У Мин-и - Человек с фасеточными глазами [litres]

(Я стала надувать глобус Тото. Эта вещь здорово сделана: надо только ее надуть, и она принимает форму сферы, как настоящий глобус, а на поверхности буквы и цвета начинают светиться в темноте ночи. Я изо всех сил надуваю сморщившийся земной шар, и он постепенно становится тугим, как барабан.)

Посмотри на эту сферу, вот земной шар, планета, на которой мы живем. Нет, это не мой, это твой и мой. Посмотри, мы живем на такой же звезде, как звезды на небе, только эта звезда, на которой мы живем, называется Земля. Это модель земного шара, на котором мы живем, я купила ее моему сыну. Вечером она светится, потому что покрыта фосфоресцирующей краской. На этом свете некоторые вещи светятся, некоторые нет; некоторые как луна, а другие как солнце. А вы как называете луну? Налуша ? А солнце? Другое, то что днем появляется на небе? Игуаша ?

Мы живем всего лишь на маленьком-маленьком острове. Иногда мне кажется, что размер острова не зависит от того, что мы о нем думаем. Например, двести лет назад люди, которые только оказались на этом острове, должны были несколько месяцев идти отсюда сюда (я показываю пальцем на маршрут с западного на восточное побережье через Центральный горный хребет), при этом они ставили на карту свою жизнь, может быть, в каком-то смысле, как и ты, когда тебя принесло сюда. По сути дела, немало людей действительно достигли этих берегов, приплыв сюда на лодках. Мне часто кажется, что если город за городом постепенно снимется с места и уйдет, а потом селение за селением так же снимется с места и уйдет, то этот остров опять станет огромным. Когда я была влюблена, то сказала своему парню Якобсену: сегодня этот остров стал таким, возможно, из-за того, что люди на острове хотели как можно быстрее добраться в любое место на острове в кратчайшее время.

В тот день, когда тебя принесло на остров, случилось землетрясение, поднялась большая волна, какая бывает очень редко. А на вашем острове бывают землетрясения? Землетрясения? Тоже бывают, да? Должно быть. У нас здесь землетрясения обычное дело, а скоро начнутся тайфуны, с ними тоже хлопот не оберешься. Тайфун это как тот мусороворот, который принес тебя, только он может даже весь остров накрыть.

Давай я угадаю: тебе лет четырнадцать или пятнадцать, да? У меня тоже был сын. Сейчас ему исполнилось бы десять лет. Правда, поначалу я совсем не хотела иметь детей, потому что неизвестно, какое будущее их ожидает, а мне не хотелось, чтобы им потом пришлось жить на острове, который мы превратили черт знает во что. И все-таки потом у меня родился мальчик.

Наш остров последнее время страдает от частых дождей. Когда тайфунов нет, в каком-нибудь месте вдруг прольются сотни миллиметров осадков. Лето стало таким жарким и долгим, к тому же почти каждый день идет дождь. Мой друг М. как-то рассказывал мне, что он и его друзья-орнитологи заметили: перелетные птицы не узнают места на побережье, – слишком быстро все меняется, – поэтому они долго раздумывают, перед тем как приземлиться. Жаль, что в таком плачевном состоянии, но это и есть наш остров.

Я еще вот что взяла тебе показать: это цифровая фоторамка. Она показывает фотографии, а на фотографиях – то, что было раньше. Интересно, правда? Ха, особенно для тебя. Это мои родители, последнее место, где они поселились: торговые ряды Чжунхуа. В детстве мы жили бедно, и отец с матерью зарабатывали, чем могли, чтобы оплатить учебу мне и старшему брату. Они считали, что образование дает дорогу в жизнь. Мой папа стал подмастерьем в одной лавке бытовых приборов, как раз в этих торговых рядах. Он часто ездил с боссом и чинил кондиционеры в разных домах, пока моя мама на рынке продавала пирожные и торты. Босс моего папы выделил нам комнату на третьем этаже, где мы ютились всей семьей. Комната была маленькой, примерно как вот эта охотничья хижина. Моя мама оставляла нас дома делать уроки, и только по выходным позволяла мне с братом помогать в лавке пирожных. Мы очень любили ходить туда и помогать готовить пирожные в духовке: когда они подрумянивались с одной стороны, надо было перевернуть их на другую сторону. Такие ароматные-ароматные! Как-нибудь я привезу тебе попробовать.

Посмотри, вот моя семья. У нас была только одна кровать, мы спали на ней вместе: я, брат, и папа с мамой. В детстве я часто мечтала, что однажды смогу покинуть этот дом.

Это Якобсен, мой муж. А это мой сын, его зовут Тото. В то время он был еще младенцем.

На вашем острове есть горы? Так называется место, где мы сейчас находимся. На фотографии вон те высокие, остроконечные места, горы называются.

А вот это «рельефно-тактильная карта». Потрогай, чувствуешь, здесь она выпуклая, здесь пушистая, здесь влажная, а еще очень твердая в разных местах? Раньше на картах делали остроконечные вершины – это и есть горы. Потрогай, вот это на ощупь и называется гора. Тайвань остров маленький, зато горы здесь ого-го какие! Мой муж с сыном очень любили ходить в горы. Однажды они отправились в горы, и так и не вернулись.

Некоторое время назад мой единственный друг Дахý нашел труп моего мужа Якобсена. Но сына даже следов не нашел, пропал, как листик в лесу, который сдуло ветром. Они хотели просто побыть в горах, но никто не думал, что горы оставят их у себя навсегда. Иногда я так думаю.

Последнее время я одна жила в том доме, который назвался Домом на море. Потом море поднялось, и люди стали называть его Домом в море. Теперь я называю его Алисин остров.

По правде говоря, потеря сына стала для меня намного более страшным горем, чем потеря матери. Твоя мать, конечно, тоже беспокоится. Если бы мой сын был еще жив, то через несколько лет стал бы таким же высоким, как ты. Вообще-то, раз уж речь зашла об этом, то я тоже младший ребенок в семье, если ты не против принять женщину за человека.

Ах, как давно небо не было таким безоблачным! Сегодня Налуша такая яркая и красивая! Людям на острове Ваю-Ваю светит такая же Налуша , и ты на острове Гэзи-Гэзи видел ее, ты знаешь об этом? Ах, Ателей.

Когда я так рассказываю, рассказываю, то мне начинает казаться, что он понимает все, о чем я говорю. Не в том смысле, что понимает значения слов, но в каком-то другом смысле.

Однажды утром он увидел меня и сказал: «Охаё, доброе утро!» (Я его научила так говорить.) В ответ я сказала ему: «И-Вагудома-силиямала». («Сегодня на море ясная погода».) Мы постепенно привыкли общаться на языке друг друга, вернее, на смеси двух языков.

Когда я попробовала говорить с Ателеем на его языке, то заметила, что он стал без конца повторять ваювайское приветствие, говоря: «И-Вагудома-силиямала?» (Это вопросительное предложение, видимо, означало вопрос «Сегодня на море ясная погода?») Другой человек должен отвечать: «И-Вагудома-силиямала» («Сегодня на море ясная погода»). Поначалу я не могла отделаться от ощущения лукавства, ведь я и в море не выходила, какой смысл спрашивать, ясная погода на море или нет? Но он все равно отвечал: «Ясная». Иногда и погода совсем не солнечная, хлещет дождь, и далекие-далекие волны холодно взирают на остров. Но Ателей все равно с улыбкой отвечает: «Ясная».