Екатерина Белецкая - Долгий солнечный день

Пятый поставил коробку рядом с собой на пол, и огляделся. Эри тоже оглядывалась, и на лице ее явственно читалась если не растерянность, то недоумение уж точно.

— Извините, у меня тут немного не прибрано, — невозмутимо произнес Игнат, исчезая в ближайшей комнате. — Одну секундочку…

Вскоре он появился на террасе, бережно прижимая к груди новый белый конверт. Сел на один из свободных стульев, извлек из конверта объемистую пачку денег, и принялся медленно и обстоятельно отсчитывать купюры.

— А вы не хотите посмотреть на телескоп? — удивилась Эри. — Вдруг он неисправен, или…

— У Володи все всегда было исправно, — не поднимая глаз от стопки, ответил Игнат. — Он был очень ответственный человек.

— Но прошло немало времени, — возразил Пятый. — Может быть, для очистки нашей совести вы все-таки…

— Пашенька, я, с вашего позволения, сперва посчитаю, — так же, не поднимая глаз, ответил Игнат. — Четыре сто, четыре двести, четыре триста… не извольте сомневаться, всё проверю, но сначала это вот всё…

Наконец, деньги был отсчитаны, Игнат передал их Эри, сдвинул два стула, и установил на них коробку. Сноровисто открыл, провел рукой по трубе, приподнял. Нахмурился.

— Скажите, молодые люди, а тут, в коробке, больше ничего не было? — спросил он.

— Инструкция? — удивленно округлила глаза Эри. — Нет, её не было. Но разве вы не знаете, что и как положено делать, без неё?

— Нет, не инструкция, — Игнат наморщил лоб. — Может быть, какие-то бумаги?

Бумаги?! Эри коротко глянула на Пятого, тот едва заметно опустил веки.

— А, бумаги, — лицо Эри просветлело. — Да, были бумаги. Какая-то статья про рыб, которые плавают только в одном виде соленой воды, и пара газетных вырезок про летающие тарелки. Мы ничего не выкинули, если нужно, можем принести.

— Рыбы и тарелки? Вот же сволочь, — едва различимо прошептал Игнат. А затем, в секунду навесив на лицо улыбку, повернулся к Эри и Пятому и уже нормальным голосом произнес:

— Только если ради интереса, молодые люди. Это было бы… как мимолетное воспоминание о друге.

«Кажется, он уже раскаивается в том, что купил телескоп, — подумала Эри. — Потому что не телескоп ему был нужен вовсе. Странно, почему он не добыл его раньше, если дом столько лет стоял пустым? И почему не купил дом, ведь он сто раз мог это сделать, он же знал Светлану, их дочь? А ну-ка, попробую…»

— Там еще был детский рисунок, — сказала Эри максимально беспечно. — Кажется, на нем вы. По крайней мере, я сумела различить ночь, пару звезд, телескоп, и человека. Вот только почему написано не «Игнат», а «Лупоглазик», странно, правда?

— Вы нашли каракули мерзавки? — неприязненно поджал губы Игнат. — Арина, милая, вы меня очень обяжете, если выкинете их, или спалите в печке. Лупоглазик… да, эта так называемая девочка была гораздо придумывать отвратительные прозвища окружающим. Еще, помню, была Дергушка, была Рёва кривозадая, был Мелконогий… Странно, что Клава сохранила эти рисунки, очень странно. Я бы на ее месте давно с ними разделался. Эта девочка являлась существом отвратительной природы, молодые люди.

— Дергушка? — переспросила Эри. — Кто же это?

— Наша бессменная Любовь, председатель нашей скромной общины, — Игнат вздохнул. Кажется, если у него и были какие-то подозрения на счет содержимого коробки с телескопом, сейчас они пропали. — Дергушка… это из-за вспыльчивого боевого характера, разумеется. Света считала, что тётя дерганная, понимаете? Мелконогий — это Михаил, наш общественник. Славный дядька, но при его росте имеет действительно маленький размер ноги — Светочка, разумеется, приметила это, скорее всего, на озере. Туда ведь все ходят купаться. И наградила прозвищем. Рёву кривозадую вы знаете…

— А кто это? — нахмурился Пятый. Нахмуриться-то нахмурился, но внутри он сейчас ликовал, и чувствовал совершенно непривычный для себя охотничий азарт.

— Лидия, Лидочка. Она, понимаете ли, много лет назад перенесла операцию, весьма серьезную, и ходила какое-то время слегка скособочась, да и настроение у нее было после перенесенного не очень хорошее. Часто плакала, как вы можете понять. Всё, прозвище готово.

— Операцию? — спросила Эри. — Подождите, она же молодая совсем…

— Давайте я вам открою страшную тайну, — Игнат слегка понизил голос. — А то вы, как мне показалось, на счет Лидочки в небольшом заблуждении. Ей пятьдесят шесть лет на самом деле, и она…

— Как — пятьдесят шесть лет? — искренне удивилась Эри. — Я бы ей больше тридцати не дала.

— Так в том всё и дело, — вздохнул Игнат. — Лидочка у нас существо давнее, и только в этом году обзавелась домиком, до этого всё жила в палатке на озере, до недавнего времени с мужем, но, увы, так уж получилось, что она осталась одна. Лидочка-то на самом деле актриса, и мужа сюда она таскала отнюдь не просто так.

— А зачем? — напрямую спросил Пятый.

— Молодость. Вы думаете, она бедна? Отнюдь. Лидочка дама обеспеченная, и… — Игнат вдруг осекся, словно понял, что сболтнул лишнего. — В общем, по слухам, озеро может омолодить, вот она и старалась. И, видимо, старается.

— Но у нее же ребенок маленький в коляске, — заметила Эри.

— А вот про сие мне ничего неведомо, — покачал головой Игнат. — Кроме разве что одного.

— Чего именно? — не поняла Эри.

— А он у нее в коляске уже лет шесть как, — невозмутимо ответил Игнат. — Больше ничего не знаю, милые мои, не пытайте. Я в чужие дела лезть не приучен. Ну что, кофейку?

— Погодите, — Пятый снова на секунду ослабил внутреннюю хватку — вокруг бушевала самая настоящая буря. Вот это да! — Кто такой Дед Мороз? Просто сказочный персонаж?

— Георгий, кто же еще, — медленно проговорил Игнат. — Очень любит детей. Постоянно угощал эту маленькую тварь мороженым. Да он всех детей угощает, каждое лето.

— Откуда же у него мороженое? — удивилась Эри.

— Как откуда? Из магазина, откуда может быть мороженое. Покупает, и угощает. Так что, кофе?

— Давайте только на улице, — попросила Эри. — Заодно и покурить можно.

— А вот это с превеликим удовольствием, — оживился Игнат. — Кофе и сигаретка — прекрасное сочетание, для тех, кто понимает, конечно. Я поборникам морали всегда отвечаю одно и то же: знаю, знаю, курить вредно, но я, мил человек, был недавно на кладбище, и скажу по секрету — умирают все, и курящие, и некурящие. Так зачем я буду лишать себя удовольствия, если итог все равно один?

Эри рассмеялась.

— Вот это верно подмечено, — согласилась она. — Никто не живет вечно.

Пятый глянул на нее, и едва заметно улыбнулся. Она улыбнулась в ответ. Вышли, расположились за старым шатким столом, вскоре к ним присоединился Игнат, который пришел из кухни с кофейником — вопреки ожиданиям, кофе оказался вкусным, крепким, совсем не стариковским. Посидели немного, похвалили погоду, ответили положительно на приглашение на днях посмотреть на звезды, и вскоре откланялись.