Дэвид Вонг - Что за чушь я сейчас прочитал? [litres]

– В этом мире от нее не скрыться. Ваш друг спросил, на кого мы работаем, и я уверена, что вы задаетесь тем же вопросом.

– Не-а, – ответил я. – В город иногда приезжают такие, в костюмах. Шныряют вокруг, пытаются казаться умниками, задают вопросы, будто думают, что в принципе способны понять ответы. Иногда вы косите под людей из правительства, иногда под частных лиц, но, подозреваю, никто из вас даже не в курсе, кто вас финансирует. Это не имеет значения, плевать. Думаю, начинается всегда с того, что какие-то влиятельные люди за кулисами узнают о происходящем и прикатывают сюда, чтобы… даже не знаю. Попытаться как-то этим воспользоваться? Попытаться обуздать темные силы, найти способ извлечь из них выгоду? Потом все идет прахом, вы пакуете вещички и уезжаете, а местные возвращаются к своей странной, никому не нужной жизни, пытаются оставаться на плаву. Этот цикл, наверное, повторялся еще до того, как здесь город построили.

– Наша организация называется ННО. Нейтрализация неестественных организмов.

– Ну, по крайней мере одно не меняется: лучше после вас, ребятки, не становится.

– По-вашему, лучше оставить это дилетантам вроде вас? В вашем досье сказано, что однажды вас видели голым, когда вы играли у себя во дворе в регби отрубленной головой.

– Это был единичный случай.

– Вы понимаете, что подобные инциденты нельзя бросать на произвол судьбы? Ночью похищают невинных детей. Люди в ужасе. И это вполне понятно. Паника – самоподдерживающаяся цепная реакция. Порядок должен быть восстановлен.

– Хотите всё исправить – валяйте. Сим передаю это в ваши руки.

– В городе ходит слух, что вы как-то в этом замешаны.

– В этом городе знают лишь один слух: «Слух, а мет есть?»

– Почему бы вам не рассказать немного о себе?

– Вы только что сказали, что у вас есть мое досье, – вы, наверное, знаете обо мне больше, чем я сам. Пью часто.

– Я хочу услышать все от вас .

С нами поравнялся еще один человек, в грязных лохмотьях, которые когда-то, наверное, были белыми. К своему ужасу, я вдруг понял, что это врач. Он выглядел так, будто умер от истощения неделю назад и его тело пока просто не в курсе. Он даже не взглянул на нас, когда прошаркал мимо. Человек на койке закатил глаза и прохрипел: « Воды …» – но доктор и бровью не пошевелил.

– Хотите слышать все? И с чего начнем? С того, как я родился?

– С начала вашей карьеры в этой области.

– До старшей школы, э-э, моя жизнь была обычной. Попадал иногда в передряги, детей в драках калечил. Ну вы знаете, как оно. Пошел на вечеринку, там давали какой-то наркотик. С каждым, кто его принял, начала твориться стремная дичь. Из всех выжили только мы с Джоном. Теперь можем видеть монстров, и это ужасно.

– И благодаря этому вы стали знамениты в узких кругах. Как говорится, есть чем гордиться. А теперь отбросим эту часть – про ваши предполагаемые паранормальные способности и мнимый героизм – и поговорим о вас как об обычном человеке.

– Рассказывать особо нечего.

– Я знаю. И все же.

– Ну… какое-то время, после колледжа, я работал в видеомагазине. Владелец обанкротился, и с тех пор я скачу с одной работы на другую.

– Вас обеспечивает Эми. Финансово, я имею в виду.

– Держимся кое-как.

– Потому что Эми вас обеспечивает.

– Мы помогаем друг другу. Какое это имеет отношение к делу?

– Она сирота.

– Это вы спросили или что?

– Ее родители погибли в автомобильной катастрофе.

– Да. Ей тогда было лет тринадцать-четырнадцать, где-то около того.

– И вы в этом уверены.

– Сам не видел. Но зачем ей лгать?

– Кто говорил о лжи?

Мужчина с ближней койки снова попросил воды. Я отвернулся от него и посмотрел на больного в соседнем ряду. Он стонал и бездумно почесывал живот рукой. Похоже, уже давненько, потому что успел содрать кожу, потом жир, а потом и мышцы, и рядом с пупком зияла рваная рана. Наружу вывалилась петля тонкой кишки, похожей на бледного червяка. Над ним роились мухи.

Я спешно отвернулся и вперился взглядом в пустые трибуны. Желудок крутило, сводило от зловония – я готов был поклясться, что оно просачивается сквозь кожу.

– В этой же автомобильной аварии она потеряла руку.

– Да. Давайте уйдем, пожалуйста?

– После этого она осталась под опекой старшего брата. – Она замолчала, но я ничего не ответил – потому что это был не вопрос. Через несколько коек от нас пронзительно закричал ребенок. – И что же с ним стало?

– Вы и так знаете что.

– Правда?

– Он умер при загадочных обстоятельствах.

– Но для вас это не загадка. Вы там были.

– О, можете мне поверить. Меня это озадачило не меньше остальных. Вы к чему-то ведете или просто пытаетесь меня разозлить?

– Я веду к тому, что теперь у Эми есть только вы. Человек, который, по ее мнению, защищает ее от монстров.

– Я ее мнения не знаю, вам придется спросить ее саму.

– Этим я сейчас и занимаюсь. Если я вернусь и попрошу ее поведать эту историю так, как она ее помнит, она мне о тех же чудовищах расскажет? Много ли она видела на самом деле? И как много из увиденного разглядела в темноте, в минуты паники? Как много ее воспоминаний достроены подробными историями, которые написал ее любимый Дэвид, единственный родной и близкий ей человек? Ее так называемый защитник, ограждающий ее от монстров, которых сам так ярко и детально описывает?

– Почему вас до такой степени интересуют наши с ней отношения? Как это связано с происходящим?

– Везде есть взаимосвязь. Вселенная – это сеть пунктирных линий, и судьба прыгает по ним от одной точки к другой. Стоит отклонить случайную заявку на поступление в художественную школу, и вот молодой Адольф Гитлер меняет карьеру.

– Вы считаете новым Гитлером меня или Эми? Если меня, то тут, знаете, многовато работы выходит…

– Как вы думаете, когда ей жилось лучше: до или после вашего знакомства?

– Ой, да ну вас в жопу.

– Уймите свою защитную реакцию и постарайтесь понять контекст, в котором я вас об этом спрашиваю. Представьте, будто смотрите на это дело со стороны, наблюдаете, как ухудшилась ситуация в N за последнее десятилетие. Если бы вы могли вернуться назад, выбрать одного-единственного человека и исключить его из уравнения, чтобы вместе с ним исчезло как можно больше страданий, кто бы это был?

– Вы собираетесь убить меня, агент Таскер? В этом дело, вы всё подсчитали и решили, что проблема во мне ? Ну, блядь, кто ж я такой, чтобы с вами спорить?

– Даже если бы у меня и были подобные намерения, у меня для такого нет полномочий.

– Хорошо, мне где-то подпись надо поставить или с вашим руководителем это обсудить…

– Я пытаюсь донести, что аномальная сущность, обитающая в угольной шахте N, – это наше дело. Не ваше. Мы позаботимся о том, чтобы с ней разобрались. Если вы хотите убить монстра, который осаждает горожан, – что ж, есть множество безболезненных и быстрых способов. Я просмотрела множество сценариев: уверяю вас, все вовлеченные останутся довольны результатами. Особенно Эми.