Рина Шабанова - Наперегонки с темнотой

Она стояла напротив, глядя в мое лицо остановившимся, недоверчивым взглядом, а потом вдруг как-то сдавленно всхлипнула. В тот же миг по щекам ее побежали крупные слезы.

– Нет! Этого не может быть! Нет… Не может быть… – вновь и вновь повторяла она. – Как это произошло? Они что, могут вот так запросто войти в дом и превратить человека в… в… Да кто они такие?

Согнувшись пополам, я уперся ладонями в колени. Дыхание все еще было тяжелым, а бешеное сердцебиение никак не желало возвращаться к нормальному ритму. «Чертовы сигареты! Давно пора завязать с ними», – как и всегда во время сильных нагрузок пронеслось в голове.

– Не знаю, детка. На это у нас нет времени.

Я протянул руку, чтобы провести по мокрым разводам на щеке дочери, но та ее оттолкнула. Судя по всему, у нее начиналась истерика, в глазах же по-прежнему отражалось недоверие и ужас. Быстро выглянув в окно, я убедился, что на улице пусто, а потом спокойно, насколько это вообще было возможно, заговорил:

– Послушай, Терри, послушай. Постарайся взять себя в руки. Слышишь меня? У нас очень мало времени, скоро стемнеет. Мы должны уезжать.

– Куда? – истошно прокричала она, при этом еще сильнее вытаращив расширенные от паники глаза.

– Понятия не имею, но главное выбраться из дома. Лучше помоги мне. У нас от силы минут пять, а через пятнадцать станет совсем темно.

Дыхание наконец пришло в норму. Отделившись от стены, я бегом направился к кладовке, достал спрятанный там обрез, наскоро вогнал заряды в патронник, а затем перешел в гостиную. Если эти твари доберутся к нам раньше, чем мы успеем смыться из дома, я встречу их с по-настоящему радушным гостеприимством.

Терри следовала за мной по пятам. Остановившись посреди комнаты, она подняла ладони к лицу, яростным движением растерла по нему слезы и дрожащим, но преисполненным отважной решимости голосом спросила:

– Что нужно делать?

– Молодец, детка! – кое-как выдавил улыбку я. – Вдвоем мы справимся быстрее. Плакать и задавать вопросы будем потом, а сейчас тащи в гостиную рюкзаки, ноутбук, телефоны и зарядки. Возьми запас теплой одежды нам обоим. Только бегом! Я соберу остальное.

Терри умчалась наверх. Снизу я слышал стремительный топот ее перебегающих из комнаты в комнату ног, стук падающих на пол предметов, звук с грохотом выдвигаемых и задвигаемых обратно шкафов. Все-таки она молодчина – не каждая девчонка смогла бы так резво совладать с паникой.

Пока она управлялась наверху, я сгреб в спортивную сумку документы, банковские карты и все имевшиеся в доме наличные. Потом напялил легкую, с объемными карманами куртку, куда высыпал оставшиеся патроны, нашел фонарь и накидал в сумку еще кое-какие мелочи, которые могли бы пригодится в дороге. Я действовал на автомате, но собраться получилось быстро. Терри тоже справилась без заминок.

Уже через десять минут мы со всеми предосторожностями спустились в гараж и сели в машину. Как назло, автоматические ворота открывались с такой мучительной медлительностью, что от нетерпения я готов был разразиться проклятиями, но сдержался и вместо того стукнул кулаком по рулю. Хотелось надавить на газ, чтобы снести их к чертям собачьим и только усилием воли я заставил себя дождаться, когда подъемный механизм освободит наконец нам путь.

Не раз я уже замечал, что в самые напряженные жизненные моменты ход времени замедляется, словно в насмешку над человеческой спешкой и суетой, а те редкие мгновения, которые желаешь продлить подольше, пролетают мимо со сверхзвуковой скоростью. Так, на сто процентов я был уверен, что на полное открытие ворот требуется не больше минуты, однако сейчас мне казалось, будто этот процесс занял все пять. Перед тем, как выехать из гаража, я мысленно прокрутил в голове, о чем еще мог забыть, но убедившись, что взял самое необходимое, нажал на педаль газа и тронулся с места.

Я понятия не имел, куда ехать. Мысли внутри черепа вертелись, как обезумевшие, но решения не находилось. В его поисках я беспорядочно кружил по проулкам и улицам, что-то лихорадочно искал в телефоне, собирался даже закурить сигарету, не замечая, что мой рот уже занят другой. За окнами машины стремительно темнело. Солнце скрылось окончательно.

Первым делом я подумал о Билле, но потом представил, через что мне снова придется пройти. Представил, как со своими допросами сюда опять приедет эта сука Джонсон и тогда мне уже не отвертеться от дачи правдивых показаний. Представил, как придется сидеть напротив ее холодного, будто каменная маска лица и рассказывать обо всем, что произошло в ту ночь на самом деле. На этот раз она расколет меня, как пить дать.

Эта картина так отчетливо предстала перед моими глазами, что тут же я твердо решил не связываться больше с полицией. Нет, все что угодно, только не полиция. Поняв, что должен делать, я набрал номер Роба, и когда он снял трубку, безо всяких предисловий сказал:

– Роб, ты дома? Мы едем к тебе.

– Хорошо, жду, – раздался из динамика его напряженный голос.

– Запри дверь и до нашего приезда никому не открывай, – вместо прощания бросил я и нажал отбой.

По моей взвинченной интонации он сразу сообразил, что стряслось нечто чрезвычайное, поэтому не стал задавать лишних вопросов. Стараясь не сильно превышать скорость, сквозь сгущающийся сумрак я поехал к нему. По пути я написал Марте Дилл.

Спустя пятнадцать минут мы с Терри сидели у Холдеров в кухне. Я рассказывал Робу и Айлин, что милой, болтливой старушки Роуз больше нет. Рассказывал, что вместо нее в доме обитает жаждущая крови тварь, которая обзавелась новым приятелем и, скорее всего, вместе с ним уже выбралась на улицу в поисках следующих жертв.

– Я видел его только издалека, но насколько можно судить по внешнему виду, парень был молод. Похоже, он пробрался к ней около трех ночи, как раз когда Терри услышала крик, а потом задушил. У нее на шее были громадные синяки от его пальцев, вот только я никак не соображу, каким образом она превратилась в это.

– Как же ему удалось проникнуть внутрь? – звенящим от нервной дрожи голосом спросила Айлин.

С побелевшим от услышанного рассказа лицом она сидела за столом, судорожно сжимая в руках чайную чашку, а Терри рядом с ней уставилась в одну точку и со времени нашего приезда не произнесла ни звука. Она не могла поверить, что ее Роуз больше нет. Роуз, которая с детства присматривала за ней, учила печь печенье, без умолку болтала и развлекала забавными историями про покойного мистера Паркера.

Мне и самому непросто было переварить, что простодушная, бесхитростная Роуз, та Роуз, которая и мухи не обидит, находится теперь под личиной злобной твари, готовой без разбору убивать все живое.