Глен Кук - Темная война

Марика рассеянно делала все, что от нее требовалось, внося вклад в растущую мысленную ауру, которая ослабляла страх. Чем-то это напомнило Тогар, обряд, после которого она официально вступила в Сообщество взрослых силт.

Калерхаг. Последний обряд. Самый древний, уходящий корнями в доисторические времена. Он мог означать очень многое, но на этот раз речь шла о самом старом его предназначении — дать дорогу новым молодым.

Марика не предполагала, что ее конец станет именно таким. Но сейчас для всего ее народа было лучше с почестями проводить старые обычаи, чем продолжать цепляться за жизнь, подобно Серке, творя лишь зло. Новая жизнь потребует от метов немало сил, чтобы противостоять пришельцам-мятежникам и найти общий язык с людьми командора Джексон. Последние наверняка вернутся, чтобы продолжить охоту на врагов.

Чувствуя, как ее окутывает умиротворенная аура, Марика мысленно пожелала удачи последовательницам. Ярость и ненависть ушли вместе со страхом, и она поняла, что может простить силтам большую часть их зла.

На мгновение у нее возникла мысль — не чувствовал ли Кублин то же самое в свои последние минуты?

Окружавшее сестер золотистое сияние угасало. Шерсть их вздрогнула от дыхания Всеединого, и опустилась тьма. Марика, щена Скилджан, дикая охотница из Верхнего Поната, возможно, сильнейшая и величайшая из когда-либо живших силт, тихо ушла в объятия Всеединого, наконец завершив свои сражения. В последний миг она успела подумать: увидит ли она по ту сторону ожидающего ее Багнела?

Курьерский беспилотник улетает прочь.

Девятнадцать темнолетов дрейфуют на краю пылевого облака, медленно, очень медленно расходясь в разные стороны. Они потеряны навсегда, но не забыты. Они станут легендой. И в этой легенде говорится, что Марика вовсе не умерла, она просто спит и, когда наступит самый тяжкий час для народа метов, явится из великой пустоты, сверкая колдовскими знаками, в свежей боевой раскраске, со свежесмазанной старой винтовкой в лапах, сметая на своем пути всех врагов.

Так заканчивается древняя эпоха.

По пустой ночной улице неслышно скользили три фигуры. В лунном свете поблескивали медали и пуговицы на мундире самой высокой, позвякивая при каждом шаге. Ее спутницы не издавали ни звука — это были сестры-силты, колдуньи, обученные всем премудростям темной стороны. Керат Хадон знала — они следуют за ней лишь потому, что она попросила.

Тихую улицу осветила далекая вспышка. Керат в первое мгновение увидела лишь три луны. Можно было заметить невооруженным взглядом, как движется по орбите самый маленький спутник планеты.

Лучи когерентного света вспороли черный бархат неба, подобно бритвам, и тут же исчезли, оставив лишь послеобразы на сетчатке.

— Опять бьют по «Летящему инею» и «Хранителю мечты», — сказала Керат.

Спутницы Керат промолчали, лишь одна едва заметно кивнула. Силты не тратили слов зря. Керат вздрогнула — они ее пугали.

— Идем. Нужно покончить с этим, пока у нас еще остается несколько кораблей.

Очередные вспышки озарили небо, выхватывая из тьмы осыпающиеся стены, которые недавно побелили, словно бросая вызов нависшему над творениями лап метов злому року. Тени заполонили готические арки, четко высветились силуэты далеких, похожих на луковицы куполов.

— Похоже, Суслов сегодня серьезен как никогда! — прорычала Керат. — Сюда. — Она постучала в болтающуюся на петлях дверь, и та открылась.

В дрожащем свете появилась седая морда самца. Глаза его золотисто блеснули.

— Ты?

— Да, это я, Шадар. Не ожидал? Верховный здесь?

— Он ждет с нетерпением, маршал. Входите, пока вас не увидели.

Керат протолкнулась внутрь. За ней, словно тени, последовали два темных призрака. Шадар провел их через две комнаты к подножию лестницы:

— Сюда, наверх. Керат… Ты — и маршал? Удачи тебе.

— Удача тут ни при чем, Шадар. У меня четкий приказ. Но все равно спасибо. — Она мягко коснулась его лапы.

Мгновение спустя она уже стояла на пороге ярко освещенной комнаты. На нее, прищурившись и плотно сжав губы, уставились полдюжины самцов с седыми усами и взлохмаченной шерстью. Керат оскалила клыки. Фольгар что-то подозревал. Она шагнула внутрь:

— Я думала, нам предстоит разговор наедине, Верховный.

Старший самец поиграл все еще могучими, несмотря на возраст, мышцами:

— Обстоятельства складываются так, что варианты могут быть не самые приятные. Так что тебе должно быть понятно мое желание иметь надежных свидетелей, маршал. — Он насмешливо оскалился.

Уши Керат дернулись вперед и вниз, что у метов означало подобие презрительной улыбки. Вряд ли Фольгару помогут его приспешники.

— Ты и твоя стая уничтожили цивилизацию метов, Верховный. Народ уже тошнит от порядков, установленных пришельцами, и еще больше — от бесконечных поражений. — Керат показала в сторону двери. — Возможно, меты будут только рады возвращению старых обычаев.

Из полудюжины глоток вырвалось низкое рычание самцов, увидевших угрозу своей территории.

— Что тут делают ведьмы-силты? — требовательно бросил один.

— Маршал? — спросил Фольгар.

Ему неплохо удавалось скрывать свои чувства — по крайней мере, для самца.

Керат выпрямилась во весь рост. Она знала, что выглядит более чем впечатляюще — героиня народа метов, отмеченная немалым количеством медалей и шрамов. Керат даже носила на рукаве белую нашивку «Последнего снега» — проигранного сражения, после которого остались в живых меньше сотни метов.

— Уже три поколения власть принадлежит твоей самцовой группировке, Верховный. И как ты ею распорядился? Ты превратил силт в ничто. Ты убил величайших из них. И ты сделал из метов неуклюжие подобия чужаков-людей, которыми так восхищаешься.

Она не раз репетировала эту речь, но та все равно показалась ей недостаточно прочувствованной.

Фольгар кивнул:

— К делу, маршал. Командование наверняка прислало тебя не просто так.

Керат не спешила.

— Ты отверг старые обычаи, старые истины, старые знания. Ты превратил в посмешище тысячелетние традиции. Ты сделал из мета зеркальное отражение человека. А потом ты попытался узурпировать власть у людей. И какую пользу это тебе принесло? Что это дало метам?

Взгляд Фольгара оставался каменным. Его товарищи испуганно наблюдали за силтами, будто узрели нечто восставшее из могилы.

— Мы лишились наших планет, — продолжала Керат. — Наши величайшие боевые корабли превратились в разбросанные среди звезд обломки. У нас остался лишь клочок космоса внутри орбиты Кусаки. «Летящий иней» и «Хранитель мечты» — последние наши тяжелые корабли. Мы стали пленниками на родной планете, ожидающими, когда на них обрушится чудовищный молот. Мы не в силах отвести со своего пути астероид, который посылает Суслов, чтобы разнести нашу планету вдребезги.