Дмитрий Манасыпов - Дохлокрай

Они справились. Мария остановилась рядом с ребятами. Те уже работали крюками, раздвинув телескопические древки. Цепляли не-мертвых, оттаскивая к набережной, кто-то нес заранее готовую канистру с химической дрянью Рикера. Сам Рикер, если судить по доносящемуся свисту, спускался по ступенькам. Ему прыгать совершенно не хотелось. А то, запачкать новые ботинки, купленные в настоящем отделе какого-то там бренда… Просто преступление.

– С этой что делать? – Серж остановился рядом с совсем побелевшей даже в зелени ПНВ водяницей. Не присел, ткнул пяткой древка в шею. Куда и вцепился первый не-мертвый.

Та поскуливала, стараясь вжаться в песок, попробовать доползти к воде и одновременно боясь пошевелиться. Зажимала шею ладонью, смотрела жалко, по-собачьи. Другие, чего там… обычная женщина уже бы умерла.

Красивая… На самом деле красивая. Мария покачала головой. Была, наверное, такой и раньше. Пока водяник не утянул. Стала… стала красавицей.

Большущие глаза-озера. Спутанная грива длиннющих густых волос. Полные губы и блестевшие за ними жемчужные зубы. Большая грудь опускалась низко, но водяная хуже не становилась. Широкие бедра, так и просились назваться роскошными. Чуть выпуклый округлый живот. Чертовы Другие…

Она достала сигарету, закурила. Жестом показала: ждем. И повернулась к реке. Ждала Другого. Чуть не позвала.

Река текла в тумане. Где-то плескало, где-то шумело. Черная вода чуть отблескивала огнями проходящей баржи. И все. Водяник являться не хотел. Ну, что тут поделаешь?

Мария выплюнула окурок. Посмотрела в бездонные глаза беззвучно плачущей Другой. Рисковать, понимая, сколько раз в нее проник Мрак? Нет уж.

«Кипарис» кашлянул, разнеся ей голову.

Поспать не получилось.

Смарт коротко хрипнул риффами «Росомашьего блюза». Звонить могли только свои. Он не ошибся. Мария, скоро будет. И все. Вот тебе и сон.

Включил чайник. Достал две кружки и коробку с пакетиками. Листового так и не нашел. Оставалось только залить кипятком пакетики с красящей и пахнущей чаем стружкой. И ждать. И смотреть в окно. Пялиться в небольшую плазму, висевшую на стене напротив, не хотелось. Хорошего точно не найдешь. Окно, куда неожиданно забарабанил дождь, казалось интереснее.

На подоконнике обнаружился дико раритетный бумбокс. И даже стопка дисков. Как всегда…

Все эти квартиры одинаковые. С минимум ремонта и удобств. В лучшем случае с новой дешевой мебелью или хотя бы с хорошим матрасом на полу. И с бытовой техникой из закромов каждого сотрудника. Старые микроволновки, напольные кондиционеры, телевизоры, приемники или вот, бумбоксы. Плазма вот есть, редкость.

Дождь, так неожиданно пришедший ночью, колотил в стекла. Плакал, стекая длинными каплями. Осень прощалась горько и разрывая душу тем, кто романтичен донельзя. Ему нравилось смотреть на такой дождь и вот так. Сидя в сухом тепле и прихлебывая не самый вкусный, но горячий и сладкий чай.

Среди дисков нашелся древний Моби. Как нельзя лучше подходил для такой вот ночи. Даже захотелось покурить. И подумать. Хотя спать хотелось больше. Но дождаться Марии стоило. Хотя бы для того, чтобы потом лечь спать в тишине. Беспокоил только вопрос: а чего, собственно, ей здесь надо?

Дверь открылась негромко. Девушка вошла, встряхиваясь, как кошка после воды. Ботинки, явно расшнурованные еще в машине, тяжело стукнули по полу. Носки, влажно чмокая, она стащила на ходу, чертыхаясь и сопя. Прошлепала босиком, чуть не оскользнувшись, к кухонной части. Не любил он квартиры-студии из-за такого вот. В дом надо входить спокойно и мокрым следам у стола не место.

– Спасибо, – Мария взяла кружку, зябко обхватила пальцами, – чай сейчас самое то.

– Где промокла?

– Под конец накрыло дождем. И река… разволновалась.

Он кивнул.

– Всех уложили. – Мария подвинула первое попавшееся блюдце. Пальцы подрагивали, огонек зажигалки прыгал. – Четверых. Черт, замерзла…

Он взял сигарету из ее пачки. Дождался прикурить и затянулся. С удовольствием выпустил дым через нос, оперся на столешницу. Как всегда, если не курить сутками, дрожь прошлась до самых пяток.

– Куришь?

– Иногда. – Он попробовал пустить колечко. Не вышло. – Водяную было не спасти?

Мария пожала плечами.

– Водяник не пришел. Погрызли ее сильно, выпускать бы не стала.

– Понятно.

Ясно, чего река волновалась. Муж хотел забрать одну из жен. А забирать было нечего. Вот и разозлился.

– Ты мне рассказать приехала?

Мария хмыкнула.

– Спать я приехала.

– А дома?

Та промолчала. Но недолго.

– Не могу дома жить. Сдаю квартиру. Ночую или в офисе или вот так.

– Угу.

То-то в шкафу лежали пакеты с каким-то бельем. Даже кружевное встретилось.

– Помешаю?

Он пожал плечами, полностью скопировав ее недавнее движение.

– Тут матраса нет. А в кресле спать неудобно. Ни мне, ни тебе.

Мария вздохнула.

– Удивил, если честно. Воспитанный? Или женщина в постели спать не дает?

Ну да, в чем-то есть правда. С их занятием можно забыть о многих нормах морали. Хотя, порой так и не переставал удивляться простоте, становящейся все шире год за годом.

– Ладно, чего уж. Ты у стенки или с края?

Мария улыбнулась. Хорошей открытой улыбкой. Не во все зубы, как сейчас улыбались многие. Особенно те, кто помоложе. Или кто больше курсов прошел в жизни. Во все зубы акулье-американской улыбкой.

– Я в душ. А ты ложись. Как хочешь. Мне все равно.

– Что случилось с твоей квартирой?

Мария замолчала. Но опять ненадолго.

– Ко мне вернулся недавно похороненный любимый человек. И чуть не попал вовнутрь. Если бы не привычка курить на балконе, то…

– Понял.

– Опусти жалюзи. Оставь по самому низу, чтобы не спотыкаться. Утром мешать будут, хочется хоть до обеда поспать.

Он не стал объяснять о том, что так не выйдет. Пусть думает, что есть часов шесть-семь, вместо четырех. Работы завтра предстоит много.

Чертовы студии… он их ненавидел. Хотя и понимал, что захоти девушка раздеться не прямо у стеклянной части двери, ничего бы не увидел. Хорошо, хоть спать хотелось куда сильнее. И какая разница до тонкого силуэта, медленно раздевающегося напротив?

Он проснулся от скрипа и чуть дрогнувшего дивана. Свет не горел. Отсветов фонарей за окнами хватало не на многое. Хотя, зачем что-то видеть в таких случаях?

Опять же, хотя…

Будить ее не стал. Выспаться не вышло, как не хотелось. Привычка взяла свое, вскочил ни свет, ни заря. А Мария… вот прицепилось-то, спала. Где и легла ночью, у стены, завернувшись почти с головой в одеяло и почему-то выставив наружу ногу. Охлаждалась, что ли?

Утро… сиреневое, растворяющее в себе чернильную ночь, пахнущую, пусть и не цветущими липами, но все же хорошо. По-осеннему хорошо. Плохой погоды нет, есть неправильно одето-обутые люди. Утро, как не крути, всегда доброе, если захотеть это понять и принять. А иначе получится форменная катавасия, задающая тон всему дню. А это куда серьезнее.