Джаспер Ффорде - Вечный кролик [litres]

Я надеялся, что они не заметили, как у меня перехватило дыхание и мои щеки порозовели. Даже если бы они каким-то чудом простили мне работу в Крольнадзоре, они бы никогда не простили того, что я приложил руку к гибели Дилана.

– Конни давно мне нравилась, – сказал Док, – так что, естественно, я сделал ей предложение. Мне только жаль, что наше счастье было основано на такой утрате.

Она протянула лапу, и Док крепко сжал ее. Он поднял стакан.

– За Дилана, – сказал Док.

– За Дилана, – сказала Конни.

– За папу, – сказали Кент и Бобби.

– Как видишь, – сказал Док, – мы, кролики, почти обо всем говорим честно. Жизнь слишком коротка для того, чтобы плести интриги, заниматься позерством и лицемерить. Третий круг Лаго как раз об этом – об истине, которая следует за истиной. Ложь же, напротив, порождает новую ложь, одну за другой. От этого круг темнеет, а темный круг нарушает равновесие и ведет к краху.

– К краху, – эхом повторили остальные.

– Обо всем говорите честно, значит? – спросил я, решив, что за вопрос о Елене я могу задать собственный.

– Да.

– Почему у Кента на ноге датчик?

– Копание нор без должной осмотрительности и внимания, – буднично ответил Кент.

– Правда? – сказал я, но Кент еще не закончил.

– Копание нор без лицензии; подготовка к преступному копанию; неосторожное копание, повлекшее за собой материальный ущерб; причинение смерти опасным копанием; копание под воздействием опьяняющих веществ; подстрекательство к копанию; копание во время двухлетнего условного срока за копание; принадлежность к запрещенной копательной организации и отказ прекратить копание по требованию властей.

– Ого, – сказал я. – Да на тебя все статьи повесили.

– И все – ни за что, – сказала Бобби. – Этот полудурок Сметвик переписал все законодательство против кроликов.

– Кента не посадили только потому, – сказала Конни, – что в том деле было замешано много кроликов, и Кент был лишь маленькой шестеренкой, передаточным звеном, убиравшим грунт. Кент получил два года домашнего ареста, а остальные получили от трех до девяти лет тюрьмы.

– Только шесть из пяти тысяч шестисот семидесяти двух кроликов, сидящих сейчас в тюрьме, попали туда за убийство, – сказала Бобби. – Большинство осудили за копание или кражу овощей с грядки, хотя для нас это вообще не преступление.

– Все, что растет в земле, это дары Лаго, – сказал Кент. – Корнеплоды не могут быть чьей-либо собственностью.

– Кента могли осудить и строже, – сказал Док. – Хорошо, что АгПоК прислало нам одного из своих адвокатов.

Агентство по поддержке кроликов было создано всего лишь через три недели после Очеловечивания. Оно неустанно – и почти всегда безуспешно – пыталось улучшить отношения между кроликами и людьми.

«Наша работа завершится, – заявлял их официальный представитель Патрик Финкл, – когда место премьер-министра займет женщина-крольчиха».

– Питер, – сказала Конни, – будешь еще бренди из одуванчиков?

– Да, спасибо.

Конни налила мне еще одну рюмку, и я нетерпеливо опрокинул ее. Бренди прошибал мгновенно, и мне стало тепло и приятно.

Дальше мы заговорили о сокращении бюджета на образование и здравоохранение, а потом – об этических различиях обычной и ветеринарной медицины.

– Нам бы тоже хотелось, чтобы нашим мелким болячкам уделялось так много внимания, – сказал Док, – а вам при этом стоит задуматься о плюсах эвтаназии.

А потом Конни вместо пудинга вынесла ежевичный парфе, который таял во рту. Когда ужин закончился, детей отправили делать уроки, а Конни выгнала меня и Дока в гостиную, сказав, что принесет нам кофе.

– Я могу задать тебе вопрос? – спросил я Дока, ворочавшего головешки в камине.

– Конечно.

– Вчера, когда я принес Конни корзинку с морковками, ты разозлился. Не скажешь, почему?..

– Я должен извиниться за свою горячность, – сказал он немного смущенно. – Замужней крольчихе дают очищенные морковки только в одном случае – если хотят ее увести.

– Понятно, – сказал я. – И поэтому ты заговорил о дуэли.

– Ну да. Тебе еще повезло, что это был сорт «Осенний король». Принеси ты «Космическую фиолетовую», никаких сомнений бы не осталось. Я бы попросил тебя назначить секунданта [40] Во время дуэлей всегда назначаются доверенные секунданты, которые помогают и следят за соблюдением правил. , и на заре мы бы уже стояли у барьера на каком-нибудь туманном болоте.

– Ого, – сказал я, осознав, какую ужасную оплошность допустил. – Извини.

– Да забудь, – дружески сказал Док, – но если ты и правда попытаешься подкатить к Конни и она ответит тебе взаимностью, то мы с тобой будем стреляться на рассвете.

– Я не собираюсь отбивать у тебя жену, Док.

– Вот и славно, старина. Сигару?

– Нет, спасибо.

Я на время призадумался.

– Как ты думаешь, почему кролики вдруг очеловечились?

– Ты знаешь, – нахмурившись, сказал Док, – кажется, это толком так никто и не объяснил. Да и неважно это. Кто-то говорит, что это было спонтанное чудо, сотворенное Лаго в миг, когда она умерла от рук людей. Или чудо, сотворенное преподобной Банти задним числом , хотя я не думаю, что это возможно. Сама Банти считает, что во всем этом отчасти могла быть замешана сатира…

– А вот и кофе! – объявила Конни, энергичными прыжками влетая в комнату и ставя поднос на стол.

Кофе тоже оказался восхитительным. Дальше мне бросили вызов в Скрэббл, и я потерпел феерическое поражение, когда Конни выложила слово «Поксвирусы» [41], заняв два утраивающих поля и набрав 257 очков [42] Если вы еще не поняли, как у нее это получилось, она заняла все семь полей и получила бонус в пятьдесят очков. Часть «вирус» уже была на доске, хотя я подозреваю, что, когда Док ее выкладывал, он на самом деле помогал жене. . Вскоре после этого вечер подошел к концу и меня проводили к двери. За последние десять лет в Муч Хемлоке я ни с кем – за исключением Пиппы – не проводил время так хорошо, как в компании Дока и Конни. А еще я снова вспомнил, почему мне так нравилась Конни. Она была обаятельна, умела говорить на разные темы и обладала смесью хорошего чувства юмора и проницательности. Я вдруг почувствовал себя немного глупо из-за того, что никогда не пытался найти ее.

Конни вышла со мной на крыльцо, чтобы проводить, а Док извинился и пошел ставить видик, чтобы записать «Большой побег» [43].

– Я здорово провел вечер, – сказал я. – Большое тебе спасибо.

– Мы тоже, и я была очень рада снова повидаться с тобой, – сказала Конни, пристально глядя на меня.

– Да, – согласился я, вдруг краснея и смущаясь. – Давно не виделись.

Она шагнула вперед и обняла меня. Ее мех был мягким, как кашемир, и, когда ее усики защекотали мою щеку, я невольно вздрогнул. Мы отпустили друг друга, а затем, застав меня врасплох, она снова заключила меня в объятия, на этот раз крепче, но короче. Я собирался спросить ее, в чем дело, но в ту же секунду рядом снова возник Док.