Владимир Шорохов - Зерно

– Добрый день. Вам помочь? – спросил мужчина в голубом медицинском халате.

– Здравствуйте. Думаю, да, вы мне сможете помочь. – Мирон блефовал, у него на руках не было ни документов, ни даже письма, но он рискнул. – У нас только сейчас всплыла проблема, что возникла два года назад, но мне поручили с ней разобраться. Не думаю, что это так важно, но всё же.

– А в чём проблема?

Мужчина встал и, потирая ладони, вышел из-за стола.

– Вот, – Мирон протянул лист бумаги, на котором был написан номер 188.186.20.78. – С него был несанкционированный вход. Можно узнать, где располагается ИБС и кому принадлежит ИНЧ?

– Да, сейчас взглянем, вы присаживайтесь. Тут прохладно, это всё сервера. Я уже привык, если что возьмите куртку. Вон там лежит.

– Это у вас специально для посетителей?

– Да, верно. Итак, номер, – мужчина вбил цифры и посмотрел на экран. – Это пятнадцатый блок, ИНЧ RU356 535 055 320 167 им уже пользуется пятый год один и тот же человек.

– А кто это? – не удержавшись от такой удачи, спросил Мирон.

– Не знаю, это надо идти в палату. У меня только номера и всё.

– А как тогда узнать? Мне надо составить отчёт. Пусть и формальный, но всё же.

– Понимаю, сейчас.

Мужчина взял телефон и стал набирать номер. У Мирона по спине прошёл холодный пот. «Всё, облом, сейчас меня выкинут к черту», – подумал, но постарался сдержать своё волнение.

– Это Трофимов, дежурный системный администратор. Мне надо получить разрешение на пятнадцатую палату. Что?.. Да… Конечно же… Хорошо. Два человека, номер гостя, – мужчина махнул рукой, и Мирон подошёл, тот посмотрел на бейджик гостя. – Номер 165. Хорошо, тогда за пропуском я не иду. Спасибо.

Он положил телефон, что-то записал себе в блокнот, подошёл к шкафу и, достав ещё один голубой медицинский халат, протянул его Мирону.

– Наденьте, таковы правила.

– Хорошо. Разрешили?

– Да, можно было бы и так пойти, но тоже правило, чтобы в главном корпусе отметили. Туда редко кто ходит из посетителей.

– Почему? – удивился Мирон.

– Контингент не тот. Там не то, чтобы буйные, – те в отдельном корпусе, он в самом конце больницы. Я не медик, но, как понимаю, они неизлечимы. Вы готовы?

– Да.

– Тогда пойдёмте, нам в другую сторону.

Они вышли из здания, охранник у входа даже головы не поднял, читал какую-то книгу.

– Я тут видел, что многие пациенты пользуются шлемами, это их IP.

– Да, у нас сейчас в открытом доступе 286 ИБС, но планируют увеличить. Говорят, помогает. Обычно всплеск пользования начинается после завтрака и перед сном, словно лунатики шляются. То, что в лечебных корпусах – это отдельно, но некоторые привязываются к конкретному пациенту.

– Почему? Зачем?

– Они без них уже жить не могут.

– Но ведь это же кибернаркомания, она ведь противозаконна.

– Бросьте, о чём вы говорите. Это там у вас на свободе есть закон, тут всё иначе, здесь вы никто, а если попали за решетку, как в пятнадцатой палате, то всё, вы овощ.

– Овощ!

– Да, овощ, который ничего сам не может сделать. Говорят, таких пациентов раньше усыпляли, они безнадёжны, но после принятия закона о защите жизни их вынуждены содержать. За два года как я тут работаю, количество безнадёжных возрастает, словно мир сходит с ума. Вон наш корпус.

Мирон посмотрел на высокий, метра четыре, бетонный забор, сверху шла колючая проволока, будто там содержали преступников.

– Сейчас вы поймёте, почему он стоит. Поверьте, так лучше.

Они подошли к двери здания и, войдя внутрь, Мирон показал свой бейджик гостя.

– Идёмте, нам в 24 палату.

Все двери были закрыты, некоторые имели окошки, как в тюремных боксах. Откуда-то доносился вой, кто-то рыдал, Мирон услышал смех и плач. Стало не по себе. То ли знать, что здесь есть умалишённые, то ли их слышать. Ощущение, что попал в замок с привидениями. Как только поднялись на второй этаж, на него обрушилась лавина криков.

Мужчина, сопровождавший Мирона, только пожал плечами, говоря тем самым: «я же вам говорил, дурдом». Они пошли по коридору, где с двух сторон шли толстые решётки от пола до самого потолка. По краям стояли койки, кто-то из пациентов качался из стороны в сторону, кто-то прыгал, как кенгуру, а кто-то ходил от стенки к стенке.

– Идёмте, нам дальше. Таких палат в больнице сорок пять.

– Что?

– Я же вам говорил, с каждым годом их становится всё больше и больше. Но эти ещё смирные, вы бы видели тех, – он махнул куда-то в сторону, наверно, там стояли отдельные корпуса с буйными.

– И как же с ними?

Мирон не мог себе представить, как можно управлять взрослым человеком, если у него сорвало крышу.

– С помощью таблеток. Только так и никак иначе.

Они свернули в переход, поднялись ещё выше на один этаж и, пройдя через глухую дверь, попали в соседнее здание.

– Мы в 24, – сказал мужчина медбрату, больше похожему на военного, чем на медика.

По щелчку электрического замка, железная дверь открылась.

Мирон с сопровождающим вошли в коридор, где по краям были палаты. Но тут уже стояла тишина. Медбрат заглянул в глазок.

– Сидит, – он нажал на кнопку, и замок разблокировался. – Только не трогайте её, она сегодня не в духе.

Дверь открылась. Мирон увидел её.

– Ну вот, ваш объект, что натворил два года назад, – сказал системный администратор. – Не знаю, что вы можете у неё спросить. Боюсь, это бесполезно.

Мирон сделал неуверенный шаг вперед. В кресле сидела какая-то женщина, на голове у неё был шлем ИБС. По виду её сморщенных и жёлтых рук ей можно было дать лет за семьдесят. Он не знал, что сказать, надеялся поговорить, узнать, что это за формулы, но только не это. Перед ним была сумасшедшая женщина.

– Вы только её не трогайте и не отключайте, она до вечера будет сидеть, как ангелочек, – сказал медбрат и, подойдя к больной, пододвинул на место кровать.

– Она так всегда? – спросил Мирон и, присев, постарался заглянуть ей в лицо, но щиток экрана загораживал глаза женщины.

– Да, она вас не слышит, она в отключке. Наверно, это лучше, чем таблетки, после этого она спокойно спит и даже может нормально поесть. Но стоит ей хотя бы день не надеть этот горшок на голову, всё – начинается неуправляемая женская истерика.

Мирон развёл руками.

– Это точно тот номер, что я вам дал? – переспросил системного администратора.

– Он самый. За ней числится, как уже говорил, лет пять. Если хотите, могу точную дату сказать. Не знаю, что она там у вас натворила, но думаю, это из-за любопытства. В основном, они в мире Врадж – скот: бараны, овцы, коровы, – могут мычать. Почему-то им нравится ходить и щипать траву. Некоторые перевоплощаются в зверей, в основном, в хищников, и тогда они нападают на деревни и путников.

– Вы это серьёзно? – Мирон был поражён услышанному. Он думал, что скот в мире Врадж – это цифровая галлюцинация. – А кто им прописывает команды, кто кем будет?