Дмитрий Манасыпов - Дохлокрай

Чуть в стороне, у пристани, дальше в воду уходил пирс. Под него-то, пройдя через открытую калитку, он и пошел. Присел у самого края остро пахнущего сыростью зеркала. Среди выброшенного рекой хлама отыскал тоненькую ветку. И замер, ловя неуловимые изменения, так присущие Другим. А тот крутился рядом, это чувствовалось наверняка. Обеспокоенный Другой, боящийся и почти паникующий. Иногда не-Божьи твари оказывались очень полезны.

Со стороны вряд ли кто понял бы: что к чему. Тут только опыт. Либо та самая охотничья чуйка. Так вот, и никак больше. А если знаешь, где и как проявится нечеловеческое существо, то куда проще. Еле-еле заметные росчерки, оставляемые по воде самым краешком плавника Другого, он увидел еще с набережной. Оставалось или ждать, или звать. Звать показалось более умным решением.

Несколько рун появились на песке. Река любопытно лизнула их краешком, замерла, явственно вздрагивая. Теперь оставалось только ждать. Он покосился на набережную, почти совсем пропавшую в навалившемся белесом тумане. Хорошо, Другой будет переживать меньше.

Водяник появился неожиданно. Так, как умеют лишь Другие. Вода мягко разошлась, выпуская хозяина. Впору было бы испугаться, не знай он, что происходит с речным существом.

Кряжистый, с покатыми плечами и бочкой груди, с головой, почти вросшей в нее. Хлопающий тяжелыми набрякшими веками темных, без белка, глаз. Соминые темные усы придавали сходства с карикатурным гоголевским Пацюком. Желтоватая кожа чуть поблескивала каплями стекающей воды.

Разговор затягивать не стоило. Водяник вне реки быстро становился злым, желая вернуться на родную уютную глубину.

– Чего звал?

Голос Другого совершенно не напоминал полностью человеческое звучание мавки. Чуть скрипящий гулкий бас шел из мощного тела с натугой, выталкивая каждую букву с заметным усилием.

– Ты знаешь.

Водяник громко фыркнул, плеснув в его сторону слизью. Не дать не взять – бегемот.

– Знаю… ну, знаю.

– Сколько их у берега?

Водяник затрясся мелкой дрожью. Чуть отступил.

– Не уходи. Они могут не пойти на берег.

Другой это понимал. Понимал, как никто другой. Не-мертвым, пришедшим в себя, все равно кого рвать, добираясь до плоти, питающей черный комок внутри пищей. Водяники славились любовью к женщинам, за лето утягивая на дно пару-тройку завидных по их меркам красавиц. В любом другом случае водяник сильно рисковал, выходя на зов охотника. Но не сейчас. Размениваться из-за пары дородных утопленниц в планы человека, сидевшего на песке, не входило. Другой чуял нутром правду, но все равно опасался доверять.

Только вот за своих бледных баб, прячущихся посередке реки в обломках лодок, давно утонувших старых судов, водорослях, водяник переживал куда больше. Не-мертвым все равно, чью плоть драть, проснувшись. Сейчас осень, водяник надеется на потомство, его жены стали еще больше и вряд ли поворотливы.

– Трое… – булькнул Другой. – Вон там.

И ткнул куда-то в реку.

Хорошо. Временное перемирие дало хорошие всходы.

– Сможешь помочь?

– Ка-а-а-к?

– Ты знаешь, – повторил он, глядя на Другого с усмешкой. – Выгони их на людей, что приведу. Отдай одну, спаси других.

Водяник забулькал, трясясь и надуваясь. Неравноценный обмен? Да ну на хрен. Потеряет одну утопшую, спасет остальных. Осталось только дождаться согласия и уходить. Туман рассеивался.

Думал тот недолго. Кивнул и замер, ожидая окончательного ответа.

– В полночь, – он встал и отряхнул брюки. – Все, как всегда. Гони вот сюда, напротив детской площадки.

Другой ухнул и пропал. Плыви, жаба, твое время еще придет. Перемирия заключаются не навсегда.

Память нужно тренировать постоянно. Номер главной по уничтожению всплыл в голове сразу и он её набрал. Светлая Машенька выслушала внимательно и задала всего пару вопросов, пару нужных и правильных вопросов. Наверное, она ему даже начала нравится. Думать об этом не хотелось. Хотелось быстрее уйти из-под вновь накрапывающего дождя и немного поспать.

Запах Зла везде и всегда одинаков. Он может прятаться за кем или чем угодно, и легко обманывает. И вопрос лично для каждого один: успеешь ли распознать его или нет?

Я так и не ответил на вопрос: что делать в вагоне подземки, идущем по линии, ведущей к той станции, где выходил раньше, человеку с бинтами на глазах? Отвечу – привыкание с помощью привычного маршрута. За половину года ноги сами запоминают многое, но понимаешь это тогда, как окажешься в моем положении. Вначале может показаться, что такое невозможно, но именно показаться. Понимая, что это мне надо, начал свои прогулки. Первые две… да-а-а.

На третьей прогулке дошел до поворота к спуску, ведущему к станции. На пятой споткнулся об выступающий бортик канализационного люка и отбил все пальцы в легких мокасинах. На шестой в мои колени ткнулся умной мордой Улисс, лохматый черный ньюфаундленд, обычно прогуливающийся с утра. Пса я знал, пусть и не очень хорошо, как и его хозяина, моего ровесника. От предложения помочь – отказался. На девятой прогулке дошел до автобусной остановки, купив пачку жевательной резинки и наткнувшись на пьяного бродягу. Тогда случилось две вещи. Первая – я понял, что запах немытого тела, дешевого алкоголя и сигарет почувствовал заранее, но не придал значения и принял решение бросить курить. Вторая – заворчавшего бездомного нежно и твердо взяли за предплечье клыки Улисса. И таким образом стала ясна причина легкого цоканья сзади, шедшего за мной последние три утра. Когти своей собаке хозяин Улисса не стриг.

Слишком многое, к чему привык, выходило неуклюже. На одиннадцатой прогулке под подошвами моих новых, приобретенных в результате звонка в ТВ-шоп «Reebook» оказались скользкие от дождя ступени входа в метрополитен. Спуститься на платформу оказалось легким делом… после нескольких ежеутренних попыток быть самостоятельным. Судя по разговору, в котором требовали надеть намордник, Улисс и его хозяин шли за мной. Оказывается, легкий дождь скрывает звуки от когтей.

В поезде было интереснее. Времени на попадание в свой вагон выделил с запасом и оказался в нем в обычное время. Паутина взглядов в первый раз накрыла меня с головы до ног, не забыв зацепить даже порванный, как оказалось, на пятке левый носок. Понятно, что дырку никто не увидел, это так, к слову. И до сих пор эти клейкие нити продолжают постоянно касаться, щекоча кожу, везде, проникая в первую очередь за стекло очков. Нет, не стекло. Пластик, противоударный. По громкой связи объявили мою станцию. Встаем, делаем три шага по диагонали, трость чуть вперед. Стук, дверь, на месте.

Вышел на платформу, быстро сделал два широких шага вперед. Задели, толкнув в плечо, не страшно. Теперь, подождав, пока схлынет волна знакомых запахов, поворачиваем налево и вперед. Так, это что такое? Какие же тонкие и горячие у нее пальцы, которые легли на кожу моего левого локтя. Втянем незаметно воздух. Ах, вот как, это вы, моя скромная мышка-клерк, здравствуйте-здравствуйте. Черт, зачем же уловил тот запах? Хотя… посмотрим.