Антон Сергеев - Сказка с (не)счастливым концом(?)

– Так, – Первый вроде бы и слушал своего секретаря, но в то же время печать озабоченности на его лице, которая относилась явно не к истории с мальчишкой, говорила Семенову о том, что какая-то другая проблема занимала мысли шефа гораздо больше. – Продолжай, Слава.

– Конвоиры Дмитрий Токарев и Радик Бухумбетов были искалечены, причем у обоих, так же как, в свое время, и у Трямкина, диагностированы серьезнейшие повреждения ног. Их коллега, Виктор Жеребятьев, убит двумя выстрелами в упор.

– А у этого с ногами все в порядке? – отстраненно поинтересовался Первый.

– С ногами да, а вот с жизнью – не очень, – дерзко схохмил Семенов, но Хозяин не отреагировал на этот пассаж. – Что интересно, нападавший уведомил близких потерпевших об их состоянии. Видимо, чтобы их спасли. А на месте убийства – в тренажерном зале, где занимался Жеребятьев, была обнаружена кровь, принадлежащая, кому бы вы думали? Занозину! – секретарь выпятил грудь колесом, словно это он нанес ущерб дерзкому беглецу. – Наши эксперты провели тщательный анализ ДНК, сомнений быть не может. Жеребятьев хорошенько потрепал этого мерзавца перед смертью!

– Так-так. – повторил Хозяин и в задумчивости забарабанил пальцами по столешнице.

К удивлению секретаря Первого, его доклад не произвел на Хозяина ожидаемого им эффекта. Было ли это подтверждением теории Семенова о том, что вся эта история с Занозиным – один большой тест?

– Хозяин, наши данные указывают на то, что парню помогают третьи лица, – Семенов решил выложить свой последний козырь. – Возможно, с использованием искусственного интеллекта, – он невольно понизил голос, хотя прослушка в личных апартаментах Первого была делом практически нереальным.

– Это все, конечно, очень интересно, Слава, но я вызвал тебя не для отчета по делу мальчишки. – Первый будто пропустил мимо ушей последнюю реплику Семенова. – У нас есть более насущная проблема. Ты наверняка знаешь Игнатова? – Хозяин сцепил руки в замок и пристально уставился на секретаря, следя за его реакцией.

– Заочно, как и все, – ответил Семенов, пытаясь угадать, что от него хочет Первый.

Григорий Игнатов был богатейшим бизнесменом страны и тем человеком, который одним из первых среди олигархов признал безусловное главенство властителя, чем сэкономил Первому время и силы для дальнейшего утверждения в роли национального лидера нового порядка. К слову Игнатова прислушались и практически все остальные олигархи. Один за другим они выражали свою лояльность в обмен на негласную индульгенцию в отношении их прошлых и будущих деяний в погоне за золотым тельцом.

В нынешней России с ее экономикой, на восемьдесят процентов контролировавшейся государством, невозможно было сколотить сколь-нибудь значительное состояние без покровительства высших должностных лиц, и олигархи понимали это лучше прочих. Законы, обязательные для простых граждан, были лишь досадной помехой для этих акул отечественного бизнеса.

Злые языки в свое время поговаривали, что Хозяин уже давно сам стал не только российским, но и мировым лидером по размеру личного состояния из-за того, что каждый лояльный олигарх перечислял на его тайные счета довольно большой процент своих доходов за так называемое «общее покровительство». Семенов в этом сомневался. Он достаточно тесно взаимодействовал с Хозяином, чтобы замечать у того хоть малейшие признаки тяги к роскоши или праздному образу жизни, характерному для членов семей российских богачей. Да и распускавшие эти слухи люди уже давно замолчали. Навсегда. Как и один из шайки олигархов, отказавшийся присягнуть Хозяину на верность. Его имя не рекомендовалось произносить вслух в честной компании, а все его активы разделили между собой более дальновидные коллеги.

– Он же присутствовал на том совещании, где все поддержали вашу инициативу о… – Первый стрельнул в Семенова острым взглядом, и тот осекся, не решаясь продолжить.

– У нас сегодня состоялась беседа… Непростая, надо признать, беседа, – Хозяин поджал губы от недовольства то ли языкастым секретарем, то ли своим разговором с Игнатовым. – Григорий Иванович выражал мне свою крайнюю обеспокоенность и хотел бы ускорить наше дело. О котором вы только что чуть не проболтались! – Первый немного повысил тон своего голоса, и Семенов почувствовал, как к его щекам приливает румянец.

– Могу ли я каким-то образом повлиять на ситуацию? – пробормотал он и опустил глаза, не в силах больше выдерживать взгляд темных глаз.

– Можете, Слава, можете, – сказал после небольшой паузы Первый. – Затем я вас сюда и позвал. Нужно будет преподать небольшой урок поведения нашим друзьям. Они считают, что состояние их лицевого счета дает им право разговаривать на равных с первым лицом государства и даже диктовать ему свои условия, – последние слова Хозяин произнес с таким холодом, что у Семенова встали дыбом волоски на тыльной стороне ладоней. – Это – крайне ошибочное мнение, – продолжил цедить слова Первый. – Крайне. Ошибочное. Мнение.

– Как вы понимаете, я не могу доверить столь деликатное поручение кому попало, а вам надлежит хранить молчание о содеянном. Думаю, что это ясно. Кстати, о молчании. Что там в Кемерово? Как отреагировал народ на случившееся с той бедовой девицей и ее семейкой?

Такая резкая перемена темы разговора стала для Семенова неожиданностью.

– Сведений о беспорядках и протестах в регионе не поступало, – нашелся он. – Думаю, что наша акция устрашения сработала как надо.

– Что я должен буду сделать по Игнатову? – переспросил секретарь, чтобы вернуть беседу в старое русло, и тут за его спиной с шумом распахнулась дверь.

Семенов резко повернулся на источник шума и увидел ворвавшегося в кабинет генерала Ревякина – шефа разведывательного управления.

Дмитрий Сергеевич имел крайне растерянный вид. Его пышные усы, обычно обильно напомаженные и воинственно топорщившиеся по обеим сторонам мясистого носа, сейчас были безнадежно растрепаны, будто их обладатель неоднократно пытался выдрать разом все волосы. Фуражка с начищенной до блеска кокардой съехала куда-то в район левого уха, а по луноподобному лицу растекалась мертвенная бледность. Руки генерала, в которых он держал ноутбук, заметно дрожали.

– Хозяин! – жалобно воскликнул он, наскоро захлопывая за собой дверь, за которой виднелись удивленные лица личной охраны Первого. – Хозяин, вы должны это увидеть! – он дернулся было к столу, но тут же остановился, будто только сейчас разглядев сидевшего перед Первым Семенова, и замер на месте, по-рыбьи молча открывая рот.

– Дмитрий Сергеевич, возьмите себя в руки! – стальным голосом отчеканил Первый. От его недавней отстраненности не осталось и следа. Он снова стал тем самым лидером, перед которым робел весь мир. – Что там у вас?