Макс Роуд - Ареальность [СИ]

Силкин утвердительно кивнул:

— Да, другая реальность.

— А? — переспросил Максим, погруженный в свои мысли. — Реальность?

— Как ты сказал? — изумленно глядя на него, проговорил Силкин.

— Что? — Максим не понял.

— Ты сказал «АРеальность»?!

— Нет.

— Сказал! Это само собой получилось, но ведь получилось же!

— И что это значит? — Карнакин недоуменно посмотрел на своего собеседника.

— Это название мира, в котором мы находимся. Так называют его только такие, как мы с тобой.

— АРеальность? — повторил Максим. — Надо запомнить. Но почему именно АРеальность?

— Потому что буква А символизирует собой начало и идет первой в алфавите. Та реальность, в которой существуем мы с тобой, тоже первая и изначальная, остальные живут так сказать в реальностях Б, В, Г, Д и так далее.

Карнакин улыбнулся:

— Ну что же, это логично. А скажи мне, тебе нравится твоя жизнь?

Силкин задумался.

— Нравится, Максим, — наконец сказал он, после длительной паузы. — Я раньше был простым верстальщиком в типографии, а потом стал ее директором. Вскоре я уже владел пятью типографиями, после чего был главным редактором газеты, затем учредителем большого глянцевого журнала, а в конце главой всем известного медиахолдинга. Я умею общаться с людьми, развивать их способности, знаю всю подноготную наших звезд, у меня много денег и вообще есть все то, о чем раньше я и мечтать не мог. Я ощущаю себя не частью человеческой массы, а членом элитарного клуба, состоять в котором большая удача и честь.

— А кто ты теперь? — спросил Карнакин.

Тот усмехнулся:

— Я твой куратор.

— И всё?!

— А разве этого мало, друг мой? — Силкин прищурился. — Для того, чтобы одному человеку было доверено наставлять других, помогать им советом и делом, для этого нужно дорасти.

— Хорошо! — Карнакин, до этого утопавший в кресле, резко выпрямился и положил обе руки на стол. — Что сейчас требуется от меня и что мне вообще делать?

— Работай! — Силкин пожал плечами. — Живи своей новой жизнью, получай новый опыт, радуйся переменам.

— А что потом?

— Этого я знать не могу! — в ответ на вопрос Максима Силкин лишь развел руками. — Изменения будут, но когда и какие, этого я сейчас не знаю. Когда сие случится, ты всегда сможешь со мной связаться и получить необходимые наставления.

— У меня могут появляться новые знакомые?

— Обязательно! Пойми же наконец, ты живешь той жизнью, которая у тебя есть на данный момент, живешь полноценно и свободно. Все знания, которые тебе необходимо получить, ты их получаешь еще во время перехода в новую реальность, а чтобы они утвердились, к ним всего лишь надо прикоснуться, так сказать, задействовать. Ясно?

Карнакин кивнул, а затем, после небольшой паузы, спросил:

— Коль, а как долго я буду существовать в какой-то одной, как ты выразился, «ипостаси»?

— Да я уже говорил недавно, что не знаю ничего такого, — Силкин улыбнулся, одновременно делая неопределенный жест рукой. — По своему опыту могу сказать, что это происходит всегда сразу и вдруг, в самый неожиданный момент, но не раньше, чем ты познаешь все тонкости дела, которым был занят. Как будут возникать вопросы, сразу обращайся ко мне, в любое время. — Вот тебе координаты!

— Хорошо, спасибо! — ответил Карнакин, беря листок бумаги, который протянул ему Силкин. Там оказались телефонные номера, два адреса электронной почты, а также несколько данных от двух мессенджеров.

— Запиши их везде, где только можно, — сказал Силкин, показывая, что разговор подходит к концу. — Конечно, Макс, я и сам буду смотреть за твоими действиями, и если надо, то вмешаюсь, но ты звони при любых непонятных ситуациях.

— Будешь за мной следить? — Максим усмехнулся. — Интересно, как?

— Есть способы! — Силкин многозначительно подмигнул. — Хвостом за тобой следовать никто не собирается, не волнуйся, но действия, при отклонении их от нормы, становятся сразу известны. Механизм этого достаточно прост, и хотя тебе знать про это пока не следует, но в могуществе сил, которые нам доверяют, ты уже мог достаточно убедиться.

— Это точно! — согласился Карнакин. — Но с женой можно поговорить?

— Зачем? — уже привставший было Силкин, вновь сел в кресло и недоуменно посмотрел на Карнакина.

— Жена все-таки, — тот пожал плечами. — С кем еще на такие темы говорить?

— Максим, зачем я перед тобой все это время распинался?! — Силкин сокрушенно тряхнул головой. — Поговорить-то ты сможешь, но смысл разговора какой? Она живет в той жизни, которая для нее единственная, а если ты станешь настаивать на своем, доказывая, что ты можешь существовать еще и в иной реальности, то тебе это будет грозить не только осложнением отношений с ней, но и психиатрической больнице. Хорошо, есть второй вариант — она поверила. Всякое может быть, и даже это исключать нельзя, но тебе что это даст, а?

Карнакин задумался.

— Пожалуй, ты прав, — наконец сказал он. — Прости, я говорю чепуху… но пойми мое состояние сейчас, разве ты вначале, когда все только у тебя начиналось, не был в таком же состоянии?

— Да я все понимаю! — Силкин усмехнулся. — Конечно, и у меня это было, но быстро прошло. Помни одно — в своих речах и действиях ты полностью свободен, но всегда сперва думай, нужно ли тебе это. С людьми держи себя спокойно, естественно, не давай им повода думать, что с тобой что-то не то. Если чего-то не знаешь, не узнаешь предметы и места, то не тушуйся и веди себя как ни в чем ни бывало. Подсказки придут сами, как недавно с автомобилем — сел и поехал!

— И это знаешь? — Карнакин поморщился. — Да-а, длинные у вас руки и глаза зоркие!

Силкин расхохотался:

— А то! Ладно, дружище, мне пора уходить, а ты давай, работай-работай! Если что-то понадобится, то мои координаты у тебя есть. Парень ты неглупый — разберешься!

— Пока! — Карнакин встал, чтобы пожать протянутую ему руку. — Как я понимаю, мы скоро увидимся?

— В этом можешь не сомневаться! — Силкин хитро подмигнул. — Что за куратор, если он не занимается своим подопечным и следит за ним лишь издалека!

— Тогда до свиданья! — ответил Максим.

— До свиданья, директор!

После ухода Силкина Максим еще долго сидел в своем кресле, рассматривая интернет-страницы, но делал это машинально, не останавливая внимание ни на чем. Нет, он не был ошеломлен, не находился в смятении — все теперь было предельно ясно (если не брать, конечно, конечного смысла всего происходящего с ним), но то, что он находится в самом начале пути, определенного для него кем-то непонятным, не могло не волновать. Жизнь больше не шла по прямой, и первый ей поворот, оказывается, далеко не последний. Неясность будущего — вот что его волновало, а как известно, человек, даже получивший смертный приговор, намного более спокоен чем тот, кто находится в ожидании решения суда…