Екатерина Белецкая - Долгий солнечный день

— И Кир так же пришел. И Фэб. И что?

— А вот скажи мне, Саб… твой этот дом на берегу, в котором вы жили… ты же купил его готовым, верно? — Саб кивнул. — А камни в воде? Те, о которых говорил и ты, и Эри, и ребята? Когда ты купил дом, камни там были?

Саб задумался. Нахмурился, почесал переносицу.

— Ну, вообще… понимаешь, тех, которые ребята видели, их не было. Это я уже поставил. Но… как бы сказать… Я их поставил на место старых, которые там были до них. Там и до меня была такая загородка, но она совсем разрушилась, и я, считай, просто накидал эти новые камни на место старых.

— У меня больше нет вопросов, — Пятый улыбнулся. — Предлагаю взять с собой чебуреков, пива, и пойти на море — раз уж мы на море. Как идея?

— Мыслитель хренов, — проворчал Лин. — Саб, давай его утопим, а? Он так скрипит мозгами, что мешает наслаждаться природой, погодой, едой, и хорошей компанией.

Конечно, на море взяли с собой не только чебуреки и пива — зашли на рынок, прихватили винограда, печенья, лепешек, воды, и домашнего вина. Вниз спустились, когда время уже перевалило за полдень, и наступила самая жара. Хорошо еще, что карту посмотрели заранее, поэтому само место долго искать не пришлось — нашли почти сразу, удивились маленькой гостинице, стоящей почти вплотную к воде, отыскали пустое местечко в камнях, и расположились с комфортом.

Первыми купаться отправились Эри и Саб, которых из воды через полчаса пришлось выманивать, по словам Лина, «на чебуреки», потому что выходить не хотели оба, особенно, конечно, Саб. Видно было, что по морю он ужасно соскучился, что в воде ему не просто хорошо, а очень хорошо. Плавал Саб отлично, нырял тоже — после того, как обследовали почти полностью разрушенную изгородь из камней в воде, Саб отплыл от берега на порядочное расстояние, некоторое время нырял, а потом вернулся, и принес с собой парочку здоровенных рапанов — просто показать. Когда насмотрелись на рапанов, и Саб закинул их обратно в море, в воду пошли Пятый с Лином — наступила, наконец, их очередь.

— Сгоняем? — спросил Лин, показывая на камни.

— Конечно, — кивнул Пятый. — Эх, жаль, очки не купили.

— Да ну их к шуту, обойдемся, — махнул рукой Лин. — Тут крабы есть, между прочим. Заметил?

— Ну а то. Хочешь поймать?

— Запросто. Только не ту мелочь, что в камнях бегает, а что-нибудь побольше. У тебя нет желания напугать одну такую дамочку? — пока говорили, отплыли от берега уже на порядочное расстояние. — Я буду стращать ее крабом, а ты благородно спасешь.

— Рыжий, идеи у тебя, — Пятый поморщился. — Идиотские, в общем, идеи. Делать, что ли, больше нечего?

— Абсолютно нечего, — заверил Лин. — Не буду же я, как ты, впадать в уныние, и морочить всем голову.

— Совсем не интересно? — удивился Пятый. — Да ладно. Врешь.

— Не вру. Нет, ну то есть интересно, конечно, но… не хочу сейчас, понимаешь? Просто не хочу об этом всём. Если ты думаешь, что я там, где дом был, ничего не почувствовал… ты ошибаешься. Почувствовал. Еще как. Мне тоже больно было. Но это не повод Эри и Саба дергать.

— Извини, — Пятый огляделся. Пока говорили, отплыли от берега весьма далеко. — Ну что, будешь ловить кого-то? Тут глубина уже порядочная.

— Буду, конечно! Страхуй, а я пошел.

— Зря мы, наверное, сюда прилетели, — заметил Пятый. — Хотя в то же время…

— Нет, не зря, — покачал головой Саб. — Камни на месте, но очень сильно потрепанны временем. Однако это кое о чем все-таки говорит, разве нет?

— Про камни согласен, — кивнул Пятый. — Это да, это мы правильно сделали, что проверили. Но вот остальное… тот же дом, улица… не стоило их искать.

— Почему? — спросила Эри.

— Потому что эта память, она нам не принадлежит. Мы не имеем на неё права, — Пятый повернулся к ней. — Они да, они, по сути, это всё и сделали. Поэтому это их право. Их. Ита и Скрипача. Но не наше. Это они увидели маму и отцов, это они сумели помочь им — всё так. Но мы-то тут причем?

— А тебя не смущает, что без вас не было бы их? — прищурился Саб.

