Анатолий Горло - Счастливый конец света

Про аплодисменты я узнал позже: тогда же я ничего не видел, не слышал и не чувствовал, кроме – не нахожу другого слова, да, это было слияние! Я ошутил, что мы с ней – одно, и не только с ней, со всем миром; осязаемые границы, очертания тел и предметов исчезли, никогда не испытанное ранее головокружительное чувство освобождения от физических законов охватило меня и унесло куда-то! Пронзительно-отчетливо помню, что это было тихо-восторженное ощущение отсутствия телесной субстанции, будто я и Нда не просто слились в поцелуе, а легко и радостно растворились друг в друге и еще в чем-то, чему нет начала и конца и нет иного определения как – безграничное блаженство…

«Готово! Благодарю вас!» – крикнул режиссер и первый захлопал в ладоши. За ним последовали остальные. А я еще долго хлопал глазами, не соображая, что происходит вокруг, а главное – внутри меня…

И лишь когда я увидел, как режиссер – а это был рыжий Скроб – поймал спрыгнувшую с прозрачного подиума Иду и поцеловал ее тут же на глазах у всех, комически копируя мои движения, а она – она вела себя совершенно так же. как и со мной, и все весело смеялись, и она громче всех, я несколько пришел в себя, во всяком случае до моего сознания дошло, что все они и она, и она! – смеются не надо мной, а над тем, над чем смеяться нельзя…

В тот день я впервые переступил порог подпитейного заведения и вскоре стал его завсегдатаем. Мне хотелось забыться, и лошадиные порции трифаносомы в сочетании с лошадиными ласками угрюмых периферисток или с изнуряюще-механической изощренностью стимулаток в какой-то степени способствовали этому.

Для подобного времяпровождения нужны были средства, и я стал подрабатывать, не гнушаясь ничем, даже… нет, об этом помолчим, титул Победоносного к чему-то обязывает. Я запустил занятия, лишь ручной труд на уроках по табуларазологии давал мне удовлетворение, помогал не думать. Последовал закономерный провал на тестодроме, и двери Ордена захлопнулись перед моим уже начинающим краснеть носом. Должность рассыльного не обеспечивала мне прожиточного, то бишь пропиточного минимума. И я охотно брался за шабашки, как называл их Допотопо, не подозревая, что его верный ученик будет тратить полученные за них деньги по прямому назначению – на устроительство шабашей…

Но, бывало, в разгар какой-нибудь мерзопакостной оргии, среди верещанья, сопенья и хлюпанья, пещерных рыков, утробного уханья и вожделенных стонов, погружаясь на дно какого-либо очередного «эротизианского колодца», я вдруг снова оказывался в зените, с Ндой на руках, и мои губы опять искали ее губы, и я выскальзывал из своего тела, как змея из прошлогодней чешуи…

Тем более тягостным было пробуждение внутри смердящего клубка переплетенных тел: намертво зажатый среди чьих-то потных сальных желез, липких пещеристых тканеобразований и острых мосластых сочленений, я равнодушно ждал, что каждый последующий вдох может оказаться последним. Однако прав был Допотопо, назвав мое сердце глубоководным насосом, я бы пошел дальше: в ту бездумную – и безумную – пору я весь был не более как насос для перекачки дерьма из одной выгребной ямы в другую…

И вот, как обухом по голове – Нда летит со мной! Забыты все обиды, унижения, падения, пытки, усталость, я почувствовал, как некая могучая сила вновь наполняет все мои! ‹клетки, взывая к действию, к подвигам.

И я совершил подвиг: до рассвета собрал второй корабль! Более того, под покровом ночи мне удалось, -спасибо перанумитам! – поменять на нем часть оснастки, взяв ее с первого, фиктивного корабля: уж очень мне хотелось создать для Непревзойденной мало-мальски сносные условия – а то еще, чего доброго, откажется лететь!…

Я, конечно, предполагал, что этой подменой могу вызвать недовольство Допотопо, однако надеялся, что рекордные темпы перевесят или хотя бы уравновесят это небольшое отступление от проекта, тем более, что лететь-то все равно на втором!…

Я тешил себя еще одной надеждой, что в такой суматохе и неразберихе наставник не сразу заметит подмену, и я сумею загодя подготовить его. С этой мыслью я задремал под кожухом универсального миксера-синтезатора…

– Что это?! – разбудил меня рев Допотопо.

Он стоял передо мной, багровый от гнева – вот-вот хватит апоплексический удар – и тыкал палкой в свою пометку – ну и глаза у старика! – на тыльной стороне миксера.

– Что это?!

Его сломанный ноготь впился в крестообразную царапину на замененном мной птибалансире.

– Что это?! Что это?! Что это?!

Я молчал, считая его вопросы чисто риторическими, ведь он не хуже меня знал, что это… Я 'решил дать ему возможность высказаться, высморкаться, а уж потом…

– Стало быть, так, хлопчик, – сказал он, утирая нос тыльной стороной ладони. – Становись на платформу и дуй на все четыре стороны. Больше чтоб я тебя тут не видел. Ступай.

Все еще находясь в состоянии легкой эйфории, я изобразил на лице подкупающую улыбку человека, ставшего жертвой недоразумения:

– Все это не так страшно, наставник. Если надо, я все немедленно поменяю обратно. Просто, я думал…

– Он думал!

Количество сарказма, вложенное им в эти слова, явно превышали допустимую норму. Допотопо как бы выдохся, произнеся их, и ему ничего не оставалось как повторить их еще раз – с изнеможением в неожиданно севшим голосе:

– Он думал…

И только тут я заметил, что мой наставник едва держится на ногах и что он упадет, если я не поддержу его. Я осторожно взял его под руку. Он оттолкнул меня палкой и покачнулся от столь резкого движения. Я опять подхватил его. Допотопо кольнул меня взглядом загнанного в угол зверька и больше не противился, когда я помогал ему забраться по трапу в жилой отсек и укладывал на надувной матрац. Через секунду он уже спал, выводя хриплые рулады такой силы, что корабль слегка вибрировал, словно попал в поток мелких метеоритов.

Ну и чудеса! Я принюхался: от Допотопо не исходило никаких подозрительных запахов, лишь привычно разило нестиранными носками. Пульс был ровный, дыхание богатырское. Значит, его свалила усталость? Но ведь он только что из дому! А может, не из дому? Однако…

Я невольно вспомнил о «либидонне», которую он так усердно рекламировал: может, старикан наглотался таблеток да и завалился в какой-нибудь лупанарий? А там и не из такого все соки вытянут, только заплати… Нет, на Допотопо это не похоже: он скорее удавится, но не потратится… Тут что-то другое.

Как бы то ни было, этот неожиданный сон пришелся как нельзя кстати: я успел не только снова поменять оснастку местами, но и полностью проверить и подлатать изоляцию второго отсека, основательно изъеденную каким-то жучком, а также запастись провиантом. С последним, 'правда, произошла заминка.