Кир Булычев - Сочинения в трех томах. Том второй. На днях землетрясение в Лигоне. Голые люди

— Как ноги? — спросил я Матура, ощупывая их в некотором страхе натолкнуться ладонью на торчащую кость.

— Больно, — информировал меня Матур. — Я в шоке.

Он закатил глаза и ушел в глубокий обморок.

— Придется везти его на нашем джипе в город, — сказал я шоферу и подкрепил слова пантомимой. Шоферу такая перспектива не понравилась. Он ответил мне длинной тирадой, но я был тверд. Но когда мы попробовали было поднять грузного, килограммов на четыреста живого веса, господина Матура, тот вдруг открыл глаза и сообщил, что ему уже лучше. Он сказал:

— Помогите мне встать.

— Но ваши ноги?

— Я постараюсь, — сказал Матур, и на его глазах выступили прозрачные желтоватые слезы. — Вы не понимаете, — упрекнул меня господин Матур, — что я взял эту машину напрокат и должен буду теперь оплатить всю ее стоимость. Я разорен.

— Ну, ремонт небольшой, — постарался я его утешить. — Радиатор помят, а так все в норме.

— Но кто мне поверит! — возопил Матур, поднимаясь тем временем на ноги И переступая по траве, чтобы убедиться, что ноги, в самом деле его держат. — Здесь же нет дорожной полиции.

Так что же вы предлагаете?

— Ничего. Я останусь здесь и буду ждать грузовик, который вытянет машину на дорогу и отбуксирует наверх.

— Я предпочел бы отвезти вас в госпиталь.

— Ни в коем случае. Я уже почти пришел в себя.

В доказательство этого Матур притопнул и готов был пуститься вприсядку. Я остановил его.

— И если я уеду от машины, то какой-нибудь хулиган наверняка столкнет ее вниз. Вы совершенно не знаете дикарей. Я попрошу вашего шофера, и он вызовет грузовик.

Матур обратился к шоферу со страстной речью, всовывая ему в руку какую-то купюру. Шофер отказывался. Я отвернулся, чтобы не смущать собеседников. Когда я вновь взглянул на них, шофер был уже совращен, купюра исчезла, а Матур оперся о свою покореженную машину и поднял руку, благословляя меня в путь.

— Я буду ждать, дорогой друг, — сказал он с чувством. — Я никогда не забуду бескорыстной помощи, которую оказал мне советский гражданин.

Нам ничего не оставалось, как проследовать дальше.

Забираясь в машину, я посмотрел на часы. Было половина девятого. Мы потеряли на спасательных операциях около получаса.

— Поехали, — сказал я шоферу и обернулся к заднему сиденью, чтобы забрать портфель. Но портфеля не было.

Проводив Володю, я собрался в горы. По договоренности с ним я должен был сначала снять ленты с датчика, находившегося в сосновой роще, затем вернуться на остров и проделать там такую же операцию. Более того, я должен был лично проглядеть все ленты и, если пики на них пересекут красную линию, связаться с городом и сообщить обо всем Отару Давидовичу.

Утро было прекрасное, свежее, правда, меня смущали тяжелые облака, вновь нависшие над хребтом.

Двухдневная поросль на щеках зудела, и я некоторое время обдумывал, не сбрить ли мне щетину, однако отказался от этой мысли как по причине спешки, так и потому, что надеялся на защиту дополнительного волосяного покрова от докучавших мне комаров, которые омрачали мое в целом полное интереса существование.

— Я пойду в гору, — сказал я новому лейтенанту.

— Подождите, сэр, — ответил мне лейтенант, который уже допросил старосту и ничего от него не добился. — Сейчас мы кончим чинить джип и отвезем вас на машине.

Я посмотрел на шофера нашего старого джипа, который с помощью сержанта Лаво, отстраненного от командования, латал камеры. На мой взгляд, они лишь приступили к работе и не завершат ее раньше обеда.

— Благодарю за внимание, — сказал я лейтенанту. — Я пройду пешком. Тут всего три мили, а утро хорошее.

— Слушаюсь, сэр, — сказал лейтенант, но когда я прошел десять шагов, то услышал за собой топот. Это был сержант Лаво. Я понял, что без эскорта мне не обойтись, и послушно пошел рядом с сержантом, воспользовавшись случаем для того, чтобы попрактиковаться в разговорном лигонском языке.

Минут пятнадцать мы шли деревней и садом, пока наконец не поравнялись с оградой монастыря. Я вспомнил о своем обещании Володе Ли навестить Лами и узнать, как она живет. Я остановился возле ограды, но в монастыре было пустынно, лишь из-за деревьев доносился нестройный речитатив монахов, распевавших сутры. Я не стал заходить в монастырь и нарушать их дневной распорядок, отложив визит на возвращение.

Пыльная узкая дорога шла в гору. Тревожные облака не застилали солнца, но придавали освещению несколько зловещий оттенок. Я представил себе, с какой сокрушительной силой ударяют по этим горам муссонные ливни.

Лаво цокнул языком. Я оглянулся. Лаво стоял, замерев, глядя в кусты, близко подступающие к дороге.

— Что случилось? — спросил я. — Зверь?

И мое сердце невольно сжалось в предчувствии встречи с тигром. Я даже подумал, что хорошо, что Лаво вооружен.

— Нет, — прошептал Лаво, прыгнул в сторону и исчез в кустах. Я остался стоять на дороге. Лес загадочно молчал. Молчали птицы, молчали грозовые тучи над головой.

Рядом послышался треск ветвей. Потом крик. Наверно, это Лаво крикнул: «Стой!» Снова тихо. И тут неожиданно очередь из автомата. Я сделал шаг к стволу большого дерева, чтобы не стоять на открытом месте. Снова тишина.

Минуты через три выше меня на дороге показался Лаво.

— Что же там было? — спросил я спокойно.

— Там люди, — сказал Лаво. — Чужие люди.

— Может, из деревни? — сказал я.

— Нет, не из деревни.

Мы отправились дальше.

— Вы думаете, что это те люди, которые повредили нашу машину?

— Может быть. Но они убежали. Я не стал бежать за ними, потому что я должен идти с вами.

Это прозвучало почти укором.

Я немного утомился, потому что дорога шла в гору. Несколько раз мы останавливались отдохнуть, и Лаво терпеливо ждал, пока я приду в себя. Я подумал о том, что за эти дни я наверняка сбросил килограммов пять. И если дело так пойдет дальше, то к возвращению в Лигон я стану стройным. Это была приятная мысль.

В конце концов, после полутора часов ходьбы, мы вышли на открытое место. Перед нами была пронизанная солнцем сосновая роща, за которой отвесно поднимались освещенные солнцем светлые скалы.

В роще поднимался белый дымок. Солдаты, сторожившие датчик, сидели у костра и играли в карты. Но наше приближение они заметили издали и приветствовали нас, словно соскучились по людям. Датчик был в порядке. Линии не пересекли красную полоску.

Я отправил мать в летний дом. Мать настаивала на том, чтобы ее сопровождал отец Фредерик. Но тот наотрез отказался, потому что считал, что в случае землетрясения его помощь может понадобиться здесь. При миссии была небольшая начальная школа.