – там и половины не хватает. Были и такие, которые потом звонили в салон и по телефону начинали приставать.

Когда я с мужиками этим делом занималась, то обычно старалась притушить свет и выключить телевизор, чтобы в комнате потемнее было. И тогда я всегда представляла, что одна на маленьком темном острове.

В то время я часто думала: когда заработаю много денег, перееду в какое-нибудь очень светлое, солнечное место и буду там жить.

Сяо Най часто говорила, что влюбляться в клиентов ни в коем случае нельзя. Это она мне говорила, но и себе тоже. Но один раз я почти влюбилась. До сих пор я помню, как выглядела его спина. Плечи такие широкие, от шеи до бедер шел длинный изгиб тела; очень похожий на мальчика, которого я встретила в начальной школе. Обычно он приходил усталым, и на теле у него было много узелков, где застаивалась энергия ци. Каждый раз мне приходилось с силой разминать эти узлы. В это время он почти не говорил, но можно было почувствовать, как тяжело он дышит. Мне кажется, вряд ли он был очень счастливым человеком, хотя я почти не разговаривала с ним.