Макс Роуд - Ареальность [СИ]

И все же, преодолев все препятствия, в половине девятого вечера первого января две тысячи двадцатого года, Максим Карнакин добрался до дома. Входя в знакомый до боли подъезд, где не был почти полтора года, он втянул носом воздух, воскрешая в памяти запахи прежние запахи, сел в по-прежнему грохочущий лифт и приехав на свой этаж, подошел к своей квартире. Он уже было протянул руку к кнопке звонка, но вдруг остановился… Странное дело! Максим не мог отделаться от неприятного ощущения, что он пришел не к себе домой. Да, конечно, он не заслужил того, что у него было вплоть до прошедшей ночи, не заслужил талантом, не заслужил прежней жизнью, но и это всё сейчас было не его! Карнакин чувствовал это так явственно и сильно, что ему пришлось изо всех сжать кулаки и стиснуть зубы, чтобы внезапно подступившая злость и жесточайшее разочарование не дали о себе знать. Что? Почему? За что? А этот Силкин… сука такая! Пьянь, лжец, самодовольный лжец! Только недавно с ним говорили, он же знал, что со мной произойдет такое, и ни словом не обмолвился… конечно, у него всегда есть отмазка, что он ничего не решает! Как легко и удобно говорить, что выполняешь только приказ, а виноваты другие — слышали уже, и не раз!

— Как же мне это надоело! — Карнакин произнес эту фразу вслух, одновременно, не находя в себе сил сдерживаться, ударив кулаком по стене. — Всю жизнь разрушили…ненавижу! Всех, всех кругом ненавижу!

Неизвестно, долго ли бы он так стоял, но неожиданно дверь квартиры открылась и он увидел Оксану.

— Что случилось, Максим? — спросила она, выглядывая в коридор, словно желая убедиться, что он там один. — Ты чего молчишь?

— Вот, пришел, — ответил он и сразу осекся, поняв нелепость своего ответа…. Странно, Оксана изменилась и не изменилась одновременно. Да, с неё сошел прежний лоск, кожа, не знающая еженедельных косметических процедур, была не так ослепительно чиста, простенький трикотажный халатик… но это была она, та самая женщина, которую он любил именно такой, не зная еще, как преображает людей достаток и отсутствие жизненной рутины. Чувствуя, что на глаза наворачиваются слёзы, Карнакин отвернулся…

— Что ты глаза прячешь, нажрался всё-таки? — следующий вопрос Оксаны, впрочем, был далек от деликатности, что сразу вернуло его в реальность. — Повернись! — она потянула его за рукав. — Конечно, воняет как от последнего забулдыги!

— Так вышло, милая, — тихо сказал он. — Я немножко совсем, с начальством пришлось выпить. Ты же видишь, что я немножко?

— Вижу… синий весь! — Оксана вздохнула. — Ладно… ты домой собираешься?

— Конечно.

— А чего под дверью стоял — ключи потерял?

— Нет, ключи у меня. А ты как узнала?

— Интересное дело! — Оксана всплеснула руками. — Мы тебя ждем к столу, лифт приехал, потом под дверью возня какая-то, стуки.

— А если бы это был не я? — Карнакин, уже переступивший через порог, обернулся. — Другой кто-нибудь, а? Пьяная компания?

Оксана вздохнула, в её взгляде виднелась ирония:

— А глазок на что нужен тогда?!

— Глазок? Да, я не подумал.

В квартире было тепло, даже жарко. Сняв верхнюю одежду, Карнакин привычным движением глянул в зеркало, но только собирался выключить свет, как заметил, что Оксана, стоявшая за его спиной, неприязненно морщится:

— От меня плохо пахнет? — спросил Карнакин, продолжая смотреть на жену, глядя в зеркало.

— Ужасно, Максим!

— На работе в общей комнате самая мерзкая атмосфера, какая только может быть, — сказал он, оборачиваясь.

