Игорь Давыдов - Viva la Mesalliance, или Слава Мезальянсу [СИ]

Молодой человек махнул руками, словно бы отбрасывал от себя какое-то особо гадливое ощущение. Но это было бесполезно. Не помогло. Никак. Вообще.

— Дела-а-а-а, — задумчиво протянул Гало и небрежным щелчком пальцев отправил кусок фольги куда-то в дальний угол. — Ладно, раз уж тут такой паноптикум, давайте заглянем в таинственный чемоданчик.

— Да, давай, — осклабился Дарк. — И скажи мне: мы счастливы?

Дворянину было уже проще улыбаться так, чтобы это не вызывало у случайных свидетелей священного ужаса: Туна являлась достаточно хорошим лекарем, как для третьекурсницы. И, конечно же, она постоянно самосовершенствовалась.

— Мы не будем счастливы, если внутри сундучка окажется бомба или проклятье, — капризно-раздражённо бросила девушка.

— Потому и открываю его я, — отозвался громила. — Просто стойте у меня за спиной, и ничего страшного с вами не случится: я весь удар приму на себя.

— Ну, смотри, я не хочу всю неделю по кускам собирать, — проворчала Фортуна.

Однако, не произошло ничего. Ни взрыва. Ни выброса магии. Ни даже благословенного свечения в лицо открывшего таинственный сундук Гало. Даже как-то скучно.

— Что там? — не выдержав спросил «номер один».

— Кусок человекоподобного мяса, — флегматично ответил громила. — Сам посмотри. Кажется, оно пытается что-то сказать.

Сын рода Маллой нетерпеливо отодвинул в сторону возмущённую Фортуну и поспешил лично поглазеть на находку. Это, действительно, оказался кусок человекоподобного мяса. Да, даже не некто, измученный и изуродованный до подобного состояния, а именно что суповой набор, организованный в форму, в которой угадывалась фигура высшего гоминида. Насколько это вообще было возможно для чего-то, не имеющего ни рук, ни ног. О глазах и прочей атрибутике говорить не приходилось. Даже рот слабо походил на таковой: просто отверстие в районе головы, без губ, управляемое совершенно неправильным набором мышц и ведущее в полость, в которой не имелось ничего и близко похожего на зубы.

И оно, действительно, пыталось что-то сказать.

Даркен не мог понять ни одного слова… но был способен уловить ритм. Изуродованный и рваный. Имеющий с оригиналом столько же общего, сколько существо из сундука имело общего с человеком.

— Я… обиды не… прощаю… я… разру-у-ушу… план твой… обещаю. Ты меня… не знаешь… ты… всего лишь… отраженье… средство… есть… лишь… одно…

— Как? — не выдержала Фортуна. — Как ты понимаешь, что оно говорит?

— Вылечи его, — вместо ответа бросил девушке дворянин.

— Хорошо, вылечу, — неуверенно повела плечами та. — Но, сначала, ты…

— Сейчас же! — нетерпеливо рявкнул Дарк.

— Сейчас же?! — вздрогнула собеседница и одарила насильно всученного ей пациента долгим задумчивым взглядом. — Ты меня шутишь? Тут работы на часы! Если не на сутки!

— Я не требую, чтобы он стал красивым и няшным! Выдай ему суррогаты глаз, ушей, конечностей… мне требуется, чтобы он был способен драться.

На пару секунд в помещении воцарилась тишина.

— Он… некромаг? — осторожно уточнила девушка.

— Без разницы! — отмахнулся дворянин. — Бой будет на кулачках.

3.

Броня рухнула, как мешок с картошкой. Словно безвольный манекен из краш-теста. Ей-Форде, она совсем забыла о том, насколько высоко бывали эти рельсы относительно земной тверди, а густое белое марево кружащегося в злой вьюге снега не то, чтобы способствовало здоровой оценке особенностей ландшафта.

Внутри что-то хрустнуло. Возможно, обломки костей пронзили внутренние органы, но у Лешей болело уже столько всего, а разум уже настолько сильно «плавал», что она не могла сказать с уверенностью, добавились ли к её ассорти страданий новые краски и стоили ли они внимания. Вместо этого девушка небрежно приставила себе ствол ко лбу и вдавила спусковой крючок, одаривая себя снарядом с уже знакомой модификацией собственного дендрорегенерирующего заклинания на хитиновом материале.

В белом мареве кружащегося снега мелькнуло движение. Синему оку доступно немногое, но разум уверенно дорисовывал нехватающих деталей картине происходящего. Мец и Жаклин. Это были они. Одна за другим спрыгнувшие с железки. И приземлились они заметно удачней, чем Броня. Француженке даже не потребовалось гасить избыток инерции кувырком.

— Пан Праведный! — блондинке приходилось кричать, чтобы её могли услышать. — Чтобы вы ни задумали, вам лучше отказаться от вашей затеи!

От Лешей не укрылось, что дворянка настойчиво держала силуэт Меца на прицеле своей волшебной палочки.

— Ваша преданность слепа, слечна Жаклин, — оживлённый медленно вышагивал вокруг Брони, царапая готовым к бою псевдобамбуковым клинком тонкий настил свежего белого снега. Каким-то образом бывшему самураю удавалось повышать голос в мере достаточной, чтобы вести беседу, но при этом не переходить на крик. — Я это понимаю. Я и сам происхожу из общества, где эти качества ценятся. Но не совершайте моих ошибок.

Синай рассёк воздух со свистом, чересчур высоким, бьющим по нервам, и по итогу указал в сторону неспешно, неуклюже поднимающейся на ноги Брони.

— Взгляните внимательно на ту, кому вы служите.

— У меня было достаточно времени, чтобы взглянуть! — огрызнулась Жаки. — У меня было право отказаться от службы! И я не хочу!

— Взгляните сейчас, — настаивал Мец. — В данный конкретный момент. Что вы видите?

Француженка бросила на Лешую осторожный взгляд и тут же вновь сконцентрировалась на бывшем самурае. Затем подчинённая опять слегка повернула голову и задержала взор на госпоже подольше.

Ей было, на что посмотреть.

Тело Брони регенерировало неправильно. На месте превращённого в челюсть предплечья не выросло суррогата. Словно бы организм не считал, что с рукой что-то не так: слечне Глашек положено иметь вместо левой верхней конечности лишнюю пасть! Впрочем, одной пасти мало! Нужно больше пастей!

Пусть ещё одна растёт из правой стороны груди! Понятное дело, что сейчас то был суррогат. Хитин повторял структуру роста растения, из-за чего голова, отдалённо напоминающая волчью, была буквально соткана из переплетений чего-то, недвусмысленно отсылающего к образу корней. В итоге вся эта конструкция оказалась не в силах сокрыть девичий бюст ни от чужих взоров, ни от холода: на одежду в этом вопросе надежды не имелось, так как дополнительная пасть, прорастая, оторвала остатки пуговиц и распахнула один из бортов, оттеснив его.

— Что? Что с ней?! — не выдержав, выкрикнула Жаклин, до глубины души поражённая увиденным.

— Перерождение, — констатировал Мец. — Её истинное лицо. И уж поверьте мне, мир станет только лучше, если мы не дадим свершиться этому.

— Что?! Убить госпожу?! — жалобные и испуганные нотки исчезли из гласа француженки: отныне там оставались только ярость и хлад.