Бернар Вербер - Империя ангелов [litres]

Я соглашаюсь, но в последующие дни усиливаю напряжение, неуклонно сокращая порции.

Я довольна. Я нащупала способ управления родителями. Когда я объявляю голодовку, они прекращают ссориться, а главное, начинают мной интересоваться.

Теперь они у меня на коротком поводке!

Трудно, конечно, лишать себя этой небольшой радости – еды, но игра стоит свеч. К тому же чем меньше ешь, тем меньше хочется. Мне от этого одна польза: фигура приходит в норму, только с такой фигурой топ-модель может добиться успеха. Я превращаюсь в ниточку, прямо-таки в былинку. Супер! Вот он, способ воздействовать на свою фигуру, не прибегая к хирургии.

Еще один плюс: перестала есть – пропали месячные. Двойное достижение. Жаль, что раньше не придумала этот простенький метод влияния на собственную фигура и заодно на родителей!

У них проснулся интерес ко мне. Только бы они больше не ссорились!

Я сижу на берегу озера Зачатий под широкой кроной сосны. Повернув кисти ладонями кверху, вижу три свои сферы, медленно вращающиеся у меня перед глазами. Мои души отбрасывают разноцветные блики. Разглядывая их под разными углами, я подвожу итоги четырнадцати лет их жизни. Жак плохо учится, зато пишет рассказы. Особенно ему удалось сочинение про римского папу. Я шлю ему сны с еще более оригинальными сюжетами.

Венера девушка недалекая, зато уже сама зарабатывает, позируя на подиуме. Ей хочется, чтобы родители перестали ссориться… Что ж, подтолкну их к разводу.

Игоря держат в исправительной колонии, зато он с легкостью заводит друзей и уже совсем взрослый для своего возраста. Прибегну-ка я к «эффекту бильярда» – подействую на его окружение, чтобы его выпустили. Пора Игорю повстречать других людей.

Передо мной возникает Эдмонд Уэллс.

– Как дела у твоих клиентов?

Я демонстрирую ему свой выводок, гордый тем, что они пока не нажили серьезных проблем.

– Я должен кое-чему тебя научить, – говорит мой наставник. – Тебе не случайно поручены эти трое. Они показывают тебе твою собственную натуру, открывают тебе твою собственную душу. Каждый – одна ее грань, требующая совершенствования. Сумма личностей троих клиентов составляет личность ангела: Игорь + Жак + Венера = Мишель. Ты и есть эта троица.

Вот оно что! Нянча три свои яйца, я подвергаюсь своеобразному психоанализу… Эдмонд Уэллс, привычный, вероятно, к тому, как реагируют на эту новость ангелы, берет меня за руку:

– Ты не заметил, что у тебя много общего с твоими клиентами? Подобно Жаку, ты хотел писать. Подобно Игорю – посуроветь. Подобно Венере – нравиться.

– Выходит, Жак – это мое воображение, Игорь – моя отвага, Венера – мой соблазн…

– А еще Жак – это твоя трусость, Игорь – твоя жестокость, Венера – твой нарциссизм. Вместе они – это твое искупление и осознание того, кто ты такой на самом деле.

Раз так, то, влияя на них, я косвенно влияю на себя самого… И снова у меня ощущение, что я только наполовину понимаю правила игры, настолько они сложны.

Удаляется Эдмонд Уэллс, приближается Рауль Разорбак:

– Ну что, теперь усек? Не знаю, кто дергает за ниточки там, наверху, только это любители извращенных удовольствий! Эти Семерки – или боги – развлекаются за наш счет. Тычут нам в нос разные грани нас самих и смотрят, что будет.

– Хочешь сказать, что Семерки следят за ангелами подобно тому, как ангелы следят за смертными?

Мой друг утвердительно кивает.

– Все плотно подогнано, одно вставлено в другое, как у матрешек. Контролера контролируют, за наблюдателем наблюдают.

– Тогда не исключено, что за Семерками наблюдают Восьмерки, и так далее.

– Ладно тебе, это уже какая-то фантастика! – отмахивается Рауль. – Давай пока что ограничимся теми, кто нами манипулирует, – Семерками!

Это слово Рауль произносит с вызовом. Для него они теперь враги. Я его знаю, он не выносит, когда его принуждают делать что-то против его воли. Он гордец, его идеал – свобода!

Рауль разглядывает мои яйца.

– Ты регулярно исполняешь все их желания?

– Да.

Он хмыкает:

– Я тоже сначала играл в ангелочка – уступчивого папашу. Результат налицо: чем больше стараешься им угодить, тем больше они капризничают.

– Что поделать, у нас нет выбора, приходится им помогать, разве не так?

– Ошибаешься! – возражает Рауль. – Мы можем посылать им «испытания». Эдмонд наверняка рассказывал тебе про кнут и пряник. После нескольких неудач я отбросил церемонии и стал их пинать, чтобы лучше шевелились. Поверь, это совсем другое дело! Они же как дети, наподдать им – милое дело!

– Что на практике значит «наподдать»?

– Ясное дело, я исполняю их желания, но при этом принуждаю их преодолевать трудности или, по крайней мере, задаваться вопросами. Мой тебе совет: не стесняйся создавать им кризисные ситуации, заставлять их проверять свои возможности. Эдмонд Уэллс описывает этот метод в своей «Энциклопедии». У него это называется КС – кризис сомнения.

– Какую же методику он рекомендует?

– Вместо того чтобы оберегать клиентов, подвергай их опасности. Не оттаскивай их от пропасти, а сталкивай вниз – так они научатся лучше оценивать пределы своих возможностей и поверят в себя. Уверяю тебя, я своих клиентов не щажу, и это в конечном счете идет им на пользу. Они лучше учатся жизни. Их желания становятся более обдуманными: выжить, выздороветь… Все великие души страдали, все преодолевали трудные испытания. Так создавалась их легенда…

У меня все равно остаются сомнения.

– Вряд ли у меня получится быть таким суровым с моими клиентами. Слишком я к ним привязался.

Рауль недовольно округляет глаза:

– Давай дальше сдувай с них пылинки! Посмотрим в итоге, чьи подопечные получат лучшие кармические баллы – твои или мои.

– Спорим?

– Давай, если хочешь. Каждый следует своему способу ангельского контроля. В конце проверим, кто выиграл!

Я спрашиваю, как дела у его Натали. Он подманивает свои яйца, и мы всматриваемся в его души – рыбки, мельтешащие в своих сферических аквариумах.

– Ты понял, почему Великий инка посоветовал считать ее ключом к разгадке Семерок?

– Если бы!.. – вздыхает он. – С тех пор только и делаю, что за ней наблюдаю. Натали, Натали, Натали… Девчонка, скучающая в посольстве в Южной Америке.

– Что было с твоей Натали до того, как она стала проживать человеческие жизни?

– На стадии животного она была жемчужной устрицей. Ее не подобрали, и она умерла от старости в обнимку со своей жемчужиной.

Я кручусь вокруг шара.

– Давай еще раз просмотрим ее прошлые жизни. Наверняка в них есть что-то, что мы проглядели. Не верю, что ясновидящий инка мог ошибиться.

Мы запускаем фильм со всеми прежними кармами девочки. Внезапно я вздрагиваю. Даты! Между датами смертей и рождений огромные разрывы, только мы ошиблись: она не проводила эти периоды в Чистилище.