Роберт Хайнлайн - Свободное владение Фарнхэма [сборник litres]

– И мне солгут в глаза. Да я задушу эту черную обезьяну, как только увижу ее!

Мистер Фарнхэм вздохнул:

– Дьюк, у меня просто в голове не укладывается, что один человек может заблуждаться в таком множестве вещей. Если тебя удостоят аудиенции, то рядом с тобой будет Мемток. Со своим хлыстом. Лорд-протектор будет на расстоянии футов пятидесяти от тебя. К тому же хлыст, который висит у него на поясе, – не обычная игрушка-погонялка, а смертоносное оружие. Старик – тертый жизнью калач, и убить его не так-то просто.

– Ничего, я попробую!

– Да, можешь попробовать. С таким же успехом кузнечик может попытаться напасть на газонокосилку. Можно восхищаться его отвагой, но не его рассудительностью. Ты также ошибаешься и в том, что считаешь их милость способным солгать тебе. Если он действительно сделал то, что ты предполагаешь, – то есть силой заставил твою мать отдаться, – он ничуть не постыдится этого, равно как и не постыдится дать тебе честный ответ. Дьюк, пойми, он так же не станет лгать слуге, как и не подумает, например, уступить тебе дорогу. К тому же… а своей матери ты поверишь?

– Конечно поверю.

– Тогда попроси лорда-протектора дать тебе возможность встретиться с ней. Я почти уверен, что он не откажет и разрешит тебе свидание на несколько минут – естественно, в его присутствии. Правила гарема он может нарушить – только когда сам пожелает. Если у тебя хватит смелости заявить ему, что ты хочешь услышать подтверждение его словам от нее, думаю, что он будет удивлен. Но потом, скорее всего, рассмеется и согласится. На мой взгляд, это единственная для тебя возможность увидеть мать и убедиться, что она в безопасности и хорошо устроена. Другого способа встретиться с ней нет. Полагаю, у тебя есть надежда: твое дело столь необычно, что может потешить Понса комизмом, как ему представляется, столь смехотворной проблемы.

Дьюк был озадачен:

– Слушай, а какого черта ты сам его не спросишь? Ведь ты видишься с ним почти каждый день. По крайней мере, я слышал такое.

– Я?! Да, мы встречаемся довольно часто. Но спрашивать его об изнасиловании… Ты ведь это имеешь в виду?

– Да, если ты предпочитаешь такое выражение.

– Изнасилование – это то, что ты подозреваешь. Я ни в коей мере не подозреваю их милость в насилии и не собираюсь служить выразителем твоих грязных подозрений. Если нужно спросить, то имей смелость сделать это сам. – Хью поднялся. – Мы потеряли уже уйму времени. Так что или принимайся за работу, или иди и повидайся с Мемтоком.

– Я еще не закончил.

– Нет, закончил. Это приказ, а не предложение.

– Если ты думаешь, что я боюсь твоего хлыста…

– Господи, Дьюк, не стану же я наказывать тебя сам! Если ты доведешь меня, я попрошу Мемтока проучить тебя. Говорят, он крупный специалист. А теперь выметайся. Ты отнял у меня полдня.

Дьюк ушел. Хью некоторое время пытался успокоиться. Стычки с Дьюком всегда выводили его из себя, даже когда тот был еще двенадцатилетним мальчишкой. Но его беспокоило и кое-что еще. Он использовал все свои возможности убедить сына отказаться от избранного им пути. Его абсолютно не волновало то, что составляло основной предмет беспокойства для Дьюка. Что бы ни случилось с Грейс, он был уверен, что изнасилование как таковое не имело места. Но он с болью в душе осознавал кое-что, чего Дьюк в своем заблуждении, очевидно, не понимал.

Дьюк, с жалостью отметил Хью, не осознал древнего закона побежденных, гласившего, что их женщины в конце концов сдаются победителям – добровольно.

Подчинилась его бывшая жена или нет – было вопросом скорее академическим. Он сильно подозревал, что у нее ни разу не появилось такой возможности. В любом случае она, очевидно, была довольна своей судьбой – чисто по-обывательски. Но жизнь Грейс ни в коей мере не беспокоила его. Он честно старался исполнить свой долг по отношению к ней, она сама отдалилась от него. Ему только не хотелось бы, чтобы Барбаре когда-нибудь пришлось испытать на себе гнет безысходности, который способен был превратить – и превращал на всем протяжении истории – добродетельную женщину в добровольную наложницу. Он любил ее, но не строил никаких иллюзий по поводу того, что она, обычный человек из плоти и крови, окажется ангелом или святой. Даже гордые сабинянки не выдержали выпавшего на их долю испытания и сдались. «Лучше смерть, чем бесчестье» – этот лозунг никогда не был слишком популярным. Со временем все поддавались компромиссам и переходили на добровольное сотрудничество.

Он достал бутыль Счастья, посмотрел на нее… и поставил на место. Нет, он никогда не будет решать своих проблем таким способом.

Хью не пытался узнать, виделся ли Дьюк с Мемтоком. Он вернулся к своей бесконечной работе, одержимый намерением умаслить их милость любым доступным способом, будь то бридж, прибыльные идеи или просто переводы. Он больше не надеялся на то, что босс позволит ему взять к себе Барбару и близнецов. В этом вопросе старый Понс был тверд как камень. Но быть в фаворе все равно было полезно, даже необходимо, что бы ни случилось. Кроме того, расположение «дядюшки» позволяло Хью хоть изредка видеться с Барбарой.

Он продолжал думать о побеге. По мере того как лето подходило к концу, он все больше укреплялся в мысли, что бежать в этом году – всем четверым, да еще с грудными младенцами на руках – невозможно. Вскоре все хозяйство переедет обратно в город, а он понимал, что единственный шанс удачного побега – это бегство в горы. Ничего… Пусть еще год, пусть два и даже больше. Может быть, лучше подождать до тех пор, пока мальчики научатся ходить. Даже и тогда побег будет более чем труден, а с грудными детьми на руках он вообще немыслим. Но, несмотря на отдаленную перспективу, нужно, когда их еще раз хотя бы на минуту оставят одних, поделиться идеей бегства с Барбарой, чтобы она не вешала носа и ждала.

Хью не осмелился написать ей это. Даже если Джо и не выдаст его, Понс, попади ему в руки записка, сможет получить ее перевод, ведь где-то были ученые, знающие английский язык. А Грейс? Он надеялся, что она не будет мстить, но угадать было трудно. Возможно, Понс все знал об этой переписке, каждый день получал переводы записок, смеялся над ними и не обращал на них внимания.

А что, если разработать код? Что-нибудь простое, вроде первого слова в первой строчке, второго во второй и так далее. Можно рискнуть.

К тому же Хью сообразил, что у них есть еще одно преимущество, которое может здорово помочь им. Беглецы редко достигали своей цели просто потому, что их выдавала внешность. Белую кожу еще можно было загримировать, но слуги на много дюймов ниже и на несколько фунтов легче, чем Избранные.

И Барбара, и Хью были высокого роста. В этом отношении они вполне могли сойти за Избранных. Черты лица? У Избранных лица отличались значительным разнообразием. Индусские черты смешивались с негроидными и многими другими. Проблему представляла его лысая голова. Значит, придется украсть парик. Или сделать его. Если у них будет краденая одежда, припасенная пища, хоть какое-нибудь оружие (да сами две его руки чего-то стоят!) и грим, они вполне могут сойти за «нищее черное отребье» и отправиться в путь.