Борис Конофальский - Во сне и наяву

«Видит? Не видит? Мамочки! Хоть бы не видел!».

Ей совсем не хотелось бежать от него. Да и куда ей бежать, если он кинется через тамбур входа к ней. Куда? Обратно в темноту? К отгрызенным ногам? И тут великан отвернул от неё свою голову, прорычал хрипло и негромко и стал медленно уходить от входа. Светлана сразу, бочком, бочком, пошла к широкому входу в один магазин. Нет, выходить на улицу она и не думала, но и стоять тут ей тоже не хотелось. Это был, как она до сих пор считала, мужской магазин «Тимберленд». Он был почти у входа, свет в него попадал. Ну, немного. Там, внутри, всё было перевёрнуто, одежда, обувь, всё вперемешку на полу. Она протиснулась между опрокинутыми прилавками и присела за ними. И сразу увидала это. Трудно было понять, кто это или что это такое. Но на фоне скудного, серого света, проникавшего через разгромленный вход в здание, Светлана отчётливо видела чёрный, абсолютно чёрный, чернейший из всего возможного спектра, бесформенный силуэт. Он, кажется, был ниже её ростом, да и вообще меньше девочки, но даже вид этого существа привёл её в оцепенение. Чернота той самой могилы, в которой она очнулась первый раз, и то не была так черна, как это существо. Казалось, оно вообще пожирает все частицы света, что попадают на него. Бесформенное, косматое нечто, живое пятно непроглядной черноты. Без единого намёка на звук, прямо с места, существо вдруг легко прыгнуло и, словно было нематериальным, ловко устроилось на краю перевёрнутого прилавка, непосредственно над Светланой. Она даже почувствовала, как пахнуло на неё теплом от него. Оцепенение её только усилилось, она просто смотрела, на это чёрное нечто, сидящее выше, над ней и загораживающее собой почти весь попадающий сюда свет. Она видела только косматую, живую, опасную темноту. Вернее, видела лишь контуры черныша, который уже тянулся к ней. Да, он, несомненно, тянулся к ней, этого она видеть не могла, это она чувствовала. А он и вправду тянулся к её голове, к её лицу. Ей казалось, что это её… Нюхает? Да, точно, Светлана уловила на лице, на левой щеке, едва заметное дыхание. И это не прекращалось, эта живая чернота нюхала и нюхала девочку, как будто не могла в чём-то разобраться, как будто что-то черныша смущало. А потом к лицу Светланы медленно и абсолютно беззвучно подплыла ещё одна косматая часть черноты, и, наверное, в единственном, каком-то отражённом луче серого света, девочка увидала едва различимый отблеск чего-то гладкого. Гладкого и закруглённого и, кажется, острого, похожего на толстый рыболовный крючок. Коготь! Светлана в этом не сомневалась, а чернота всё нюхала её, нюхала, но так и не поняв, что перед ней, решила попробовать это своим страшным крючкообразным когтем. Вот он, едва-едва блестевший в темноте крючок. Вот он у её лица, в десяти сантиметрах, и приближается. Приближается. Пять сантиметров до глаза. Она даже дышать перестала. И тут на улице, но совсем близко от входа, заревел великан, заревел так громко, так яростно, что, казалось, толстые стёкла витрин задребезжали. Коготь от лица тут же убрался, а девочка от напряжения опустила голову, пискнула и зажмурилась, полностью смирившись со всем тем, что могло произойти. Так и замерла и не шевелилась какое-то время, секунды шли, шли, шли, но ничего не происходило, а Света не могла поднять голову, только дышать начала тихонечко. Боялась. Боялась увидеть черныша снова. Так и сидела, пока там, на улице, опять не заревел великан, но на этот раз уже заметно тише, видно, отошёл подальше от входа. Лишь тогда она решилась поднять голову, а когда подняла, увидала, что черныш над ней уже не сидит, нет его и его страшного когтя. И Света, наверное, от облегчения, стала плакать, но тихонечко, глотая слёзы, и, пытаясь встать, нащупала рукой что-то на полу. Тряпка. Нет, не тряпка, вещь из хорошей материи. Из крепкой материи. И тут же рядом ещё одна, она стала шарить руками по полу. Что-то твердое, верёвки, шнурки… Обувь. Добротная, но большой размер. Она сразу престала плакать. Как раз то, что ей было необходимо: одежда и обувь, теперь нужно найти что-нибудь для себя. Не может же она ходить в ботинках большого размера. Стараясь не шуметь и всё делать быстро, Светлана стала хватать то, что находила на полу и поднимать это, подносить к свету. Куртка, большая. Очень. В сторону. Ещё куртка, уже меньше. Может быть, оставила. Майка, любая пойдёт. Ещё одна, тоже пойдет. Надевает её на себя, прямо на вонючую грязь. Штаны, огромные. В сторону. Джинсы, огромные. В сторону. Куртки, толстовки. Нет, нет, нет. Снова штаны, кажется, небольшие. Она влезает в них. Два размера лишних, три? Даже ширинку не нужно расстёгивать. Зато очень крепкий на ощупь материал, и по длине почти подошли. Дальше, дальше, нужно искать. Рюкзак! Отличная вещь, вот это и называется – везение. Запасная майка летит в рюкзак, а рюкзак за спину. Но обуви нет, все размеры, что она находит, огромные. Тут что, нет женского совсем? Светлана поглядывает на выход, на свет, торопится, она не хочет уходить отсюда без обуви, но ещё больше она не хочет встречаться с этим ужасным, без всяких оговорок, ужасным чёрным существом. Девочка ползает по полу в углу, там совсем темно, но именно там находится ботинок… Она не может рассмотреть, но этот ботинок не кажется ей огромным. Светлана засовывает в него ногу, не почистив ее, как она была перемазана нечистотами, так и суёт. Вонь опять дала о себе знать, но ей уже всё равно. Девочки из её класса, и даже из её команды, наверное, наблевали бы тут, но у неё сейчас и позывов нет. Всё, забыли, речь идёт о жизни… Время! Время! Нужно убираться отсюда, пока черныш не вернулся и всё-таки не проверил её своим чёрным и острым когтем. Плевать ей было на запахи. Ботинок сел идеально, он высокий, крепкий, удобный, у него длинные шнурки, а вот второго она найти не могла, как ни шарила. Так и ползала в темноте в одном ботинке, пока не ударилась головой о распахнутую дверь. Подсобное помещение, склад? Она пробралась туда, не вставая во весь рост. Да, так и есть, стеллажи с коробками. Света хватает первую, вторую, третью: мокасины, мокасины, всё не то, размеры на взрослых мужчин. Она бросает коробки на пол, но так, чтобы они не гремели. Потом уже не берёт коробки, она просто запускает туда руки, опять не то, опять. Лишь бы не вернулся чёрный. Ей всё равно страшно, и опять от неё исходит отвратный запах, но это всё ерунда, страх, запах… Надо найти обувь! И вот они. Кажется, она нашла нужный размер. Да, это такой же ботинок и такого же размера. Девочка вытаскивает его из коробки, на грязную и потную ногу он лезет плохо. Надев второй ботинок на ногу, быстро обмотав вокруг неё длинные шнурки, потопталась в ботинках. Да, ей сейчас, после бега по грязи и колючкам босиком, любая обувь понравилась бы, а это… Эти ботинки были просто чудо, очень удобны. Всё, нужно было уходить отсюда. Она, не глядя, схватила ещё какую-то вещь в руку – пригодится, и пошла, спотыкаясь, на свет выхода.