Леонид Резников - Главная ветвь

– Мне понятна Ваша точка зрения, но допущу одно уточнение: у меня нет личных интересов в отношении прошлого или будущего. Коалиция борется за децентрализацию власти над временем.

– Возможно, я повторюсь, господин Хамс, но мы не властвуем над временем – мы его контролируем во избежание внесения изменений в ход событий, неважно по какой причине и из каких интересов. К тому же я не совсем понимаю, что означает «властвовать над временем»: крутить прошлым так и сяк по собственному усмотрению? История непоколебима и таковой и должна оставаться. Разве я неправ?

– Разумеется, Вы правы, господин Зеленский. Я не совсем правильно выразился. Не «децентрализация власти над временем», а, скажем, «согласование шагов Центра в отношении времени со всеми заинтересованными лицами».

– Господин Хамс, Вы, вероятно, не совсем правильно восприняли то, о чем я вам говорил, и поэтому еще раз повторюсь: Центр не занимается коррекцией времени в угоду собственных интересов, а защищает историю, то есть уже свершившееся, от попыток ее изменения. Наша главная цель – защита истории в первозданном ее виде. О каком согласовании действий в данном ключе может идти речь? Мы остаемся пассивными наблюдателя до тех пор, пока никто не делает попыток что-либо изменить. И если Коалиция предлагает Центру сотрудничество в ключе перекраивания истории, то о нем не может быть и речи. Если Вы не в курсе, полное название Центра гласит следующим образом Центр Контроля и Устранения Временных Коллизий. Он был создан как раз в целях исключения возможной коррекции прошлого после того, как появилась возможность двигаться вдоль временной оси.

– Хорошо, оставим этот вопрос, – еле заметно поморщился Белл Хамс. – А как же с пространством?

Зеленский сделал глоток сока и вернул бокал на стол.

– Мы не занимаемся контролем пространства и не вмешиваемся в суверенные дела государств и локусов. Это не входит в наши функции.

– Совершенно верно, – подтвердил Шульц, до того молча, с отстраненным обманчиво-сонным видом следивший за беседой. – Устав Центра запрещает нам вмешательство как в историю, так и в дела иных пространств. Эти попытки у нас строго наказываются.

– Судя по Вашей последней фразе, это все-таки случается? – подловил его на слове Хамс.

– Человек несовершенен, – картинно развел руками Шульц, – но, уверяю Вас, – это личная инициатива отдельных работников, и никакого отношения к Центру как таковому не имеет.

– А как же быть с Муном?

– Мун был устранен собственным министром. Если вы желаете, я могу ознакомить Вас с соответствующими отчетами.

– В этом нет необходимости. Я верю вам, – сдался Прим-глава. – Но вы не будете отрицать, что ваши шпионы находятся во всех локусах, причем, во властных структурах и не только.

– Отрицать это тяжело, хотя они вовсе не шпионы, а наблюдатели, – ответил Зеленский за советника. – Мы не выведываем ничьих секретов, не мешаем действовать официальным властям и их соперникам, как, к примеру, ваша Коалиция, в том направлении, которое они избирают – это вне нашей компетенции и нас это, естественно, не интересует. Мы собираем информацию, необходимую для планирования деятельности Центра, и не более того. Благодаря этой информации, к примеру, было предугадано возникновение проблем в минус двадцать третьем, и позже, когда в прошлое были засланы ваши группы.

– Господин Зеленский, я был наслышан о Вашей принципиальности и чувстве долга, и мне это весьма импонирует. Честно говоря, я догадывался, что дела обстоят именно так, как Вы говорите. Но мне было интересно услышать все это именно от Вас.

– Благодарю, господин Хамс. В таком случае я не совсем понимаю, почему Коалиция пошла на противостояние с Центром?

– Коалиция – сложная организация. – Прим-глава помассировал подбородок, выдвинув вперед нижнюю челюсть. – Не все ее члены лишены амбиций, а мне не хотелось допустить раскола в ее рядах и образования у меня под носом или, хуже того, за моей спиной, новой агрессивной фракции. Была необходима идея, способная объединить совершенно разных людей в единое целое.

– И такой идеей стала борьба за всеобщее мировое владычество путем коррекции прошлого? – не смог сдержать улыбки Зеленский.

– Вы правы, господин Зеленский. Каюсь, идея была глупой, но… – он поднял указательный палец. – Она позволила мне сплотить Коалицию и заработать авторитет, необходимый для управления ей. Сейчас в этой идее необходимости больше нет. Коалиция хотела бы переключиться на наведение порядка в собственном локусе.

– Это прекрасно, господин Хамс! Но все же поясните, почему Вы так неожиданно отказались от идеи мирового господства? – вклинился Шульц в диалог. – Я чувствую, здесь не все так просто. Для смены направления деятельности такой организации, как Коалиция, должна быть веская причина, и одного вашего авторитета для отказа от превалирующей в вашем Совете идеи явно недостаточно.

Белл Хамс долго и задумчиво смотрел на советника, о чем-то натужно размышляя, что было хорошо заметно по образовавшимся на его выпуклом лбу складках, потом медленно, как бы неохотно и растягивая слова, произнес:

– Вы правы. Раз уж идет речь о возможности сотрудничества наших организаций, то необходимо раскрыть все карты. Во-первых, у нас в Совете все больше и больше недовольных этой идеей, вернее, даже не самой идеей, а отсутствием результатов в этом направлении. Несмотря на все предпринятые нами шаги, ничего существенного не достигнуто. Многие называют это пустой тратой сил и средств. Во-вторых, проведя анализ выполненной работы, мы пришли к выводу, что деятельность в данном направлении, мягко говоря, бессмысленна. Любые изменения в прошлом неосуществимы в практическом плане.

– Что вы имеете в виду?

– То, что сказал. Чем более кардинальны изменения, тем большее возникает противодействие им. И ваш Центр, простите, здесь совершенно ни при чем.

– Поясните, пожалуйста, Вашу мысль, – попросил Зеленский, скосив глаза на Шульца. Тот сидел в своей обычной расслабленно-отстраненной позе, полуприкрыв глаза.

– Охотно, господин Зеленский: попытка вмешательства в поток истории Муна не только не привела к каким-либо изменениям, но и закончилась блокировкой локуса; наши попытки что-либо изменить постоянно натыкались на противодействие, в конце концов, приведшее к блокировке доступа к первичным разработкам Бельской.

– То есть ваши люди пытались изъять документацию Бельской?

– Именно так. И невозможность осуществления этого шага привела к странному нервному срыву двух агентов, повлекшему за собой арест Центром обоих групп. Хотя эти агенты отличались завидной выдержкой и обдуманностью действий.