Кир Булычев - Сочинения в трех томах. Том первый. Заповедник для академиков
- Название:Сочинения в трех томах. Том первый. Заповедник для академиков
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:ТЕРРА - книжный клуб
- Год:1999
- Город:Москва
- ISBN:5-300-02495-3, 5-300-02496-1
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Кир Булычев - Сочинения в трех томах. Том первый. Заповедник для академиков краткое содержание
В первый том Сочинений включен детективный роман «Заповедник для академиков». По воле автора читатель попадает в 1932 год. Лидочка Иваницкая отправляется в санаторий ЦЭКУБУ «Узкое» на окраине Москвы. Она и не подозревает, что впереди ее ждут разочарования, опасности, альтернативные миры…
Оформление художников А. Акишина, И. Воронина. subtitle
5 0
/i/15/724715/i_001.jpg
empty-line
6
Сочинения в трех томах. Том первый. Заповедник для академиков - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
— Ты замужем? — спросила Марта.
— Да.
— Почему такая пауза? Вы в разводе?
— Нет, он уехал. В экспедицию.
— Все понятно, — сказала Марта. Она резко поднялась и отошла к темно-синему окну. Встала спиной к нему, опершись ладонями о подоконник. Она как бы давала Лидочке время и возможность исповедаться. Но Лидочка молчала. В Москве тридцать второго года не стоило откровенничать с незнакомыми. Или со знакомыми. Особенно если у тебя в семье не все благополучно.
— Он геолог? — спросила наконец Марта, не дождавшись исповеди.
— Археолог, — честно ответила Лидочка.
Господи, как он сейчас, где он? Андрею пришлось бежать из Москвы, иначе бы его взяли. Пан Теодор, их с Андреем покровитель, помог Андрею уехать, сказав при том, что у него есть для Андрея важное дело.
И лучше для всех, если Лидочка не будет знать, где скрывается Андрей, что он делает. Потому что, если ты чего-то не знаешь, ты не расскажешь об этом на допросе. Лидочка не стала спорить с Теодором, потому что у нее не было иллюзий. А теперь она ждала Теодора с вестями от Андрея. А в институте скрыла, что замужем, благо у них с Андреем разные фамилии, она — Иваницкая, Андрюша — Берестов.
— Я буду тебе верить, — сказала глубокомысленно Марта. — А знаешь почему?
— Почему?
— Если бы что, тебе бы путевку в Санузию не дали! Здесь такие люди бывают!
Марта наклонила голову по-птичьи, ждала ответа. Лидочка поднялась с постели. Ведь не скажешь ей, что путевка была горящая, досталась Лидочке случайно, потому что не смогла поехать Гордон-Полонская. Фамилию на путевке поправили, директор, благоволивший к Лидочке, написал собственноручно: «Исправленному верить».
Успокоив себя, Марта оставила пост у окна и подошла поближе. Она выкинула из головы проблемы, оставшиеся за пределами Санузии. Или ей показалось, что выкинула.
Всесилие пана Теодора должно иметь пределы. Вера в беспредельность сродни религии, а она, Лидочка, никогда не сотворит себе кумира… Ну что ему стоит приехать! Хотя бы кинуть в ящик открытку. Сколько можно ждать? Она же всю жизнь ждет, и ждет, и ждет…
Марта стояла уже рядом.
Это были чужие люди, так быстро и ловко перевоспитанные советским режимом, словно до него никакой истории не было. И Лидочку порой изумляла забывчивость окружающих. Ведь Марте уже за тридцать, революцию она встретила взрослой, может быть, успела окончить гимназию. Как приятно, наверное, существовать, не помня о прошлом. А завтра уже не будет и сегодняшнего…
— Ты завиваешься или они сами вьются? — спросила Марта. И, не дождавшись ответа, продолжала: — Моя беда в том, что все мои любовники хотели, чтобы у меня вились волосы — как у цыганки. Я похожа на цыганку? По-моему, совершенно не похожа, потому что все цыганки очень грубые и брюнетки, а я натуральная шатенка. В результате я пережгла себе волосы, и они страшно секутся. Хочешь покажу, какие у меня щипцы? Настоящие электрические, заграничные, фирмы «Филипс». Если этот Алмазов меня арестует, оставлю тебе в наследство.
Лидочка устроилась перед зеркалом и стала причесываться.
— А почему он вас арестует? — спросила она.