— Я чувствую.

— Ты на меня злишься?

— За что? Я привыкла.

— Хотелось бы уйти оттуда, мне хватило одного дня… — сказал Карнакин и тут же осекся, но к счастью в этот момент в коридоре появился Лёша, что позволило избежать ненужных вопросов.

— Папа, привет! — сказал он, держась от отца на некотором отдалении. — Ты с нами будешь ужинать?

— Да, Лёха, — Максим кивнул. — Обязательно!

— Спасибо за подарок на Новый Год.

— Пожалуйста, сынок. Он тебе понравился? — Карнакин спросил просто так — не зная, о чем идет речь.

— Ага! Ну мы же сами выбирали — я давно хотел эту «стрелялку».

— Ну и хорошо! Играй на здоровье! — Карнакин перевел взгляд на Оксану. — Я сейчас помоюсь по-быстренькому и будем ужинать. За мое состояние… ммм…не совсем нормальное, прости. Я и так сделал всё, что мог, но не выпить с ребятами и начальством, это, сама знаешь…ээээ… в коллективе это невозможно.

— Знаю, — Оксана наконец-то улыбнулась. — Ладно, иди сразу в ванную, а чистую одежду я тебе принесу.

Через полчаса, умытый и посвежевший Максим Карнакин сидел за праздничным столом вместе с женой и сыном. Конечно, не в пример двум предыдущим годам всё было довольно скромно, но домашний уют (после овощехранилища Максим начал ценить его еще больше), нельзя было оценить никакими деньгами.

— С праздником! — Максим поднял вверх бокал с шампанским, а затем все звонко чокнулись. — Пусть этот год станет для нас началом новой жизни, ура!

— Ты и в прошлый раз так говорил, — усмехнулась Оксана. — Но всё равно, ура!

— Раз новая жизнь, то подаришь мне ноутбук с игровой видюхой? — Лёха хитро подмигнул отцу.

— Всё будет! — на этот раз я постараюсь, — ответил Максим, маленькими глотками смакуя вино. — М-м-м… вкусно!

Оксана пожала плечами:

— Больной один подарил, за то что уколы ему ставить ходила. Хранила на работе, чтобы ты не выпил до праздника.

— Я много пью?

— Немало.

— Больше не буду…. почти не буду.

— Кто бы говорил!

— Я изменюсь, — Карнакин хитро улыбнулся. — А вот угадайте, где я сегодня спал?

— А что?

— В куче лука! — Карнакин расхохотался. — Прямо комедия какая-то! Жестко, пахнет плохо — фу!

— А зачем? — спросил Лёха.

— Потому что в одной комнате с кучей пьяных мужиков спать еще хуже.

— Ты как Андрей Миронов, — Оксана улыбнулась. — Он тоже пьяный в луке спал в фильме «Блондинке за углом».

— Да? А я-то думаю, что это мне напоминает.

— Ну и как, выспался?

— Еще как! А вы что без меня делали?

В ответ Оксана тяжело вздохнула:

— Ты как ушел вечером, я небольшой столик собрала, чтобы Лешке не обидно было…

— Да все нормалёк, мам! — вмешался тот. — Я потом полночи еще играл на компьютере…

— Не встревай! — Оксана легонько хлопнула сына по руке. — Ну, в общем, посидели немного до курантов, а потом я просто телек смотрела.

— Грустно было одной? — спросил Карнакин, ощущая, что в нем просыпается чувство вины за то, в чем он, как ни странно это звучит, вовсе не виноват.

— Немного. Но ты ведь всё равно завалился бы спать к этому времени, так что…

После ужина, когда сын ушел к себе в комнату, Карнакин вызвался помочь жене с мытьем посуды. Встав у раковины, он с таким энтузиазмом принялся за дело, что удивленной Оксане оставалось лишь успевать подносить ему грязные тарелки, а уже через пять минут работа была окончена.