— Нет, не смущает, — покачал головой Пятый. — Я не говорю о том, без кого кого-то не было бы. Я говорю о праве — помнить и видеть. Понимаешь? У нас этого права нет. У них — есть. А мы… пожалуй, мы обойдемся считками, да, рыжий?

— Согласен, — тут же ответил Лин. — Ты нудный, грустный, вечно портишь всем настроение, но тут я с тобой совершенно согласен. То, что мы сделали, было ошибкой. И хватит об этом. Слушайте, а может, костер разведем? — предложил он. — Тут плавника и всяких веток вокруг до фига валяется. А еще можно в темноте искупаться, это же классно.

— Ноги себе переломать на этих камнях, — заметила Эри. — Да, тут вам не Окист.

— Ой, подумаешь, — отмахнулся Лин. — Мы в темноте нормально видим. А тебя на ручках донесем. Ага?

— Ну… ну, тогда ага, — согласилась Эри. — Кстати, а где Шилд? Я его уже час не вижу.

— Да вон он, крабов в камнях ловит, — Лин встал. — Народ, пошли за ветками.

— Правда, давайте, — Пятый тоже встал. — Гори оно всё синим пламенем…

29

Призрачный свет

Следующие полторы недели после полета на юг получились пустыми, практически ничем не заполненными, и в какой-то степени печальными — видимо, весть о скором приходе «Альтеи» всё-таки повлияла на всех, даже Лин, и тот притих, и почти перестал шутить. В воздухе висело ожидание, позже Эри призналась, что оно было похоже на ожидание перед кабинетом стоматолога. И страшно, и хочется, чтобы побыстрее, потому что чем быстрее это страшное начнется, тем быстрее оно закончится. Саб в ответ сказал, что здесь ситуация немного иная, потому что заканчиваться, судя по всему, ничего пока что не собирается. Скорее уж, наоборот. По сути, оно только начинается, и совершенно непонятно, во что это всё выльется.

Саб в эти дни нервничал всё больше и больше — потому что связи не было, и быть не могло, а он ощущал очень остро нечто непривычное, до этого момента практически неизвестное, и чувство это пугало его до дрожи. Ответственность — вот что он чувствовал. Да, он, до этого момента ни за кого, кроме себя, толком не отвечавший. Конечно, на Земле Node он вёл, если так можно выразиться, поколения семей, находящихся под его эгидой, но одно дело — едва знакомые, постоянно сменяющиеся поколения, а другое… Саб ощущал, что теряется. И что ему страшно. По-настоящему страшно, ведь если что-то случится с «Альтеей», отвечать за семью придется ему, и только ему. Семью? Слово это Сабу откровенно не нравилось, про себя он чаще всего говорил про Эри, Лина, и Пятого «мои», но это «мои» выглядело каким-то жалким и маленьким, абсолютно не соответствовавшим тому, чем являлась их четверка на самом деле. Оставаясь в одиночестве, Саб подолгу сидел неподвижно, силясь разобраться, что же такое творится у него в душе, но всё никак не находил ответа. Или же находил, но не мог даже перед собой признать очевидного, настолько это очевидное было нереальным, пугающим… и прекрасным одновременно. Он начал ловить себя на том, что обращает теперь внимание на вещи, прежде проходившие мимо него, казалось бы, незначимые, простые, и что эти вещи тоже изменились — потому что теперь значение имело то, чего раньше он бы просто не заметил. Ссадина на чьей-нибудь руке после работы в огороде — раньше это была просто ссадина, а теперь она становилась проблемой, потому что её, разумеется, требовалось немедленно промыть. Горящий после полуночи свет на террасе — раньше Саб рассердился бы, и в приказном порядке велел выключить, потому что свет мешает спать ему самому, а теперь — ему требовалось узнать, не случилось ли чего, и почему кто-то до сих пор не лёг. Свитера и куртки — еще несколько месяцев назад это были просто свитера и просто куртки, есть, и ладно, а теперь он обнаружил, что для августовских вечеров эти свитера и куртки слишком тонкие и холодные, и, не смотря на возражения остальных, поехал в Ступино покупать новые, теплее и надежнее. В нём словно просыпалось что-то новое, самому ему доселе неведомое, и Саба это новое напугало до полусмерти и одновременно — заворожило. Немногим позже Эри, которая время от времени брала у Георгия что-нибудь почитать, подсунула Сабу «Маленького принца» Экзюпери, книгу Саб прочел за полчаса, а потом больше часа сидел, думая — как же это получилось? Как это всё, чёрт возьми, получилось, и кто из нас кого приручил? Я — или меня?