— Ведь не просто так он сюда приехал? Обязательно с заданием. Впрочем, не бойся, я пошутила, я колдую. Я говорю: ах, меня завтра возьмут! И даже представляю себе, как это случится. И тогда не случается. Никто не приходит. К соседям приходят, а ко мне никогда. А знаешь почему? Потому что мой Миша, это мой муж, я тебя обязательно с ним познакомлю, он главный специалист по автомобилям. Если его арестовать, то завод буквально остановится, а кто пострадает? Они и пострадают. А они не дураки.
Марта замерла с полуоткрытым ртом — ее монолог тоже был частью ритуального колдовства, и ей хотелось, чтобы Лидочка ей поверила. Лидочка сделала вид, что поверила в незаменимость Миши Крафта.
— Скажите, а молодой человек — мужчина, который нес Александрийского, это тот самый Пастернак?
— Кажется, он поэт. Не понимаю, почему им сюда путевки дают! Я очень уважаю Пушкина, но эти современные витии — Маяковские и Пастернаки, — они выше моего понимания. И поверь мне, голубушка, что через десять лет их никто уже не будет помнить.
— Пастернак очень хороший поэт, — сказала Лидочка. Она не любила и не умела спорить, но ей показалось нечестным отдать на растерзание Марте такого хорошего поэта и человека, который под холодным дождем прибежал спасать их с Александрийским. Еще неизвестно, побежал ли бы Пушкин… впрочем, Пушкин бы побежал, он был хороший человек.
— Ты меня не слушаешь? — донесся сквозь мысли голос Марты. — Здесь ты можешь встретить удивительных людей. В Москве ты их только в «Огоньке» или в кинохронике увидишь, а здесь можешь подойти и спросить, какая погода. В прошлый раз здесь был сам Луначарский. Он часто сюда приезжает в субботу и воскресенье. Ты знаешь, он читал свою новую трагедию!
— В стихах? — спросила Лидочка.
Марта не уловила иронии и, сморщив сжатый кудрями лобик, стала вспоминать, как была написана трагедия. И в этот момент ударил гонг.
Звук у гонга был низкий, приятный, дореволюционный. Он проникал сквозь толстые стены и катился по коридорам.
— Ужин, — сообщила Марта голосом королевского герольда. — Восемь часов. Земля может провалиться в пропасть, но гонг будет бить в Узком в восемь ноль-ноль.
— А что у вас надевают к ужину?
— У нас здесь демократия, — быстро ответила Марта. — Но это не означает распущенности. Даже летом не принято входить в столовую с открытой грудью или голыми коленками.
— Сейчас вряд ли это кому-нибудь захочется.
— Ну, что у тебя есть?
— Платье и фуфайка. И еще вторая юбка. — Лидочка открыла чемодан. Чемодан был старенький, сохранившийся еще с дореволюции, возле замочка он протек, и на юбке образовалось мокрое пятно.
Марта дала свою юбку. Она спешила, потому что президент республики Санузии не терпит распущенности. Только попробуй опоздать к ужину!
— И что же случится?
— А вот опоздаешь — узнаешь.
Это было сказано так, что Лидочке сразу расхотелось опаздывать, и она покорно натянула юбку, одолженную Мартой, — они с ней уже составили стаю, в которой главенство принадлежало старшей обезьянке. Она решала, что кушать и когда прыгать по деревьям. Лидочка, как хроменький детеныш, уже поняла, что любая самостоятельность преступна.
Они пробежали коридором, спустились вниз к высокому трюмо и оказались в прихожей — там Лидочка уже побывала сегодня. Прихожая была пуста, если не считать чучела большого бурого медведя, стоявшего на задних лапах с подносом в передних — для визиток.
— Его убил князь Паоло Трубецкой, — сообщила Марта, не сбавляя шага. — В этих самых местах… Не отставай.
Лидочка успела лишь заметить громоздкий комод и вешалку со многими шубами и пальто — Марта увлекла ее дальше, в гостиную, где стояли пианино, и кушетка, и кресла благородных форм, но с потертой обивкой, затем они оказались в столовой — ярко освещенной, заполненной лицами и голосами. Лидочку оглушили крики и аплодисменты — они предназначались им с Мартой. Лидочка смутилась и поняла их как похвалу за совершенные ею на ночной дороге подвиги. На самом деле причина аплодисментов заключалась в ином.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: