Тахера Мафи - Вообрази меня [сборник litres]

Нежно, так нежно, будто сомневаясь, что я существую. Словно он боится, что если подойдет слишком близко, то я… раз… и смотрите-ка, исчезла, испарилась. Его пальцы едва касаются моего лица, медленно, так медленно, а потом соскальзывают назад, остановившись на затылке. Большой палец поглаживает мою щеку.

Сердце сжимается.

Он продолжает смотреть на меня, смотрит прямо в глаза, ищет в них помощи, ориентира, намека, что я против… словно убежден, что я закричу или расплачусь или сбегу. Я не стану. Думаю, что не смогла бы, даже если бы захотела. А я хочу остаться прямо здесь. Хочу застыть в этом моменте.

Он придвигается, всего на пару сантиметров. Поднимает вторую руку и нежно обхватывает мое лицо ладонями.

Держит меня так, словно я соткана из перьев. Словно я – птица. Белая, с золотой макушкой вроде короны.

Я улечу.

Мягкий, прерывистый выдох покидает его тело.

– Что-то не так, – повторяет он, как-то отстраненно, будто говорит не со мной. – У нее необычная энергия. Подгнивающая.

Звук его голоса вибрирует внутри меня, накручивается на позвоночник. Я распрямляю спину, несмотря на то что чувствую себя необычно, словно я путешествовала сквозь время, и сбился суточный ритм. Подтягиваюсь и занимаю сидячее положение, а Уорнер меняет позу, чтобы мне было удобнее. Я устала и ослабла от голода, но – если не принимать в расчет, что кое-где болит – похоже, в порядке. Жива. Дышу, моргаю, ощущаю себя человеком и точно знаю почему.

– Ты спас мне жизнь.

Он склоняется ко мне.

Все еще изучает. В его пристальном взгляде столько напора, что я в смущении отворачиваюсь. И почти выпрыгиваю из собственного тела. Касл и Кенджи, и Уинстон, и Брендан, и еще куча других людей, которых я не знаю, все смотрят на меня в упор, смотрят, как Уорнер меня обнимает. Я в одночасье готова сгореть от стыда.

– Привет, принцесса, – машет мне Кенджи. – Ты в порядке?

Пытаюсь подняться, Уорнер хочет помочь, и в ту секунду, как его кожа касается моей, меня пронизывает еще один сбивающий с ног эмоциональный разряд. Я оступаюсь и падаю прямо в его объятия, и он притягивает меня, снова воспламеняя своим жаром. Я вся дрожу, сердце колотится, внутри пульсирует робкое желание.

Не понимаю.

Меня переполняет неожиданная, необъяснимая потребность прикоснуться, прижаться всем телом к его телу, чтобы тесный контакт зажег обоих. Что-то в нем есть… Отстраняюсь, пораженная пылкостью собственных мыслей, но он берет меня за подбородок. Наклоняет мое лицо к себе.

Я смотрю на него.

Его глаза необычного оттенка зеленого: яркие, кристально чистые, опасно пронизывающие насквозь. У него густые волосы глубокого золотистого цвета. Все в его облике говорит о дотошности. Безупречности. Его прохладное дыхание – сама свежесть.

Я невольно закрываю глаза. Вдыхаю его запах, внезапно ощущая головокружение. С губ слетает еле слышный смешок.

– Что-то явно не так, – слышу чей-то голос.

– Да, не похоже, что она в порядке, – говорит кто-то еще.

– Эй, приехали, мы что тут вслух произносим очевидное? Для этого собрались?

Кенджи.

Уорнер молчит. Я чувствую, как он сжал меня крепче, и широко раскрываю глаза. Он, не отрываясь, смотрит на меня, его глаза – зеленые всполохи, которые не погасить, а грудь вздымается часто-часто, часто-часто, часто-часто. Его губы рядом, очень близко, сейчас коснутся моих.

– Элла? – шепчет он.

Я хмурюсь.

Смотрю в его глаза, перевожу взгляд на губы.

– Любовь моя, ты меня слышишь?

Я не отвечаю, и он меняется в лице.

– Джульетта, – ласково произносит он, – ты меня слышишь?

Я смотрю на него и моргаю. Хлоп, хлоп, хлоп… и понимаю, что его глаза завораживают. Такой потрясающий оттенок зеленого.

– Нам нужно, чтобы все поскорее очистили помещение, – раздается голос. Громко. – Необходимо немедленно провести тесты.

Девушки, я полагаю. Это они. Они здесь. Пытаются его у меня забрать, пытаются заставить его меня отпустить. Руки Уорнера обвивают меня стальными лентами. Он отказывается уходить.

– Не сейчас, – отрезает он.

И почему-то его слушаются.

Может, они видят в нем что-то – что-то в его лице, в его чертах. Выражение безысходности, врезавшийся в черты лица надрыв, то, как он на меня смотрит: если умру я – умрет и он.

Я робко протягиваю руку и касаюсь пальцами его лица. Кожа гладкая, холодная. Как фарфор. Будто он ненастоящий.

– Что не так? Что случилось?

Уорнер становится еще бледнее, качает головой и прижимается лицом к моей щеке.

– Умоляю, – шепчет он. – Возвращайся, любовь моя.

– Аарон?

Слышу, как у него перехватило дыхание. Он в замешательстве. Впервые я, как бы невзначай, назвала его по имени.

– Да?

– Знай: я не считаю, что ты сошел с ума.

– Что? – удивляется он.

– Я не считаю, что ты сошел с ума, – повторяю я. – И не считаю тебя психопатом. Не считаю, что ты бессердечный убийца. Мне плевать, что о тебе говорят другие. Я думаю, ты хороший человек.

Уорнер моргает, очень часто. Я слышу, как он дышит.

Вдох и выдох.

Неровно.

Оглушительная, раздирающая боль. Мое тело вдруг становится ватным. Вижу металлический отблеск. Чувствую – жжет место укола. Голова плывет, все звуки сливаются воедино.

– Пойдем, сынок, – говорит Касл. Его слова растягиваются, темп речи замедляется. – Знаю, это тяжело, но надо уступить. Нам надо…

Резкий, яростный звук вернул меня ненадолго к действительности.

Какой-то мужчина, не узнаю его, в дверях, одной рукой опирается на раму, переводит дыхание.

– Они здесь, – выпаливает он. – Нас нашли. Они здесь. Дженна мертва.

Парень в дверях, тяжело дыша, еще не успел договорить, а все уже на ногах. Нурия и Сэм несутся мимо него в коридор, выкрикивая приказы и распоряжения. Нужно активировать протокол для «Системы Z», нужно собрать вместе детей, пожилых и больных. Соня и Сара вжимают что-то в руку Уорнера, бросают последний взгляд на Джей, обмякшую, лежащую без сознания, и вылетают следом за Нурией и Сэм.

Касл припадает к земле, закрыв глаза и поглаживая ладонью пол, слушает. Чувствует.

– Одиннадцать… нет, двенадцать человек. Метрах в ста пятидесяти отсюда. У нас примерно две минуты. Постараюсь их задержать, пока мы не успеем убраться. – Касл поднимает взгляд. – Мистер Ибрагим?

Я даже не осознаю, что Хайдер здесь, с нами, пока он не произносит:

– Времени более чем достаточно.

Он шагает через всю комнату к противоположной от кровати стене, пробегает руками по гладкой поверхности, попутно срывая картины и приборы. Осколки и щепки летят на пол. Назира ахает и внезапно застывает. Я разворачиваюсь к ней в испуге.

– Нужно сказать Стефану, – произносит она и с этими словами вылетает за дверь.