Герман Фальк - Третий Шанс [litres самиздат]

– Никогда не снимай его, Коля. Он будет приносить тебе удачу, – сказал Кельт.

А Коля молча, без пояснений, протянул офицеру листок бумаги с написанным сверху именем адресата.

Уже перед тем, как покинуть «Грифон», Коля пытался что-то найти в крошечном жилом отсеке, но не нашёл.

Лишь когда истребитель вернулся на Землю, техник, проводивший послеполётный осмотр, обнаружил в одном из уголков жилого отсека неизвестно откуда взявшийся лист бумаги с неровно накарябанными карандашом в невесомости строчками.

В том взгляде не было прощанья,

Хоть уходила навсегда

И навсегда воспоминанье -

Небесно-синие глаза.

В том взгляде не было и грусти,

Хотя заканчивалась жизнь.

И если бы туда вернуться

И лишь окликнуть: «Задержись!

Постой! Уходишь слишком рано!

У нас ещё есть сотня лет!»

Но не окликнул. И лишь пламя

Сокрыло нежный силуэт.

А взгляд наполнен был любовью

И нежностью. И верой в то,

Чему под этим небосводом

Случиться вновь не суждено.

И вот опять – без слов прощанья

Свет жизни отпускаю вдаль

Чем жить? Опять воспоминаньем.

Ты навсегда со мной. Прощай.

Часть вторая

Сугробов намело выше колена! А Бурёнка нынче отелилась, и Маруся чуть было не опоздала в церковь на службу. А сегодня службу проводит новый священник, говорят, молоденький совсем. Прежний-то на повышение пошёл, в сам Новгород. А этот молоденький, рассказывают, наоборот, был аж в Москве, а потом ни с того ни с сего «к земле-матушке, к народу» его потянуло. Ну, посмотрим, надолго ли к нам в Тимофеевку.

Ну а почему бы и нет? В деревне-то социальный минимум не тот, что в городе. Хотя, и деревень-то почти не осталось. Каждой семье полагается хороший деревянный дом и участок в тридцать соток. Ещё могут корову дать или козу, ну и гусей или кур на выбор. Трактора выдают, правда, не автоматические, а ручные с дистанционным управлением, но на автоматический можно заработать, там дотации выгодные для деревенских. Всяко, по её, Марусиному, пониманию, лучше, чем тридцать метров городской квартиры.

Так-то деревни нынче никому не нужны, и мало их осталось. Овощи и всякую там зелень и так выращивают где ни попадя, в некоторых зданиях городских целые стеклянные этажи оранжереями заняты. Да и надо-то её, натуральной еды, при дешевизне синтетической пищи, не так чтобы уж сугубо много. Но вот оставили разные страны, а в том числе и Россия-матушка, себе такие заповеднички, деревни, так сказать, для сохранения культурного уклада. Ну вот и завлекают людей, таких, как Маруся с её Сашком, социальным минимумом повыше, да простотою быта, ежели кому оно по душе.

В церковь Маруся влетела, когда уже читали первую молитву, лишь на пару секунд задержавшись у порога, чтобы стряхнуть снег и наспех перекреститься. Слова молитвы она не все, правду сказать, разбирала, но осеняла себя крестом истово, машинально повторяя в детстве заученное. Сашок её уже стоял среди людей, а в сторонке, но не далеко от него, касаясь друг друга, молились Настька и Юрка.

Ну, а так – служба как служба. И Маруся, как ни старалась, отвлекалась мыслями на Бурёнку и молодую тёлку, и ещё думала про то, как её Сашок на соседскую Галку смотрит. Ох, от греха подальше…

Но началась проповедь, и вдруг всё вокруг преобразилось. Молодой священник, попирая традиции и каноны, вошёл прямо в толпу прихожан, и толпа моментально окружила его.

Он не обратился к пастве привычным «Братья и сестры». Он просто начал говорить. И его голос проникал как будто сразу в сердце, минуя слух и рассудок. Толпа замерла.

«Мой прадед однажды спросил своего знакомого монаха: чем католическая вера отличается от православной? И тот ответил.

В католицизме церковь делает всё, чтобы человек пришёл к вере. В храмах есть скамейки, и можно сидеть, молитвы читаются на понятном языке и иногда под гитару. Часто через усилитель голоса, через акустические системы. А Библия издаётся в виде комиксов. И легкие шоу на библейские темы – их церковь поощряет. Вера популяризируется. Человеку должно быть комфортно, и вера должна восприниматься легко.

В Православии человек должен прийти к вере сам. Пусть для начала напрягая ноги и слух.

А теперь и в наших церквях появились скамейки. Церковные расторжения венчаных браков стали обыденностью. И несоблюдению постов извращённым толкованием всё той же Библии были найдены убедительные оправдания.

И что же осталось от Веры?

Вспомним: что такое Вера? Религия. «Лиго» значит – «соединять». Ре-лигия – воссоединение. Воссоединение человека с Богом. Так воссоединяемся ли мы сегодня с Ним или отдаляемся от Него? Верим ли истинно или обманываем себя, прячась за формальным исполнением обрядов? Или хотим обмануть Его? Ещё раз – мы хотим обмануть Бога? Прикинуться верующими, чтобы избежать кары за грехи?

А ведь боязно? Вдруг и правда настанет Страшный Суд, и кара за грехи будет жестокой? А Бог умеет быть жестоким, потому что не бывает справедливости без жестокости. Не бывает праведникам блаженство, а вероотступникам – никак. И вероотступники будут страдать! Вспомните историю Содома и Гоморры! Господь уничтожил целые города в назидание потомкам грешников. Вспомните историю Ноя, когда из людей он один спасся! Конечно, Бог позаботился о душах праведников и детей неразумных. Но грешники пострадали задолго до Страшного Суда! И грешники должны страдать! И будут страдать! И будут жить в страхе, что жестокая кара, мучительная боль и невыносимые страдания могут прийти в любую секунду!

Но прежде Страха идёт Добродетель. Бог избавил человека от выбора, что добродетельно, а что грешно. Ибо человек не сам себя создал, но он есть творение Бога! Как если бы выточенная мастером из полена фигурка вдруг начала указывать мастеру, что правильно, а что нет. И не человеку решать, по каким законам жить, ибо, создавая человека, Бог создал и законы. Для тех, кому тяжело это принять, от чересчур большого ли ума или от слабости характера – есть Страх. Для тех, кто принимает эти законы – есть Добродетель. А добродетельному человеку нечего бояться, ибо к добродетельному Бог милостив.

И пусть другие люди прикрывают грабежи Крестовыми походами, а тоталитаризм власти Святой инквизицией. Но мы-то – православные! Нам-то следует жить по Законам Божьим, а не по извращённому их толкованию лже-умниками от церкви!

Добродетель и Страх. Для нас, собравшихся здесь, – это весь выбор. Выбирайте Добродетель. Так легче».

В тот день никто не исповедовался, даже те, кто собирался. Но не расходились из церкви долго. А молодой священник так и остался в толпе, тихо беседуя то с одним, то с другим. Уже когда он направился к церковным дверям, кто-то спросил громко: