Сергей Юрьев - Шанс милосердия [litres]

– Вопрос, конечно, интересный… – Капитан сел за стол, и все последовали его примеру. – А что по этому поводу думает наш бортинженер?

– А у меня было время думать? – парировала Вьорика. – Можно, конечно, изготовить дополнительное вооружение. Но стрельба стоит энергии, а у нас её впритык. Да и на победу в открытом бою рассчитывать трудно. «Комаров» всё-таки не военный корабль. И, похоже, госпожа флаг-адмирал вместе с дорогим вице-президентом нашей дорогой Академии нам помогать не планируют.

– Да? С чего ты взяла? – Чувствовалось, что капитан думает то же самое, но ему по чину было не положено сомневаться в компетентности и порядочности руководства.

– С чего?! – Она едва не вспылила, но постаралась дальше говорить холодно и спокойно. – Знаешь, Егор… Если ты успел заметить, я – женщина. А женщина всегда чувствует, когда её собираются бросить или начинают терять к ней интерес.

– Мы и сами им уже давно сообщений не отправляли, – попытался возразить капитан. – Энергию экономим. И правильно делаем, что экономим. – Он подошёл к ней вплотную и прошептал на ухо: – Успокойся. Всё будет хорошо. Мы справимся.

– Да, конечно. Справимся. Флот Академии Наук – сила. Для нас нет невыполнимых задач, – ответила она также шёпотом. – Но мне было бы легче, если бы ты кое-что понял.

– С ума ты меня сводишь, – тихо произнёс Егор, глянув из-за её плеча, как Наики сосредоточенно рассматривает свои ногти, а Тиглат позвякивает ложкой в чашке с давно остывшим чаем. – Значит, главное для нас сейчас – обезопасить себя от нового нападения, – сказал он уже громче, так, чтобы слышали все. – Если этого не сделать, вся наша миссия накроется медным тазом, а нас самих хоронить будет некому.

– Хоронить? – переспросила Наики. – Не только некому, но и нечего. От Клима и горстки пепла не сталось.

– Так… – Капитан, почувствовав, что назревает тихий бунт, обвёл всех пристальным взглядом. – Знаете, дорогие мои… Я ведь тоже жить хочу. Я сына полгода не видел. Меня тоже от местных дел тошнит. Я вам больше скажу: если мы сейчас отсюда уберёмся, вам никто слова не скажет! Да и мне ничего страшнее выговора не светит. А вдруг окажется, что всё, чем нас пугают, – правда? Вдруг окажется, что действительно – стоит нам отступить сейчас, и всё человечество отправится прямиком в эту самую «вселенную света»? И шут с ним – с начальством. Им котхи, похоже, такого наплели, что те в штаны наделали. Мне и самому страшно. И вас я боюсь потерять. Но все наши страхи и даже брезгливость – ничего не стоят по сравнению с той катастрофой, которая может случиться. Да и вообще… Цена жизни не в том, сколько лет ты протянул, а в том, что ты успел сделать. Так вот…

– Между прочим, о том, чтобы бежать отсюда, никто и не говорил, – после недолгой паузы высказалась Наики. – И даже не думал об этом никто.

– Кстати, да, – поддержал её Тиглат. – Мне вообще, всё, что здесь творится, безумно интересно. Где ещё найдётся такой материал для исследователя…

– Только мне кажется, обо всём, что здесь происходит, нам прикажут молчать, – заявила Вьорика. – Если вообще дадут возможность вернуться. Но это неважно. Пока неважно… Я, кажется, придумала, как нам прикрыть тыл, если к манихеям пришлют подкрепление. – Все посмотрели на неё с нескрываемым интересом. – Так вот. Второй корабль явно придёт оттуда же, откуда и первый.

– Скорее всего, – согласился капитан.

– Значит, сектор входа супостата в обычное пространство нам известен и его размеры не превышают миллиарда кубических километров, – продолжила Вьорика. – Так?

– Примерно.

– У нас осталось две заряженных энергокапсулы. Если одну из них взорвать в нужном секторе в нужный момент, ненадолго вспыхнет маленькая звезда, которая в этом объёме уничтожит всё. Систему слежения за пространством и взрыватель я сделаю за два-три часа.

– Но тогда у нас энергии на возвращение точно не останется, – сообщил капитан. – И нам неизбежно придётся остаться здесь навсегда. Как вам перспектива прожить остаток жизни в этой стальной коробке?

– Я не против, – ответила Вьорика шёпотом.

– Я полагаю, что любые задачи надо решать последовательно, – высказался Тиглат. – Сначала давайте разберёмся с тем, ради чего мы сюда прибыли. О том, как выбираться, задумаемся позже. Уверен, что идеи появятся, когда прижмёт. Да и не факт, что нас решили тут бросить. Наверняка у начальства есть масса других причин не выходить на связь.

Все посмотрели в сторону Наики, но та, вместо того чтобы высказать свою позицию по интересующему всех вопросу, задумчиво посмотрела в потолок, а потом спросила:

– А где, интересно, наш дорогой господин Соуч? Я его уже час не видела, если не больше…

– «Вовочка», где Соуч? – обратился капитан к бортовому компьютеру.

– В рубке сидит, делом занимается, в отличие от вас, – буркнул тот.

– Чем именно?

– Отлаживает системы наблюдения за Флорой Озирис, спасительницей мира. Надо же было кому-то этим заняться.

– Заседание закончено, – распорядился капитан. – И правда, дел невпроворот. Вьорика!

– Да, капитан?

– Давай-ка слетаем к остаткам корабля манихеев. Посмотрим внимательнее. Конструкция прочная – может, что и уцелело из полезных вещей.

– И наберите там какого-нибудь пепла, – предложила Наики. – Надо всё-таки постараться доставить на землю что-то похожее на прах штурмана.

12-го дня месяца Улулу, святилище Шамаша, территория Свободного Кетта

Во чреве святилища Шамаша было темно и жутковато. Тусклые лампочки, висевшие под потолком этого казавшегося бесконечным лабиринта, встречались нечасто. Временами приходилось идти на ощупь, осторожно ступая в темноте по неровному каменному полу и прижимая ладонь к шершавой холодной стене. Почему-то вспомнилось, как всего-то несколько недель назад её точно так же вели подвальными коридорами здания Службы Общественного Спокойствия. Не подойди она тогда к тем студентам-провокаторам, как бы сейчас сложилась судьба? Сидела бы сейчас в своей крохотной комнатке, считая каждый чикль, лишь бы дотянуть до очередной выплаты пособия. Не иначе. Так что жалеть особо не о чем. Кому ещё могло так повезти в жизни: успеть сказать правду на всю Империю, встретиться с богиней, обрести вторую молодость, подарить Кетту надежду на освобождение… Что бы там ни случилось в будущем, каких страхов ни пришлось бы ещё натерпеться, сколько бы боли ни предстояло испытать – это уже не имеет никакого значения.