Сергей Тамбовский - Недостройка

– Хорошо, отвечаю, – смело бросился я на амбразуру, – я понятия не имею про твои способности и что ты там внутри других видишь, мне же скрывать нечего, биография вся как на ладони лежит. Так что не понимаю я, о чём ты…

– Ну не хочешь говорить, не надо… – ответил старик, – но всё-таки тёмная ты лошадка, Антон, ой, тёмная.

– Не всем же светлыми быть, – отвечал я, – по закону парности должны и тёмненькие появиться. Хотя бы парочка.

Так за этим немудрящим разговором мы и добрели до того самого места, через которое часа три назад переправлялись без одежды. Прав был коряк, во всём прав – отлив обнажил камни, по которым мы успешно и пропрыгали, не замочил даже штанов. Я правда один раз чуть было не навернулся, скользкие они всё же были, камни эти, но каким-то чудом удержался, балансируя на одной ноге. Поднялись на откос по бтр-вскому спуску, а вот и ограда нашей родной уже, можно сказать базы ВМФ Тихоокеанского Краснознамённого флота. Первым, кто нас встретил, был Петрович, хмурый и озабоченный, так что дальше некуда.

– Ну что там с проходом? – сразу взял он быка за рога.

– Стенка там, такая же, как на ручье, – ответил я, – но как раз, когда мы к ней подошли, случилась странная штука и стенку разорвало надвое. Мичман успел на ту сторону перебежать, а мы с Коской нет. Вот и все наши приключения, а у вас тут что-то случилось что ли? На тебе же лица нет.

– Случилось, – хмуро отвечал Петрович, – причём очень много чего… пойдем в казарму, на месте расскажу и покажу.

И мы все вместе вошли в главный вход здания казармы-общежития, не ожидая ничего хорошего. Петрович провёл нас в медпункт, подтверждая мои самые плохие ожидания.

– Вот, – сказал он, – показывая на лежащего на топчанчике замполита, – у него колотая рана живота. И ещё Андрей умер.

– Ничего себе, – потрясённо сказал я, – только по часик отошли, а тут вон оно что… и как же это случилось?

– Обыкновенно, – ответил Петрович, – за Андреем же никто не присматривал, вот он и нашёл где-то ножик, длинный и острый, на кухне наверно. А потом подстерёг Илью и всадил нож ему в брюхо. А тот в ответ разрядил своего Макарова ему в рожу – разворотило так, что смотреть страшно… мы тело Андрея перетащили пока в кухонный холодильник, там один свободный стоял. Такие дела вот.

– А по какой причине он на Илью-то накинулся?

– Да по той же самой, что и на тебя, из-за Оксаны… Андрей кричал что-то типа «ты, сука, у меня девку увёл»… одни проблемы из-за этой Оксаны, – выложил он, наконец, своё главное умозаключение. – И решать надо что-то с её выдачей, до шести вечера час остался с хвостиком.

– Так, – решительно сказал я, – раз замполит из игры вышел, а мичман сейчас недоступен, то главным на нашей базе вроде как ты должен быть, верно?

– Не надо мне такой радости, – замахал руками Петрович, – вон пусть Коска командует, он старше и опытнее.

– Я тоже не хочу, – тут же отозвался коряк. – Ты, Антоша, тут самый активный, вот и бери руль в руки.

– Думаете откажусь? – со злорадством отвечал я, – да не дождётесь, принимаю командование. Значит ты, Коска, посмотри, что тут с замполитом, вдруг поможешь чем-нибудь. А Оксана-то где?

– Ревёт в общаге, – ответил Петрович.

– Ладно, не до неё сейчас. А мы с тобой идём в радиорубку и попытаемся ещё раз связаться с этой страшной Айей, ситуация же изменилась, вдруг у них там какие-то новые требования возникли, а старые например пропали.

В коридорах научного корпуса ничего не изменилось… хотя нет, запах какой-то появился, и не затхлости, а химический, вроде карболки. Спросил у Петровича, не личный ли это мой глюк, оказалось, что нет, он тоже чувствует что-то такое, но очень слабо.

– Как тут с ними управляться-то, с этими рациями? – внезапно озадачился я.

– Здесь где-то инструкция была, сейчас почитаем, – не растерялся Петрович, выуживая со стеллажа толстую такую книженцию. – Значит Р-642Б Окунь это у них приёмник, а Р-677 Вихрь передатчик… частота здесь наверно та же самая стоит, не менял с тех пор никто… как включается… ага, это вот здесь.

И он поднял вверх толстый тумблер, стойка ожила, заморгав в разных местах разноцветными лампочками.

– А теперь бери наушники и вызывай свою Айю или как её там, – сказал мне Петрович.

Взял наушники, надел, постучал пальцем по микрофону, потом сказал:

– Вызываю Айю, вызываю Айю, ответьте… если есть кому отвечать…

Ответом мне была тишина.

– А точно эта частота? – спросил я у старшего, – и может мы чего тут включить забыли?

– Сейчас посмотрю, – углубился тот в методичку, – так… это не надо… это не обязательно… точно, мы ж на передачу не перещёлкнули.

И он перевёл ещё один большой тумблер вправо.

– Давай ещё раз.

Я повторил свою мантру про Айю, через несколько секунд в наушниках раздался холодный металлический голос.

– Айя на проводе, кто говорит?

– Говорит Антон Яблочкин, – быстро ответил я, – так сложилось, что все офицеры у нас не могут выполнять свои обязанности, так что я теперь за старшего.

– Понятно, – ответил мне голос, – и что ты хотел сказать, Антон Яблочкин?

– Хотел спросить, ваши условия по Оксане остаются в силе или как?

– По какой Оксане? – поинтересовался голос.

Я переглянулся с Петровичем и продолжил:

– Ну как какой – вы же с утра поставили условием нашего освобождения передачу вам Оксаны как её… Серебровой.

– Это ошибка, никаких условий мы не ставили.

– А замполит-то у нас хитрый гусь, – сказал я Петровичу, – свою игру ведёт какую-то.

– Вёл, – уточнил Петрович, – скорее всего он не выберется после такой раны.

– Хорошо, – сказал я в микрофон, – условий вы не ставили, а мы просто перепутали, тогда расскажите про ваши планы и что нам теперь делать?

– Наши планы это наши планы и знать вам о них не надо, – сурово отвечал голос, – а вам ничего делать не надо, потому что жить вам осталось около трёх часов в лбом случае.

– А если мы с этим не согласны? – уточнил я, – если мы подольше пожить хотим?

– Пожалуйста, хотеть вы вам запретить не можем.

– Тааак, – протянул Петрович, – они нас уже похоронили, получается… ну придумай что-нибудь, Антон, ты же парень умный.

– Сейчас, – включил я мозги, – постараюсь… а кто вы такие вообще?

– Ты всё равно не поймёшь, это слишком сложно, – ответил мне голос без единой эмоции.

– А мы чем вам мешаем? Может отпустить нас с миром это лучший выход, чем то, что вы наметили?

– Не знаю… – в голосе проскользнула некое сомнение, – не уверен. По вам есть согласованное решение, его и будем придерживаться.

– Один из наших прошёл, кстати, через защитную стенку и сейчас возможно к нам летит помощь, – решил я попугать голос.

– Это ты про мичмана что ли? Никуда он не прошёл, у нас на этот случай есть дублирующие средства.