Сергей Тамбовский - Недостройка

– Что-то ты раскомандовался, – пробурчал Семён, – тут я вообще-то старший по званию.

– Звания у нас временно отменяются, – нашёлся я в ответ, – так что топай без разговоров.

Спустились в подвал, свет сразу там вспыхнул, тусклая лампочка под потолком была вся покрыта пылью, но разглядеть, что там вокруг неё, было как-то можно. Мичман уже топтался возле металлической двери, выкрашенной всё тем же казённым суриком.

– И что дальше? – спросил он у меня.

– Что-что, открывай дверь и заходи, – сказал я, осторожно поправляя топор за поясом.

За дверью оказалось большое помещение, в половину примерно всего этого корпуса, ярко освещённое лампами дневного света. И всё оно, это помещение, было уставлено одинаковыми белыми столбиками в метр высотой, которые тихо гудели, на пределе слышимости, и светились зеленоватым таким сиянием с переливами в синий.

– Это ещё что за хрень? – растерянно спросил мичман. – Мы такого не завозили и не устанавливали.

– Это генератор изменяемой реальности, дорогой Семён Аркадьич, – сказал голос из глубины помещения.

И из-за одного из этих столбиков вышел Лёлик Рабинович, голос ему принадлежал, оказывается.

– А ты-то как здесь оказался? – вызверился мичман. – Вы же все должны были пропасть с концами?

– Я, значит, не пропал, а здесь оказался, – отвечал Лёлик.

– А что за генератор-то? – задал свой вопрос я. – И как он изменяет реальность?

– Могу рассказать во всех деталях, хотя это и совсекретные данные, но сейчас оно уже всё равно…

– Намекаешь, что нам всё равно всем подыхать тут? – уточнил Семён.

– Ну да, на это самое, – каким-то потерянным голосом отозвался Лёлик. – Пойдёмте на воздух выйдем что ли, там и расскажу, а то я видеть это зелёное свечение больше не могу.

И мы гуськом вышли (а Кеша вылетел) обратно на улицу. Сели на скамеечку напротив спортплощадки, мичман с Лёликом закурили Беломор, я отказался, и тогда Лёлик начал свой монолог.

– Началось всё это лет пять назад… или даже шесть. Проект был разработан в Курчатовском институте, точнее в его филиале в Серпухове, и назывался он «Кижуч»…

– Почему «Кижуч»? – не смог удержаться от вопроса я. – При чём тут рыбы?

– Я не знаю, об этом у курчатовцев надо спросить… скорее всего рыбы тут вообще не при чём, а просто взяли популярное камчатское слово, вот и всё.

– То есть проект изначально привязывался к Камчатке?

– Да, к ней. Исполнителем на месте был выбран наш АКИН, а меня поставили типа негласным куратором.

– Так а в чём же суть этого «Кижуча» была? – спросил мичман.

– Там очень хитро формулировалось, но если коротко и в двух словах – улучшение и исправление поведенческих рефлексов и инстинктов человеческого сообщества.

– Волновое воздействие? – спросил я.

– Да, но не только. Курчатовцы в процессе какого-то своего эксперимента случайно открыли, как фиксировать, создавать и использовать гравитационное воздействие.

– Иди ты, – вырвалось у меня, – насколько я знаю, гравитация пока что остаётся неизученной терра-инкогнитой.

– Значит не всё ты знаешь, не совсем уже неизученная она и не полностью инкогнита. Короче говоря, эти грави-волны помимо прямого своего назначения имеют побочный эффект, некое воздействие на психику человека. Очень разных форматов воздействие. В Москве и вообще на Европейской части СССР решили испытания этих волн не проводить, сплавили это дело подальше. Ну а дальше Камчатки у нас только Чукотка, но там уж очень нехорошие условия.

– Ладно, с местом всё понятно, а что там с воздействием на психику? И ты извини, и при чём тут курчатовцы? Это уже институт Сербского какой-то начинается.

– Это я не в курсе, – быстро ответил Лёлик, – может курчатовцы выбили расширение сферы своих компетенций, может Сербский тоже тут как-то участвует. В общем завезли всё это оборудование сюда вот, на Ольховую бухту…

– Когда? – встрял мичман. – И почему я об этом не знаю?

– В прошлом году, ты в отпуске наверно был в это время, – ответил Лёлик. – Тогда запустить и отладить всё это не удалось, перенесли на этот сезон.

– А стену эту, которая нас от остального мира отгораживает, тоже ваше оборудование делает? – спросила молчавшая до сих пор Оксана.

– Да, это одно из необходимых условий эксперимента. Гравитационный барьер такой, чтобы не было посторонних помех.

– Понятно, – ответил я, хотя ничего мне пока понятно не было, – а в чём же суть этого вашего эксперимента?

– Улучшение и обновление человеческой природы, разве непонятно? Воспитание человека с коммунистическими взглядами на жизнь.

– И чего, улучшили? Воспитали? – спросил я с ядовитой усмешкой.

– В процессе эксперимента что-то пошло не так, – вздохнул Лёлик.

– А боеголовка эта по плану сюда свалилась? – это опять Оксана вступила в разговор.

– Нет, это была глупая случайность. Но она, так сказать, послужила детонатором ускорения событий – генераторы в подвале включились сами собой после падения этой штуки. И выключить их я, например, не могу. Не получается…

– Кнопка «выкл» что ли не нажимается? – спросил мичман.

– Там всё сложно… никакой кнопки, короче говоря, не было даже в проекте. Включение-выключение производится путём мысленного воздействия на управляющую колонку.

– Итить-колотить, – выразил свой восторг Сёма, – до чего наука дошла. А к примеру эти липовые экологи из Америки, они тут как оказались и вообще кто они?

– Они натуральные экологи, – ответил Лёлик, – закончили Принстон, потом, правда, ещё немного в разведшколе подучились. А здесь они не случайно оказались, следили спецом за этим новым оборудованием нашим. Под куполом гравитационного барьера случайно оказались, с их судном действительно неприятность вышла.

– И что же нам делать дальше? – спросила практичная Оксана. – Вот это твоё хитрое оборудование, оно же запитываться должно от чего-то, нельзя отрубить его от запитки? Тогда все проблемы сами собой разрешатся…

– Нельзя, – отрезал Рабинович, – оно само себя питает, встроенный там аккумулятор. Насколько я знаю, его на пять лет хватит.

– А куда пропал народ с базы? – поинтересовался я, – ну когда мы с пикника вернулись, никого ж не осталось. Их всех твои гравитационные машинки дезинтегрировали что ли?

– А вот этого я и сам не знаю, – честно признался Лёлик, – вроде не должно ничего это оборудование дезинтегрировать.

– Ещё вопросик имею, – сказал я, – а коряк этот ненормальный, он как в твою схему встроен?

– Коряк в теме, он тут негласным руководителем был поставлен, из Москвы так распорядились.

– А чего ж он меня пристрелить хотел тогда?

– Наверно волны так а него воздействовали, – пожал плечами Лёлик. – Вообще-то он вполне вменяемым до этой поры был.