Деймас Рэд - Феномен одиночества

– Так поэтому и не встретили, что они все уже перешли в души или как это назвать! – мысль не давала мне нормально вдохнуть, внутри грудной клетки возникло онемение. Аугментации зафиксировали очень сильное возбуждение, и на внутреннем мониторе появилось предложение купировать его инъекцией гормонов. Я мысленно смахнул надпись – уж очень хотелось чувствовать всё.

– Вячеслав, если есть цивилизации разумных призраков, то мы умеем их обнаруживать, – тихо произнёс адмирал и нажал несколько клавиш, – Я готовился к этому разговору. Смотри.

На стене появилась проекция с изображением звёздной системы. Я не сразу опознал место. Это была Земля 3. Первая удачная колония людей. И первая, которая погибла в Пиратской войне. Автоматический зонд передавал чёткую картинку: огромные корабли-носители инженерной ассоциации сгрудились у планеты и высыпали в пространство рой мелких машин.

– Это три месяца назад происходило, – тихо проговорил адмирал и ускорил воспроизведение на несколько секунд.

Аппараты выстроились в трёхмерную сеть, я подключился к терминалу напрямую и считывал данные, что не входили в видеоряд. Многое мне было непонятным, но в общих чертах стало ясно, что машины образуют подобие приёмо-передающей радиоустановки. Майн вернул нормальную скорость видео в тот момент, когда произошло включение. Данных добавилось, и я едва успевал их обрабатывать. По показаниям планетарная система была безжизненной: ни живых, ни призраков. Лишь немногие уцелевшие бактерии, простейшие и лишайники выжили и успешно адаптировались к условиям.

Адмирал откашлялся, словно хотел что-то сказать, но только ткнул пальцем в изображение. Картинка увеличилась и сфокусировалась на единственном корабле, окружённом полем, обозначенным как "сдерживающее омега-структуры". По транспорту один из носителей выпустил заряд лазера. Я видел, как луч несётся через пространство и разрывает незащищённую посудину. "Сдерживающее" поле судёнышка растаяло и по экрану заметались сигнатуры, помеченные знаком "омега". Теперь их клетка разрослась до границ, очерченных сетью радиоустановки.

– Теперь понятно, почему они нас ненавидят, – сказал я и посмотрел в глаза Майну, – В чём суть этого?

– Они не идут на контакт. Мы должны были их заставить. Мы держали их так неделю. Показывали знаки, выпускали дронов со световой сигнализацией… Нашлось два добровольца, которые выходили в лёгких скафандрах в область ловушки. Результат нулевой.

Адмирал, постукивая пальцами по столу, перемотал запись в конец.

– Это последние минуты, – сказал он, – Тут всё просто.

Один за одним отключались сектора сдерживающего поля и омега-структуры пропадали с экрана. Наконец показания стали самыми обычными и началось сворачивание всей группы кораблей.

– Они просто растворились? – спросил я, уже зная ответ.

– Исчезли без следа. При прыжках кораблей можно поймать остаточную деформацию пространства прежде, чем она рассосётся, а тут вообще ничего.

Я покинул каюту адмирала в глубокой задумчивости. Мне очень не хотелось считать себя вымирающим видом, даже не понявшим того, кто выступал на замену. Казалось, что привычная обстановка среди корабельных переходов, успокоит разум и даст возможность найти, пусть не ответы, но хотя бы направления их поиска. Через час бесплодных блужданий я вернулся к себе и лёг в капсулу гибернации. Промелькнула показавшаяся очень важной мысль: в какой среде живут души? Что для них среда обитания?

Надония, сто восемь лет назад.

Плескался туман под ногами. Солнце безудержно рвалось к верхушкам скал, но облака всё ещё держались. В тонкой прослойке чистого воздуха между туманом и облаками забывался страх высоты, воздух был чист от микрофлоры и можно было работать. Тяжёлый транспорт завис над маленьким плато и несколько раз просигналил.

– На целый час раньше! – угрюмо буркнул Каспер, одел засаленную кепку, маску-респиратор, покрытую смазанными пятнами сажи, нехотя поднялся с бетонного пола и стал ждать, уперев руки в бока. Игорь появился в шлюзе через пару минут. Датчики грузоприёмника – полупустой крупной пещеры с достаточно большим входом, затянутым стазис-полем, выходящим на единственное в округе плато, способное принять грузовой корабль – засекли сигнал идентификатора начальника экспедиции, и в воздухе перед Каспером на уровне пояса появился голографический интерфейс.

– Разрешаю, – сказал Игорь, чуть склонив голову к своему запястью, где находился микрофон его персоналки. Интерфейс сменил цвет с салатового на красный. Каспер лёгкими взмахами рук задал стандартную программу разгрузки, но начало процедуры было заблокировано. Оператор приёмника скривил лицо недовольной гримасой и повернулся к начальнику, который нёс в руках два стаканчика с кофе.

Каспер не любил работать с русскими. Никто из американцев, китайцев или европейцев не стал бы наливать подчинённому кофе, не стал бы относиться как к человеку. С Игорем всё было сложнее: он мог простить мелкие ошибки, разгильдяйство, даже неподчинение, но наказывал за тупость и равнодушие взглядом или ёмким словом. Приходилось думать. А самое главное, что бесило Каспера, Игорь не был собственно русским генетически. Он был больше похож на китайца с узкими глазами, круглым лицом и смуглой кожей. Монгол, татарин или ещё кто-то – технику было плевать на эти частности. На нашивке написано "Россия", значит русский.

Игорь протянул дымящийся кофе и направил взгляд карих глаз в душу Каспера – только так и не иначе мог описать эту мучительную процедуру оператор. Смотреть глаза в глаза этому гиганту было совершенно невозможно, а когда он ещё и улыбался, то брызгали слёзы и тряслись руки.

– Там люди, не коробки, – густой баритон проник сквозь кости и заставил сердце биться чаще, – Ты не читал приходника?

Игорь вывел на панель информацию о грузе, показал пальцем на строки наименований, где вместо привычных кодов, были имена и звания.

– Видишь?

– Вижу-вижу, – скороговоркой пискнул Каспер, торопливо заменяя команды в программе.

Периметр плато осветился яркими разрешающими зелёными огнями, и на гладкую каменную поверхность плавно спустился контейнер, транспорт отбросил трос с креплением и с глухим едва различимым шелестом дюз медленно поплыл ввысь, на автоматическую орбитальную станцию. Площадка накрылась куполом стазис-поля и мощные насосы начали замену воздуха.

Всё это время Игорь молчал, а Каспер в очередной раз размышлял: "Какого хрена тут делает выпускник русского инженерного института?" Игорь был не просто специалистом, он мог управлять целыми колониями, заменить собой весь экспедиционный корпус, и при этом был военным. Таких готовили штучно, отбирая из тысяч студентов одного-двух. А здесь на бесперспективной планете, где только непроходимые болотистые леса и несколько гор, на разведывательной базе, которую уже списали, почти эвакуировали и начали консервировать, ТАКОЙ специалист был просто незачем. Каспер сперва решил, что Игоря наказали, сослали сюда, но кто может наказать инженер-генерала? А главное, за что? Он мог без объяснения причин ликвидировать любую колонию в своём подчинении вместе с "живым контингентом" – космос диктовал жестокие законы. И это непонятное назначение не нравилось Касперу больше всего. Было что-то на Надонии (от "no done" англ. прим. авт.). Что-то важное, возможно секретное, а оператор дока не должен беспокоиться о секретах.