Сара Ведлер - Купид. Бесконечная ночь

— Мне не интересно, — говорю я. Неважно, что вокруг меня происходит, я всё равно бессильна.

— Прошу, не надо! — слышится женский голос. — Прошу, отпустите меня… дайте мне уйти, пожалуйста!

Теперь я всё-таки поднимаю взгляд. В одной из застеклённых комнат женщина только в одной рубашке привязана к кушетке. Её умоляющий взгляд устремляется ко мне. Тусклые волосы и глубоки морщинки на коже показывают, что она работница. Она тощая как щепка, только под одеждой выпирает большой, круглый живот. Она беременна.

— Что вы с ней делаете? — быстро спрашиваю я, против своей воли. Просто хочу услышать, что ничего плохого. Что это место не настолько ужасно, как я опасаюсь в этот момент.

— Понятия не имею, — говорит щёлкающий языком дружинник и смотрит на своих коллег. — Может кто из вас?

— Я до недавнего времени был в команде охотников, — произносит пожилой мужчина. Он говорит тише остальных, не так вызывающе. Я оглядываюсь, чтобы взглянуть на него. Его лицо наполовину покрыто седой бородой, а глаза глубоко посажены. — Мы получили приказ, приводить сюда как можно больше беременных женщин. Насколько я знаю, они хотят выяснить, будет ли ребёнок целителем.

— А потом? — спрашиваю я, хотя на самом деле не хочу слышать ответ.

Мужчина пожимает плечами. По его взгляду видно, что он тоже не одобряет то, в чём ему приходится участвовать из-за работы.

— Ли хочет предотвратить их рождение, а вместо этого перенести их особенности на чип. Чипы, делающие людей целителями, которые можно будет продать.

Я не в состоянии как-то это прокомментировать. Дети-целители были, возможно, самым лучшим, что создал новый порядок. Они чудо, противовес всему плохому, что есть в мире. Истребить их, превратить их способности в продукт, на это может быть способен только Ли. Я всегда поражаюсь, как много ненависти и беспринципности в этом человеке.

— Заходи, — один из дружинников открывает дверь в одну из застеклённых комнат.

Я заглядываю внутрь, но автоматически останавливаюсь на пороге. Из-за испуганного крика беременной женщины в соседней комнате мой желудок сжимается, и я чувствую гнев и беспомощность. В таком ужасном месте, как это, мы, созерцатели, должны выступать в роли спасителей, быть ему эквивалентом или хотя бы лучиком света.

Вместо этого меня привели сюда, в качестве заключённой. И, как я теперь уже знаю, в качестве создания Дариана Ли. Как часть механизма, который сделал его ещё богаче и ещё немного приблизил к осуществлению его целей.

Сделав глубокий вдох, я вхожу в комнату. У меня всё равно нет выбора. Внутри почти ничего нет: лишь один стул на своего рода платформе, обращённый к противоположной стене и простой стол, на котором лежат информационный очки.

— Садись, — дружинники провожают меня к стулу, и я даже не удивляюсь, когда мои руки и верхнюю часть тела обхватывают путы. Но вот укол в шею меня действительно удивляет. Однако у меня нет времени на удивление, потому что в следующий момент кажется, будто перед глазами опускается занавес, и всё темнеет.

На этот раз я остаюсь без сознания недолго. Такое ощущение, будто я прыгнула в озеро со смолой, несколько раз глубоко вдохнула и сразу же вынырнула. Однако пока плыла, мне показалось, что я не одна. Кто-то был рядом со мной. «Когда ты умрёшь, я просто смогу её забрать». Уже только этого предложения достаточно, чтобы оставить липкую чёрную жидкость позади. Я хватаю ртом воздух и распахиваю глаза. Передо мной стоит не кто иной, как сам Дариан Джед Ли.

— Доброе утро, Джоллетт. Надеюсь, тебе снились приятные сны.

Количество адреналина в крови сразу подскакивает, и я пытаюсь вскочить на ноги, чтобы вцепиться ему в глотку, но я всё ещё связана.

Дариан Ли смеётся, как смеются над неловким танцем маленького ребёнка. Тем не менее он держится от меня не безопасном расстояние. Я быстро осматриваюсь и замечаю две вещи. Во-первых, я не в застеклённой комнате. После того, как я потеряла сознание они, должно быть, унесли меня оттуда. Во-вторых, эта комната совсем не похожа на исследовательский центр, скорее на личные покои. Мебель из полированного дерева, обтянутая тёмными тканями, на всех стенах мерцает отражение искусственного каминного огня. Только металлический стул, к которому меня только что привязали, всё ещё то же. Как такое возможно?

— Добро пожаловать назад, в центр Лондона, — говорит Ли, который, как всегда, выглядит безупречно. Ткань его шёлкового костюма пронизывают серебряные нити, а лицо, как обычно, кажется настоящим. Ничего, кроме вызывающего беспокойство совершенства, не выдаёт то, что на нём одета маска. — Я слышал, у тебя было длинное и трудное путешествие.

— Где Пейшенс? — спрашиваю я. Мой голос звучит хрипло, в горле пересохло. Как будто я самый обычный человек, и у меня жажда, только без желания что-нибудь выпить.

— Я тоже хотел тебя об этом спросить, — Ли садится в кресло и скрещивает ноги. Рядом с ним стоит шар на деревянной подставке. Он задумчиво начинает его крутить.

Мои глаза сужаются, и я вижу, что на нём нарисованы контуры. Участки земли и моря.

— Я не знаю, — сипло говорю я.

Отец Пейшенс смеётся.

— Конечно нет. А ещё мне известно, почему ты притворяешься, что не знаешь: потому что всё ещё думаешь, что я хочу причинить своей дочери вред. Должен сказать, что твоё недоверие ранит меня.

— Вы сами сказали, что терпеть её не можете.

Ли смотрит на меня, выгнув брови, затем вскидывает руки.

— Всё совсем не так! Это была стрессовая ситуация. Мы, обычные люди, иногда реагируем слишком эмоционально, говорим вещи, которые не имеем в виду, понимаешь?

Я не отвечаю. Даже не хочу вступать в разговор с этим человеком. Я незаметно двигаю руками, проверяю, как крепко они связаны. И в это время осматриваюсь. За спиной Ли находятся окна, большие окна с закрытыми деревянными ставнями. Если бы я смогла с ним справиться… Прыжок через стекло мог бы означать мою свободу.

— Раз уж мы заговорили о чипах, — Ли указывает на моё сердце. — Надеюсь, ты признаешь дружеский жест в том, что я ещё не отключил твой. Смотри на это как на преждевременную благодарность за то, что теперь ты поможешь мне найти мою дочь.

— Я понятия не имею, где она!

— Но ты сможешь её выследить. Ты её знаешь. Знаешь, где она могла бы спрятаться.

Я ничего не говорю, лишь качаю головой. Если он хочет отключить меня, то пусть сделает это сейчас.

Ли всё ещё улыбается, но его голос становится ледяным.

— Боюсь, ты не понимаешь всей серьёзности ситуации, стражница, — он поднимается с кресла. Глобус всё ещё вращается. Ли шагает мимо него медленным размеренным шагом. — Она была ранена во время драки с моей армией, понимаешь? — он небрежно нажимает на верхний кончик подставки глобуса.