Цезарий Збешховский - Искажение

Меня тошнит, но приходится терпеть, пока все не выйдут.

Я прошу Неми показать мне, где сейчас мальчик из Кумиша. Она явно удивлена, но ведет меня в маленькую комнатку через две палаты дальше. Единственный предмет мебели — койка, на которой лежит внук старосты. Похоже, он дремлет. Рядом, на расстеленном прямо на земле матрасе, сидит Дильба, тринадцатилетняя внучка Хавара. Она ухаживает за малышом, кормит его и поит, водит в туалет. Уже четверо суток она не отходит от Бехрама ни на шаг.

Я вижу, что она взяла с собой несколько книг, похожих на потрепанные школьные учебники. Когда мы останавливаемся на пороге, она откладывает одну из них в сторону и вопросительно смотрит на Неми.

— Здравствуй. Как себя чувствует брат? — спрашивает переводчица по-армайски.

— Все спокойно, он много спит, — отвечает Дильба. — Да хранят его боги.

— Ты с ним разговаривала?

— Да, сегодня утром.

— Долго?

— Нет, немного.

— Он рассказывал что-нибудь интересное? — чуть нетерпеливо спрашивает Неми.

— Он узнает меня, госпожа. Опять спрашивал, где он и когда увидит дедушку.

Я делаю шаг к девочке.

— Привет, Дильба. Я капрал Маркус Трент, — говорю я на ломаном армайском. — Могу я тебя кое о чем спросить?

— Да, господин.

— Как тебе тут нравится?

— Очень. — Девочка смотрит на меня большими темными глазами. — Только я скучаю по маме, дедушке и братьям. Но тут все к нам хорошо относятся.

— А по папе не скучаешь?

— Скучаю, господин. Но папа давно уехал.

— Уехал, — повторяю я, думая, что он наверняка сражается в партизанском отряде, убивая солдат МСАРР. — А дедушка когда вас навестит?

— Говорил, что через несколько дней. Может, сегодня или завтра.

— Хорошо, — понимающе киваю я. — И скажи мне еще, Дильба, — насколько велик Кумиш? Я слышал, это большое селение.

— Да, господин. — Она на мгновение замолкает, что-то подсчитывая на пальцах. — Где-то домов двадцать пять. И еще школа, но она закрыта.

— А много людей живет в одном доме? Наверняка вам тесно?

— Нет, всем удобно, — широко улыбается она. — Всего человек десять, у каждого своя кровать и стул.

— Маркус, хватит ее мучить. Заканчивай допрос, — говорит мне Неми по-раммански и тянет за рукав.

— Спасибо тебе, Дильба. Приятно было пообщаться.

Я машу ей на прощание и выхожу в коридор, мысленно пытаясь пересчитать население Кумиша на килограммы. Вес человеческого мяса крайне важен. Я быстро соображаю, что придется сделать несколько допущений, учитывая возраст жителей, а также средний вес взрослого и ребенка.

От всех этих расчетов меня начинает тошнить. Мы поднимаемся наверх, в комнату Неми.

Мы молча, с некоторой неохотой, садимся — Неми на стул у окна, а я на койку. Вентилятор перемалывает лопастями горячий воздух. Прежде чем тишина станет невыносимой, я спрашиваю девушку, есть ли у нее что-нибудь попить. Она показывает на кувшин с водой на тумбочке, но продолжает молчать. Я тоже на всякий случай утыкаюсь взглядом в пол и не встаю с места.

— К чему были те вопросы, Маркус? Зачем ты хотел увидеть Бехрама? — В голосе ее звучат истерические нотки.

— Прости, но я не могу тебе сказать.

— Вы что-то планируете? Собираетесь снова ехать в Кумиш?

— Скорее всего. Нужно поговорить со старостой.

— Но о чем? — Я достаю из пакета пачку сигарет и нервно закуриваю. — Это как-то связано со смертью Вилмотса и остальных?

Вынужден признать, инстинкт ее не подводит. Мне всегда казалось, что у Неми превосходная интуиция, и она прекрасно видит, когда я пытаюсь что-то скрыть. Именно потому нам порой так трудно общаться — особенно если я не могу быть с ней искренним.

Полученные от Дильбы сведения навязчиво кружат в моей голове, я отмахиваюсь от них, будто от жирных мух. Неми замечает мой жест и пытается расспрашивать дальше, доставляя мне еще больше мучений.

— Милая, я в самом деле не могу тебе сейчас ничего рассказать.

— Даже о том, что случилось с тобой под землей? Даже об этом не расскажешь?!

— Мне нужно поговорить с лейтенантом.

— Тогда уходи, Маркус. — Она отворачивается и смотрит в окно. — Возвращайся к себе в палату или иди в казарму. Этот разговор не имеет смысла.

Ладно, Неми. Так будет лучше всего, сонно думаю я, направляясь к двери. Чувствую тяжесть, которая давит на плечи, угрожая расплющить о землю и втоптать в песок. Я чувствую себя виновным во всем, что вскоре произойдет, и не могу ни с кем этим поделиться.

Эстер потребовала гарантий. Кумиш — единственное место, где мы можем пересечь блокаду, и потому она велела, чтобы боевая группа, которая туда отправится, насчитывала меньше половины личного состава Дисторсии. В этой группе не может быть командира базы, а прежде всего — не может быть Неми. ИИ не хочет рисковать, мы не сбежим из ловушки. Она все тщательно спланировала.

Похоже, сержант Голя получил приказ от лейтенанта, поскольку наблюдал за медсанчастью и перехватил меня сразу же, как только я вышел от Неми. Он лишь позволил товарищам по взводу поздороваться со мной, а потом прогнал их на все четыре стороны, включая Водяную Блоху и Балларда, которые хотели что-нибудь узнать. Проводив меня до палатки, он велел лежащему на койке Усилю съебывать на хрен, а мне — оставаться на месте до особого распоряжения. Когда он в конце концов отправился в здание командования, я принялся за чистку оружия.

Разбирая МСК, стирая с него серую пыль и смазывая, я продолжаю свои подсчеты. Из них следует, что, если в Кумише имеется двадцать пять домов и в каждом живет по десять человек, всего получается двести пятьдесят жителей. Предположив, что там около полусотни маленьких детей, я принимаю в качестве среднего для них вес в двадцать килограммов. Остальные — молодежь, взрослые и старики, двести человек по шестьдесят килограммов, учитывая, что армаи не отличаются высоким ростом и крепким телосложением. В сумме это дает около тринадцати тонн человеческого мяса и костей. Мне снова становится нехорошо, и приходится на какое-то время прервать чистку.

Внезапно я начинаю понимать, что Бернард Вайнхаус, которого я считал законченным психом, наверняка об этом знал. Я помню, как он вдруг поморщился, когда я сказал, что на базе будет дислоцироваться около ста солдат. «Слишком мало, чтобы спасти мир». Тогда я воспринял это в переносном смысле, но Вайнхаус мог иметь в виду регенерацию Корабля. Возможно, Эстер посвящала его в свои планы.

Заебись.

В это мгновение занавеска, отделяющая отсек от коридора, приоткрывается, и я вижу через щель голову Пурича. Он просит у меня разрешения войти, и я с облегчением приглашаю его внутрь. Мне в самом деле не хочется оставаться одному, и я лишь бурчу под нос, чтобы он не расспрашивал меня про туннель.