Вера Волкова - Поэты Колымы. Сборник произведений

Повинуясь, зову предков,
Много лет уже подряд,
В край родной, где сад с беседкой,
Люди с Севера летят.

Под колёсами дороги полотно,
Убегая вдаль, скрывается в туман.
Мокрый снег стучит слегка в окно,
Снова выдался мне рейс на Сусуман.
У меня в салоне музыка, тепло,
Мой автобус как с цепи сорвался,
Два часа от Магадана не прошло,
А за спиною Карамкен уже остался.

За окном морозно и темно,
Пассажиры тихо в креслах засыпают
И, сквозь запотевшее окно,
Кто не спит, дорогу наблюдают.

По обочинам доро́ги здесь стоя́т
Памятники шоферам и нас встречают,
Словно души павших тех ребят
Нам, водителям, заснуть в пути мешают.

А ведь эту трассу Колымы
Человеческие кости выстилают.
Сколько ЗЭКов здесь легло, не знаем мы,
Даже ангелы им счёт не точно знают.

В Ларюковой остановка, и теперь
Входим мы в столовую как в рай.
Очень вкусно здесь готовят, мне поверь,
Ну, а вид с наружи, будто бы сарай.

Едем дальше, вдруг автобус заюлил,
Пассажиры, слышу, в креслах голосят.
Что за чёрт, опять баллон пробил,
А за окном мороз под пятьдесят.

Здесь ничто не ценится как то,
Что зовётся дружбой шоферско́й,
Не измерить и деньгами здесь всё то,
Что поможет в ситуации любой.
Вот и Бурхалинский перевал,
Вновь рука застыла на сигнале…
Друг один здесь жизнь свою прервал,
В пропасть, улетев на самосвале.

Ну вот, я вижу Сусуманские огни.
Здравствуй, Сусуман! Ну, слава Богу!
Ещё долго я не буду видеть сны.
Пойду друга навещу, завтра в дорогу.

Утром я уставший, но весёлый,
Еду в рейс обратно в Магадан.
Друг мой ЛАЗ на трассе закалённый,
Сквозь морозный пробивается туман.

Снова шестьсот вёрст крутить баранку,
И не спать часов шестнадцать мне,
Чтобы скоро снова спозаранку
Выйти в новый рейс по Колыме.

Им при жизни я бы памятники ставил,
Тем, кто в летнюю жару и по зиме
Трассу Колымы собой прославил,
Тем, кто в рейсах много лет по Колыме.

Север. Белое безмолвие – зимой,
Летом – ягод, рыбы изобилие.
И всегда прекрасен ты собой,
Представляя нам своё всесилие.

Да, силён ты, в этом спору нет,
Заморозить можешь нас неоднократно,
Но с тобою мы живём уж сотни лет
И не свернуть с пути нам этого обратно.

А порой для нас ты словно мать,
Обогреть умеешь, накормить:
Тёплым ветром можешь приласкать
И подарками нас щедро наградить.

Мы тоскуем по тебе даже тогда,
Когда жизнь с тобой на время разлучает.
Ну, а если кто тебя покинет навсегда,
Тот про Север никогда не забывает.

Разве можно нам забыть: морской туман;
Крики чаек над морским прибоем;
Предрассветный город-призрак Магадан;
Ночей белых над седым Охотским морем;

Заснеженные летом гор вершины;
Весною крики перелётных птиц;
Зимой бегущие по трассе вдаль машины;
Осенних стай гусиных верениц;

И те погожие осенние деньки,
Когда душа ликует и смеётся;
В кострах дымящиеся ночью угольки…
При виде этого всего так сердце бьётся.

К себе притягиваешь ты словно магнит,
Я не могу тобой всю жизнь налюбоваться,
Но каждый раз душа и стонет, и болит,
Когда мне скажут, что пора с тобой расстаться.

Когда приходится лететь из Магадана,
Может быть, в отпуск или просто на курорт,
Или туристами лететь в чужие страны,
Мы обязательно зайдём в аэропорт.

Он маленький, уютный, всем радушный,
Всегда с улыбкой провожает нас в полёт,
И никого он не оставит равнодушным,
Когда мы с трапа входим в наш аэропорт.

Возле порта стои́т трудяга – самолёт,
Который замер на бетонном пьедестале.
Как памятник стои́т он, чтоб народ
Не забывал, как груз на Север доставляли.

В аэропорту себя мы чувствуем, как дома,
Здесь можно и поесть, и отдохнуть,
Всегда увидеть можно здесь своих знакомых
И, может, вместе полететь в далёкий путь.

Народ снуёт кто из полёта, кто в полёт,
Кто радостный стои́т, а кто в печали,
А кто украдкой другу рюмочку нальёт
И скажет он: «На посошок, давай, погнали»

Ну, наконец-то, нам посадку объявляют,
Вдали я слышу мощный рёв турбин,
Нас к трапу стюардессы провожают
И вот я в кресле среди женщин, не один.

Наш лайнер, оторвавшись от бетонки,
Плавно взлетает, выполняя крен на борт,
Лишь гул турбин нам слышится вдогонку,
Ну, вот и всё, пока, родной аэропорт.

На «материк» как прилетаю, там скучаю,
Хоть мне скучать совсем не по годам.
В разлуке с Севером я каждый день мечтаю,
Когда же снова я вернусь в свой Магадан.

И вот, дождался, вновь лечу до Магадана,
Жду, не дождусь, когда же вылетит наш борт.
Уже давно сданы в багаж все чемоданы,
Встречай меня, мой лучший в мире порт!

Я как-то раз себя сослал на Колыму.
За что? Да не за что, по доброй воле.
Теперь не верится мне даже самому,
Как счастливо я жизнь прожил на Оле.
Куда ты едешь? – говорили мне друзья,
Там пропадёшь! – родные в след кричали,
А не поехать мне тогда было нельзя,
Меня давно манили северные дали.

Я ехал в северный, суровый, дикий край,
Где мне сказали, бродят лишь медведи,
А получилось, я попал как будто в рай:
Друзья, работа и прекрасные соседи.

Природа, море, что красивей не найти
Нигде на свете, даже в целом мире.
И если в гости захотел ты вдруг пойти,
Тебе откроют дверь в любой квартире.

Нигде на свете не найти таких людей,
Как здесь на Севере, зовут их колымчане.
Больше нигде я не встречал людей добрей,
Только на Оле, в Магадане, в Сусумане…

А то, что холодно здесь – это не беда,
С таким народом ни один мороз не страшен.
Морозом только мир колымский приукрашен,
И этот мир, он как магнит манит сюда.

И я горжусь, что я живу на Колыме,
Что я себя как бы сослал сюда однажды.
И если б жизней у меня было бы две,
Себя, наверное, сослал сюда я дважды.

Российских женщин милые глаза!
Добрей и краше нет нигде на свете:
Одни глядят как в церкви образа;
Другие – как Джоконда на портрете.
В одних глазах – веселье и задор,
В других угадываем лёгкую усталость.
Прекрасна женщина, когда в глазах простор,
А взгляд печальный – вызывает у нас жалость.
С укором может женщина взглянуть,
Прищурив глаз в улыбке, чуть краснея.
В глаза мужчине может смело заглянуть,
Ничуть при этом даже не робея.