Герман Фальк - Третий Шанс [litres самиздат]

Когда ночную тишину взорвал рёв баззеров боевой тревоги, Коля не сразу сообразил, что происходит. Он почувствовал, как Милена, мгновенно проснувшись, метнулась к стене напротив, увидел, как краска на стене лопнула, обрисовав правильный прямоугольник, и как потом этот прямоугольник оказался дверью в соседнее помещение. Впервые он услышал металл в голосе девушки, когда она крикнула: «Лежи! Не двигайся до прихода «Дельты»!» Последние ее слова заглушили три взрыва, и дом содрогнулся. Инстинкты требовали сорваться, куда-то бежать, но Бриз хорошо выдрессировал курсанта, и Коля, повинуясь приказу, замер на кровати.

Он увидел, как прямо на террасу опустился невзрачный белый пинг с красным крестом на борту, который он много раз видел в ангаре, но ни разу не замечал, чтобы тот покидал парковку. На белом борту отражались всполохи пламени, бушующего в доме.

А потом из проёма в стене вылетела каталка, которую быстро, почти бегом, вела Милена, резко взмахивая ладонью в воздухе. На каталке лежал человек, туго стянутый ремнями. Мышцы человека судорожно подрагивали, глаза бессмысленно таращились, из угла искривленного рта стекала слюна. И тут Коля чуть не потерял сознание. В человеке на каталке он узнал себя – вернее, собственное тело, в которое не вложили разум. Тело, наспех одетое во что-то вроде больничной распашонки, едва оттертое от какой-то перламутровой слизи, делавшей стопы похожими на лягушачьи лапы, делало судорожные вдохи и пыталось сучить ногами, точно новорожденный младенец.

Внезапно двери террасы распахнулись, и в комнату ворвались звуки! Треск пламени, ещё один взрыв, на этот раз до звона в ушах, глухие удары, свист, треск и что-то ещё!

Каталка влетела в распахнувшийся люк пинга, а Милена вдруг оказалась рядом с замершим, ничего не понимающим Колей. Она обхватила его за шею, поцеловала и прошептала: «Я люблю тебя. И всегда буду любить». И через мгновение нырнула в белый пинг с красным крестом на борту. Когда люк пинга закрывался, Коля поймал взгляд любимых небесно-синих глаз, устремленных на него. В синих глазах ещё не успели появиться слёзы… улыбка… а потом изящный взмах каре… Пинг рванул вверх, а через мгновение дымку утреннего тумана прочертил лучик лазера. Тонкая, идеально прямая линия на короткий миг соединила крышу дома и маленький белый кораблик с красным крестом на борту. Потом с крыши сорвалось что-то ещё, что через ещё один короткий миг ударило… Миг и ещё один миг… мгновение… секунда… какими быстрыми они могут быть… и какими бесконечно долгими…

Пинг взорвался в воздухе, разметав полыхающие обломки на десятки метров. Огненные ошметки стучали по стеклу только что захлопнувшихся дверей террасы, а Коля лежал и безучастно смотрел на бушующее пламя, там, где-то за пределами его только что рухнувшего мира.

Росчерк лазера прямо с неба, и на террасу с крыши упал разрезанный напополам человек, рядом о пол террасы ударилось его оружие. Двери опять открылись, в небе послышался знакомый рёв, и почти сразу же, обдав Колю жгучей волной разгоняемого воздуха, в нескольких сантиметрах над полом террасы зависла хищная морда чёрного «Грифона». В этот же момент дверь комнаты, ведущую в коридор, взрывом разнесло в щепки, но возникший из «Грифона» Кельт неуловимым молниеносным движением оказался между взрывом и Колей, заслонив курсанта от огненного клубка. Скрип коридорных половиц – и офицер выпустил два лазерных луча, которые продырявили стену, и Коля услышал два глухих удара в коридоре – на пол упали два тела.

Ещё через несколько секунд ремни туго прижали Колю к креслу «Грифона», и истребитель рванул вертикально вверх. И совсем скоро перед глазами раскрылась чернота космоса. Истребитель выполнил манёвр, на экранах всплыл громадный шар с радугой по краю и с россыпью мерцающих углей, в которые превратились города. Затем Земля стала медленно удаляться, наливаясь синевой. Где-то там, внизу, осталась Колина жизнь… две… три жизни…

Коля уже не увидел, как рядом с разрушенным домом, где еще совсем недавно кипела жизнь, бурная, драматичная, радостная, полная любви, дружбы и надежд, приземлился ещё один чёрный «Грифон».

До прихода основных сил оставалась минута, но этим силам здесь делать уже было нечего. И у прибывшего первым, после Кельта, офицера была всего минута, чтобы попрощаться.

Виталий Сокольников, позывной «Дельфин», стоял на коленях среди горящих обломков маленького белого пинга. Его лицо было закрыто ладонями, и сквозь плотно сжатые пальцы просачивались, капали на летнюю траву, растворяясь в утренней росе, горячие слёзы.

– Куда мы? – спросил Коля, равнодушно глядя на мелкие острые звезды.

– На Уран, – спокойно ответил Кельт. Неожиданно он едва заметно улыбнулся, грустно так, протянул Коле руку и сказал с уже ставшей привычной хрипотцой в металлическом голосе: – Сергей.

Коля пожал крепкую ладонь и нашёл в себе силы ответить такой же улыбкой:

– Николай.

– Милена погибла, – так же неожиданно ответил Сергей-Кельт на незаданный вопрос. – Бриз погиб. Профессор жив, Бриз закрывал его собой до последнего. Фёдор Пекинович спрятался в подвале, он сильно ранен, но должен выжить. Ли Сы в доме не было, он в порядке. Василиса и её семья под охраной, им ничего не грозит. Нику лапы перебили, он дрался, как настоящий пёс! Но не стали добивать. Твой пункт назначения – база «Джульетта», небольшая колония на Уране. Пока ситуация не стабилизируется, тебе придётся пожить там. Через месяц по земному времени мы догоним транспортный корабль, он доставляет на базу несколько колонистов. До колонии вы будете лететь ещё почти три месяца. Тот человек, которого ты видел на каталке… – Сергей впервые за всё время их общения сделал паузу, подбирая нужное слово. – … Это был один из планов на такой случай. То, что ты называл «три-дэ-принтером», напечатал ещё одного Николая Афанасьева, точнее, физическую оболочку. Экспертиза покажет, что воссозданный профессором Филатовым образец уничтожен вместе с каретой «скорой помощи». Тебя никто не будет искать.

«Грифон» выполнил очередной манёвр, и сквозь блистер истребителя Коля опять увидел Землю. Она была ещё большой, но уже гораздо меньше, чем какое-то время назад. «Грифон» стремительно уносил его прочь от того, что совсем недавно было надёжным и незыблемым.

Через месяц и три с половиной дня по земному времени Коля и Кельт попрощались. За время полёта они много говорили и успели сдружиться, а боевая машина стала для Коли почти родной. Чем-то, что связывало его с прежней жизнью. И тем, о чём хотя бы месяц можно было думать «дом».

На прощание они обменялись стандартным приветствием офицеров «Дельты», а потом крепко обнялись. Кельт подарил Коле на память амулетик на цепочке – вписанный в круг кинжал, направленный клинком вертикально вниз. Чуть выше середины клинка, направо от центра, была добавлена черта, которая вместе с гардой кинжала образовывала латинскую букву F.