Сара Ведлер - Купид. Бесконечная ночь

— Это не проблема, — отвечает Скиннер всё ещё жуя. — По крайней мере не та, для которой у меня ещё не нашлось бы решения.

Его слова удивляют меня. Честно говоря, я уже считала свой побег несостоявшимся. Я уже начало было размышлять о том, что делать дальше. Конечно же, мы могли бы остаться здесь и подождать, какой следующий шаг предпримет Дариан Ли. Или же надеяться на то, что Скиннер ошибся, и купиды всё же убили его отца. Но это будет означать жизнь с постоянным риском, что в какой момент мы просто свалимся замертво.

А ещё Сай… Стоит ли мне снова порвать с ним? Но это невозможно. Это разобьёт сердце не только мне, но прежде всего ему. Рассказать Пейшенс правду после всего, что она выстрадала? Никогда. Единственный выход — это просто исчезнуть. И тогда остаётся только надеяться, что он тоже в нее влюбится. Она восхитительная. Я смогла бы справиться с потерей, если бы увидела их обоих счастливыми. По крайней мере это то, во что мне хочется верить, хотя, в настоящее время, даже сама мысль об этом тисками сжимает желудок.

— Тогда поведай мне о своем решении, — с трудом выговариваю я.

Похоже, Скиннер только и ждал этой реплики.

— Пошли, — говорит он, небрежно бросая огрызок груши за спину. Затем исчезает в густых ветвях.

Поначалу мне тяжело следовать за ним. Здесь, в сумерках леса, плохой глаз, похоже, совсем не беспокоит его. Он ловкий и невероятно быстрый. То, что отец Пейшенс называет генетическими отходами, на самом деле является генетическим чудом. Нам с Сайем пришлось тренировать наши навыки с раннего возраста, затрачивая много усилий. С помощью наших чипов они были усилены до неестественного уровня. Мы переживали поражения, чувствовали боль и извлекали из этого уроки. А движения Скиннера с самого рождения были точными и сильными. Но именно эти движения делали его таким чужим.

— Куда мы идем? — спрашиваю я, как только догоняю его.

Скиннер на бегу оборачивается в мою сторону.

— Скоро увидишь. Уже решила, когда мы отправляемся?

— Как можно скорее, — уверенно говорю я. — Можно даже прямо сегодня.

Он приподнимает бровь.

— Никакой последней ночи? Последнего захода солнца? Долгого сердце раздирающего прощания и…

— Заткнись, идиот!

Я ускоряю шаг и обгоняю Скиннера. Хотя я до сих пор не знаю, куда он направляется, но приглядевшись повнимательнее вижу, что через чащу проходит узкая дорожка. Как будто кто-то очень часто здесь проходил.

— Ладно тебе, — сдаётся Скиннер позади меня. — Откуда мне было знать, что дама сегодня такая чувствительная?

Я не отвечаю. На самом деле, я даже не знаю, может ли он понять чувства, возникшие между мной и Саем, и может ли полукупид испытывать любовь.

— Здесь налево? — спрашиваю я, больше не поднимая эту тему, и указываю в ту сторону куда ведет узкая тропинка.

Скиннер подтверждает. Лес вокруг нас начинает постепенно редеть, и теперь в подлеске то и дело появляются низкие обрывки стен. Мне нужно быть осторожной, чтобы не споткнуться. Возможно, здесь когда-то стояли каменные здания, подобные тому, в котором живет Скиннер, построенные более умело, чем хижины в деревушке. Земля под моими ногами меняется, превращаясь из мягкой лесной почвы в асфальт, покрытый корнями и трещинами. Я оглядываюсь. В примерно ста метрах от нас, я обнаруживаю ангар, наполовину заросший плющом. Он закрыт двустворчатыми воротами. Воротами, которые, похоже, были сделаны для гигантов.

— Что это?

— Пусть это станет для тебя сюрпризом. Я обнаружил его, когда мы обследовали остров.

Скиннер снова идёт вперед, а я с сомнением следую за ним.

Почему он не показал нам этот ангар раньше? Мы могли бы разместить в нём детей или продукты питания.

— Не волнуйся, — он одаривает меня уверенной ухмылкой. — Это не ловушка.

Он идет вперед, затем возится с воротами. Не похоже, что их можно открыть без чьей-либо помощи, но как только он отодвигает засов, створки распахиваются сами по себе.

— Закрой глаза, — требует Скиннер, прежде чем я успеваю увидеть, что внутри.

— Это нелепо, — протестую я, но он настаивает на том, чтобы это осталось сюрпризом, поэтому я, в конце концов, делаю ему одолжение.

Скиннер хватает меня за плечо и осторожно, почти торжественно, ведет внутрь ангара. Воздух такой пыльный и плотный, как будто здесь собралась вся жара этого лета. Я начинаю кашлять, когда он устремляется мне навстречу.

— Запах былых времен, — комментирует мой сопровождающий. — Доверься мне, иди дальше. На пути нет ничего обо что ты могла бы споткнуться.

Я погружаюсь глубже в спёртую черноту. Пахнет сухой землей, машинным маслом и чем-то резким и едким. Чем-то, что мне знакомо с рыболовного катера, на котором мы бежали из Лиссабона.

— Бензин? — спрашиваю я.

— Почти, — Скиннер благоговейно понижает голос. — Керосин.

Внезапно он останавливается, и я останавливаюсь за ним. Я прислушиваюсь к его движениям, ожидая, что он выйдет из ангара и запрет меня в темноте. Какая-то часть меня все еще не доверяет ему, несмотря на все, чем он рисковал ради нас. А другая, большая часть, винит меня в этом.

— Что… — начинаю было я.

— Открой глаза, — тут же перебивает меня Скиннер. Я подчиняюсь и на какое-то мгновение теряю дар речи, пялясь на машину, которая возвышается надо мной. Двухмоторный самолет. Сияющий белизной. Величественный.

— С его помощью, — говорит Скиннер, незаметно встав позади меня. — Сай и Пейшенс уже за несколько минут доберутся до материка. А о волнах и дырявых лодках не нужно будет беспокоиться.

— Ты его починил? — недоверчиво спрашиваю я. — Где ты этому научился?

— Когда живёшь в Свальбарде, появляется много свободного времени, — отвечает он и, пожимая плечами, добавляет: — К тому же, механика — это пустяки.

Несколько секунд я ещё смотрю на самолет, сверкающий на солнце белой краской, затем оборачиваюсь и бросаюсь ему на шею.

— Спасибо, Скиннер…

Возвращаясь в деревню, я слышу детский смех и крики. Я оставляю лес позади и в фруктовом саду обнаруживаю Пейшенс. Похоже, она присматривает за целителями поменьше во время их игры в салки. Дети её любят. Даже те, что ненамного младше ее самой, смотрят на нее с восхищением. Никто ей не припоминает, что всего несколько недель назад она была инструментом в руках Дариана Джеда Лайта. Я знаю, что она сама иногда винит себя в этом — ей бы так хотелось быть сильной, чтобы противостоять отцу. Иногда она винит себя в смерти погибших созерцателей. Я повторяю ей, снова и снова, что все это чепуха. Если бы она отказалась оживить армию Лайта, то он нашел бы другой способ заставить ее. Она не должна корить себя за то, что случилось. Будто прочитав мои мысли, она, широко улыбаясь, машет рукой и подбегает ко мне.