Дарья Безинская - Синий шиповник

– Хочу.

Только после пятого бокала я снова почувствовала, что готова. Макс больше не пил, просто подливал мне и поддерживал милую беседу ни о чем. Потом вновь потянулся ко мне. Я закрыла глаза и представила, что это другой человек. Кто-нибудь с длинными пальцами, карими глазами, вьющимися волосами. Его губы были нежными и теплыми.

Утром Максим прошептал:

– Я хочу тебя полюбить всем сердцем.

Я вздрогнула от фразы, которую не думала услышать. Ни от кого. Никогда. Ни при каких обстоятельствах.

– Зачем? Мы же вот скоро будем разводиться, – я повернулась к нему.

– Я не знаю, зачем. Просто хочу. И мне так стыдно за все неприятные слова, которые я тебе говорил.

– Да ничего страшного. Это было забавно. Но любить меня не нужно.

– Почему? – муж ласково провел по моей щеке. – Ты самая добрая, умная, эмоциональная. Ты красивая. Ты любишь старые фильмы, а когда работаешь, у тебя очень одухотворенное лицо. Ты больше всех достойна любви.

– Ты тоже очень добрый, – я зарделась румянцем. – Если бы… Ну, в общем, если бы все сложилось иначе, мы могли бы и дальше быть вместе.

Я снова выстроила между нами дистанцию, так было проще морально готовиться к расставания. Мне после смерти матери особенно нужен был рядом кто-то добрый, заботливый, теплый. Но я понимала, что Максим – всего лишь пленник обстоятельств. Возможно, он просто испытал на себе такую вещь, как стокгольмский синдром. Или, может, из-за расставания с любимой он жаждал любви. Чтобы не прорастать корнями в этого чужого мужчину, я приходила только по четкому графику: раз в три дня. Каждые наши сутки я давала себе зарок, что буду стараться видеть в Максе только отрицательные черты. Он много ел, плохо рисовал, у него был типаж противоположный тому, что мне нравился. Но ласковые слова, постоянная забота, искрометно обаяние супруга мешали мне нормально готовиться к разводу.

– Ну давай погуляем, – Максим тащил меня на улицу. – Ты разве не хочешь посмотреть дома декабристов? Ты их нормально осматривала?

– Да как-то не интересовалась.

– Ну как так? Ты же хочешь снимать исторические фильмы и не изучала архитектуру!

Мы шли, держась за руки, но уже не так, как раньше. Я не испытывала неловкость. Макс тоже вел себя непринужденно.

– Кофе хочешь? Утро же. Нужно кофе.

Он открыл передо мной дверь, усадил за стол, сделал заказ.

– В какой момент ты вдруг решил, что больше не испытываешь ненависть? – спросила я.

– Когда ты сказала про толстые пальцы.

– Да ладно…

– Да, – Максим смеялся. – Я просто понял, что ты очень наблюдательная, язвительная… И тебя не сломить…

– Возможно.

– А ты? – он смотрел серьезно, снова обретя в моих глазах свой особый шарм.

– А что я? Ну, ты мне понравился сразу, как налил шампанского, – я сама расхохоталась от своей шутки.

– Ах, вот оно как! Всего лишь алкоголь, значит…

Он купил мне большой акварельный набор для пленэра.

–Нас в университете, знаешь, как гоняли? – с улыбкой спрашивал муж. – Хоть специализация техническая, все равно преподаватели заставляли рисовать дома.

–Да, ты знаешь толк в красках, – я любовно погладила чехол с богатствами.

–Пойдем, порисуем?

–Твои преподаватели на тебя зря тратили силы. У тебя ужасные рисунки.

И все же мы пошли к Драматическому театру. Максим объяснял мне, как чертить прямые линии без линейки, выстраивать перспективу. Вместо того, чтобы оттолкнуть нелюбимого мужа еще сильнее, я сделала его своим учителем. Из него вышел бы неплохой наставник для художника.

Но мы слишком поздно взглянули друг на друга. Последняя черта семейной жизни подошла к нам сама. Наконец, когда мы предстали перед судьей, нужно было держать лицо.

– У вас нет прямой физиологической несовместимости, – заявил чиновник со скучным лицом. – Вот результаты экспертизы. Если хотите, попробуйте пожить еще.

Повисло молчание. Я делала вид, что читаю вердикт врачей.

– Нет, ваша честь, – Максим пытался говорить спокойно, но я краем глаза заметила, как он нервно мнет свой конверт от медиков. – Мы разводимся. Мы же целый год пытались. И ничего.

– Да, действительно, – я подняла взгляд на судью. – Не получилось.

– Ладно, по закону, если не получилось и вы не хотите продолжать, – судья забрал наше брачное свидетельство. – Тогда готовьте руку, супруг.

Он выжег поверх буквы "Ж" шестиугольник. Я вернула Максу кольцо. На улице уже бывший супруг проговорил:

– Прости. Я не смог. Не смог полюбить. Нелли просто застряла в моей голове.

– Понимаю, – я улыбнулась в ответ, хотя испытывала досаду. – Тебе, может, помочь с поездкой во Владивосток?

– Нет, что ты… Она же тогда сказала, что… Я больше не нужен, – в тот миг в его взгляде промелькнула нечеловеческая тоска. – Ну, а "нет" и суда нет.

– Ты не пропадай. Давай дружить, может? – я пожала ему руку.

– Давай. Ладно…

Только спустя месяц я узнала, что Максим бросил свою карьеру архитектора и отправился добровольцем на китайскую границу.

Валерий

Мои прежние друзья остались со мной. Они были разбросаны по Иркутску, работали на обычных местах. Я понимала, что они получше некоторых знают, как жить. Утром я просыпалась в уютной квартирке, которую снимали Лене родители, пока она не выйдет замуж. Обязательно проверяла почтовый ящик в ожидании письма от Максима с границы. Завтракать я шла в кулинарию Алекса.

– Ну, привет, маленькая госпожа, – седеющий друг любил меня так дразнить, напоминая о прошлом. – Что сегодня будешь?

– У тебя есть суп?

– Только молочный.

– Хорошо.

По дороге из кулинарии покупала кофе у Ромы. Иногда заходила в книжный магазин, где работал Денис. Если мне нужно было на почту, я подгадывала так, чтобы попасть в смену Леши. Иногда заходила в библиотеку, куда устроился Женя. Толик всегда с радостью выскакивал мне навстречу из бутика, который был не совсем по дороге в Роскино. Но я делала крюк, чтобы повидать его.

– Я видел твой фильм, – с придыханием говорил Толя, сжимая мои руки. – Я хотел бы посмотреть, как ты снимаешь кино.

– Хорошо, – я коротко целовала его в щеку, я еще горела страстью, но не хотела напоминать о прошлом.

Можно было сказать, что я была счастлива. По-своему.

– Ты как-то вот никак не можешь собраться и не опоздать, – нарочито строго отчитывал меня Гоша.

Он стал моим ассистентом, потому вечно умничал.

– И тебе привет, Кузнечик, – но мне еще сложно было забыть в строгом коллеге своего соседа по парте со смешной прической.

– Избавляйся от своей глупой привычки опаздывать.

– А ты избавился от зеленого змия? – да, Гоша начал навещать коньяк еще чаще прежнего.

– Уже женитесь и ругайтесь дома, – вклинилась Лена с усмешкой. – Поля, тебя вызывали.