Александр Каминский - Непостижима и щедра

– Кажется, я многое пропустил за пару лет?! – в задумчивости, уставившись на девушку, произнёс Джереми. – А я-то думал, что чудеса закончились в детстве!

– Ты прав! Она чудесна! – согласился с ним Макс, с улыбкой продолжая смотреть на дочь.

– Вы почти на самом верху пирамиды, которую мы называем исправительной, – безулыбки, строгим голосом пояснила Ливи, обращаясь к Джереми. – И, чтобы не закончить свои дни в одиночестве, вам придётся пройти весь путь вниз «от крыши и до холла первого этажа». Вы непременно очистите свой внутренний мир ежедневными медитациями, которые обязательны для всех жильцов пирамиды. И спешу напомнить о том, что ваши мысли являются откровением для меня. Поэтому, во избежание возвращения в капсулу этажом выше, не рекомендую затевать новых интриг и строить очередные планы мести! Надолго не прощаюсь и не сомневаюсь, что у вас всё получится! – закончила разъяснительную беседу с Джереми Ливи, после чего обратилась уже к Максу, намекая ему о скором завершении его визита. – Нам пора, пап! – после этих слов её физическая оболочка тут же исчезла, напоследок закружившись вихрем, словно облако дыма от дуновения лёгкого ветерка.

– Строга, но справедлива! – попытался пошутить Джереми. – Но что я тебе рассказываю, у неё и папа шуток никогда не понимал, – грустно подытожил он. Макс тем временем поднялся с кресла и, не обращая внимания на колкости Джереми, протянул тому руку для рукопожатия.

– Прости, друг! – неожиданно произнёс Макс. – Ведь в том, что случилась с тобою, с нами, есть и моя вина, – он говорил поразительно искренним голосом, глядя прямо в глаза Джереми. – Я не смогу вернуть тебе прежнюю жизнь, равно как и твою корпорацию, но в моих силах предложить тебе новую жизнь здесь, рядом с нами. И, возможно, окунувшись в неё, ты когда-нибудь сможешь простить меня? – добавил гость, так и не дождавшись ответного рукопожатия от молча и неподвижно сидящего Джереми. Макс повернулся и пошёл к выходу из камеры, на выходе из которой он на прощание добавил: – Если не можешь простить меня, то хотя бы попытайся простить себя. Отпусти все обиды, друг!

Чуть позже. Аналогичная небольшая камера по соседству с камерой Джереми.

– Здравствуй, пап! – знакомый голос, словно молнией, поразил слух, заставив вздрогнуть всем телом дона Фабио, до этого безучастно смотрящего в большое панорамное окно на соседние пирамиды «города». Дон Фабио не помнил, как перебрался из тесной капсулы в это помещение, как уселся в кресло рядом с окном. Но силуэт красивой девушки на пороге камеры с до боли знакомыми чертами не заставил его угасающий разум «наполниться» давно позабытыми чувствами. Напротив, он лишь усомнился в реальности происходящего.

– Нет! Уходи! Тебя нет! Это всё происки корпорации роботов! – прокричал пожилой мужчина, отмахнувшись ослабевшей рукой, словно от ночного кошмара, от подходящей к нему улыбающейся Марии, одновременно предпринимая тщетную попытку приподняться из кресла.

– Пап, я жива! Я жива благодаря корпорации роботов, которой удалось вернуть меня с того света! И не только меня! – Мария остановилась в паре шагов от дона Фабио и, полуобернувшись, посмотрела на Лукаса, давая ему возможность тоже показать себя отцу.

– Здравствуйте! Мы действительно живы и здоровы, и у нас всё хорошо! – сказал Лукас, широко улыбаясь, и, последовав примеру спутницы, остановился рядом с нею.

– Мы пришли тебя навестить, как только получили соответствующее разрешение, – снова отозвалась Мария. – Смотри, у меня больше нет отклонений, меня полностью излечили! – она покрутилась на месте, показывая отцу своё стройное тело без любых напоминаний о врождённом сколиозе. – Пап, ты не представляешь, как мы с Лукасом счастливы и свободны в новом мире! Перед нами открыты бескрайние возможности творить. Это так ценно! – Мария искренне и восхищённо делилась с отцом эмоциями о своей жизни «простой горожанки».

Она приблизилась к отцу и коснулась его руки, и – о чудо! – пелена тумана, в котором пребывал его разум последнее время, неожиданно отступила.

– Мария! Лукас! – шептал он, глядя на молодых людей и дрожащими руками ощущая тепло кисти руки дочери. – Как же это возможно?! Ведь я… – он запнулся, силясь подобрать слова к всплывшему в его памяти воспоминанию о страшном дне убийства собственной дочери и Лукаса. – Я оставил и предал вас, сбежав и бросив умирать одних, – впервые в жизни дон Фабио тихо, почти шёпотом говорил такие слова, слова раскаяния.

– Прошлого, в отличие от будущего, не изменить, но у меня, у Лукаса есть настоящее, которым мы богаты и в котором счастливы! – нежно произнесла Мария. – Я очень хочу, чтобы ты жил с нами, пап. Видел, как растут наши дети – твои внуки, делил вместе с нами радости и заботы. – Она присела рядом с отцом и обняла его, а дон Фабио тихо прошептал: «Внуки!»

Лави, следуя указаниям дочери – чёткой инструкции, звучащей в её голове, дошла до очередной сферы отеля, оказавшейся укромным местом, в котором её уже ожидала физическая оболочка повзрослевшей Ливи.

– Я не успеваю насладиться твоим взрослением, доченька. Для тебя время мчится слишком стремительно! – немного расстроенно заметила Лави.

– Сейчас мне восемнадцать по земным законам физиологии, – пояснила Ливи, приблизившись к маме и нежно обняв её. Та чуть отстранилась, с любовью беглым взглядом рассматривая лицо дочери. – Время не является величиной постоянной, мам, оно может сжиматься и растягиваться, словно пружина. А что касается моего быстрого взросления, мне предстоит длительное и с большей долей вероятности малоприятное путешествие именно в таком возрастном обличии, – Ливи, закончив говорить, заглянула во вмиг ставшие беспокойными глаза мамы. – Я буду осторожна, обещаю тебе!

– Мы встретились без папы не случайно, ведь так?! – Лави внимательно смотрела на дочь.

– Ты же непременно захочешь задать мне вопросы, но не в его присутствии?!

– Что с Эллис? Почему за несколько прошедших месяцев мы ни разу с ней не общались? – Лави не скрывала своего беспокойства.

– Она, как всегда, спасает мир! – пошутила Ливи, и после её слов рядом с ними появился сферосюжет с участием красивой блондинки, деятельно суетящейся где-то далеко-далеко отсюда с массивом данных, окружавших её в виде льющихся откуда-то сверху потоков различных знаков на всех языках планеты. И спустя пару мгновений, когда Лави пристально разглядывала Эллис, та, словно осознав и почувствовав этот взгляд на себе, посмотрела на неё с улыбкой и помахала в ответ рукой. Лави только собиралась поднять ладонь для встречного приветствия, а изображение Эллис уже исчезло. Ливи же, видя разочарование мамы, в знак утешения глянула на неё и пожала плечами, слегка наклонив вбок голову.