Мила Бачурова - Закон Большинства

Как-то работаю, что-то платят. Перед друзьями-родственниками не стыдно — и то хлеб. Другие хуже живут…

Блин! Другие — хуже! А другие «другие» — лучше. И я, выходит, как раз та самая середина. Большинство…

Фээсбэшник этот, или кто он там, по планшету больше не елозил. Просто в ухо мне съездил. И прошипел:

— Про Брюса Уиллиса потом мечтать будешь! Если доживешь. Вспоминай давай. Тринадцать минут!

«Вспоминай!» Как будто, каждый день вот так приходится…

Ну… Детство, что ли, вспомнить?

Качели. Гигантские шаги у бабки в деревне. Брату — девять лет, мне — пять. Он впервые взял меня с собой. Доска на веревках вздымается, высоко над землей.

Полет. Восторг. Я — бог! Я — все могу!

Брат орет какую-то песню, а я просто ору. От счастья…

— Стоп. Не то.

Я так и подпрыгнул.

— А ты видишь, что ли?!

— Вижу; паршиво, правда. Но тут возраст высветился — пять лет, два месяца. И красный цвет загорелся — не то. Детские воспоминания у них не считаются, предупредили. В детстве, мол, все по-другому. Пятерку получил — счастлив, гулять отпустили — счастлив… Не то. Дальше думай.

Так. Ну, если детские нельзя… И школьные дискотеки — первые поцелуи, тоже?.. Блин, что вспоминать-то? Когда во взрослом возрасте положено чувствовать себя счастливым?

Ну… свадьба.

Женюсь на Ленке. Дурные голоса, орущие «Горько!» Невеста — жалкая, потерянная. Единственное, что чувствует — и я это понимаю — поскорей бы все закончилось…

— Нет. Не то. Красный цвет. Вспоминай!

Ну… сын родился.

Еле различимое Ленкино лицо за окном роддома, на четвертом этаже. Машу рукой, она вяло машет в ответ. Думаю о том, что завтра ее забирать, а обои я так и не переклеил. Приедет — разорется…

— Нет! Опять красный. Думай!

Ну… Не знаю даже.

Ну, с Викой в первый раз переспал. Год ее добивался…

— А ты, вообще, все видишь?

— …! Я на картинку не смотрю, только на цвет. Да если б даже и смотрел — чего я там не видел?! Голых баб?.. Мужиков?.. Козу Машку?.. Вспоминай! Восемь минут!

Вика. Сладко было — это да. Летел. Парил. А потом, телефон — ка-а-ак зазвонит…

— Нет! Не то. Красный.

Ну… На работе в должности повысили.

Зарплату прибавили. Сутки бухал, думал, помру на фиг…

— Нет! Четыре минуты. Тебе, что — больше вспомнить нечего?!

— А тебе? — взбесился я. — Вот, тебя бы сейчас заставили вспоминать?!

— Уж поверь, не растерялся бы.

Но злость, смотрю, проглотил, в глаза смотрит проникновенно — их учат, наверное.

— Речь сейчас не обо мне. О тебе! Три минуты! Давай, напрягись. Я не виноват, что опрашивать нужно большинство. А не тех, кому есть, что вспомнить.

Три минуты — и не спасу я нашу цивилизацию. Три минуты — и все загнется на фиг. Оттого, что мне, большинству, вспомнить нечего…

Да идите вы.

Я закрыл глаза. Сосредоточился.

Когда я счастлив? Вот, по-настоящему, счастлив? Ведь не может быть, чтобы — никогда?

Когда прихожу с работы — а Ленки дома нет, не пришла еще. И Мишки нет, на тренировке.

Сажусь за комп, надеваю шлем.

Взял персонажа. Собрали команду, пошла игра.

Здоровье, заклинания, оружие. Может быть, в этот раз — все-таки маг?.. Нет, останусь бойцом. Привычнее.

Пала первая башня. Вторая башня.

Трон уже близко, но нас теснят… Ух, как щас вломим!

Давай!!! Давай-давай-давай!!!!

Урааааа!!!!!! Победа!!! Мы сделали это, бро!

Ураааа….

— Господи, ну сколько можно?! Ты совсем уже чокнулся.

Ленка. Сердитая.

Разбудила, стоит над душой. Шлем на столе валяется — спасибо, хоть провода не выдрала.

— Спишь уже в обнимку с компьютером! Хуже Мишки. Два часа, как пришел — до сих пор не переоделся.

… - Система, результаты? Выведи стабильность по опрошенным.

— Стабильный совпадающий вектор счастья — шестьдесят семь процентов.

— По дознавателям?

— Стабильный совпадающий вектор счастья — пятьдесят два процента.

— А сколько дознавателей догадались, что реакции снимаются еще и с них? Не только с опрашиваемых?

— Ноль процентов.

Что ж, как всегда. Тот, кто обладает властью, самому себе априори присваивает неприкосновенность.

— Процент совпадения реакций, в мечтах о счастье, у опрашиваемых и дознавателей?

— Шестьдесят.

И тут результат стабильный. Те же шестьдесят процентов, что и в прошлый раз, и в позапрошлый, и сорок веков назад. Отклонения ничтожны. Скучно.

Когда-то фараон мечтал захватить мир, а раб, трудящийся на строительстве пирамиды — заполучить похлебку погуще. Оба стремились к победе. И ничего с тех пор не изменилось. И еще сорок веков — не изменится.

Мы — стражи. Я — один из многих, Охраняющих Миры. Уже который цикл мы здесь.

За это время на Земле прошло несчетное число столетий, а я — четвертый на своем посту. Два цикла осталось продержаться до долгожданной смены.

В речи, которую мы преподносим дознавателям, из века в век меняется лишь несколько слов. Когда-то мы представлялись всемогущими богами, сейчас — инопланетным разумом. Пророчащим человечеству то же, что и тысячелетия назад — вселенскую катастрофу.

К чему менять то, что работает? Перед лицом такой угрозы самый косный и ленивый объект заставит себя думать. И каждый раз они начинают с того, что принимаются перечислять одни и те же ценности.

Принятые в обществе. Навязанные. Не свои.

Босоногое детство, любовь, страсть. Карьера, потомки… Я могу с точностью до секунд назвать время, за которое средняя особь добирается-таки до своих истинных желаний. А также, к какому моменту до них добирается дознаватель.

Над дознавателями ничто не довлеет — но, тем не менее, вопрос о счастье они себе задают. Каждый. Неизменно. Испытав сначала раздражение — соображай быстрее, кролик, Земля в опасности! — потом — злость, а потом, в последние секунды, почти крича: «Ну, почему спросили тебя?! Вот, я бы, я бы!..» И это — естественно, ведь они полагают себя выше.

Согласно Закону Большинства, проверку следует вести по двум векторам. Первая категория — те объекты, что согласны считать себя усредненным большинством. Вторая — те, кто никогда, в отношении собственной личности, с этим определением не согласятся.

На мой взгляд, слишком мудрено. Опрос единственной категории значительно упростил бы процедуру, а реакции дознавателей — доказано веками — лишь немногим разнообразнее, чем у опрашиваемых… Но порядок есть порядок. Не в нашей власти его менять.

Он неизменен так же, как неизменны люди.

Когда-то объекты с упоением следили за гладиаторскими боями. Грезили крестовыми походами. Горели в пожарах войн и революций… Но всегда, на протяжении веков, в каждом из землян теплилось желание побеждать. Кричать «Ура!» и плакать от счастья.