Алексей Некрасов-Вебер - Три жизни господина N

– Что, жить надоело?! – заорал я в ответ, но тут же понял всю нелепость этого вопроса.

– К сожалению, да! Но вам, все равно, спасибо – пробормотал незнакомец. Лицо показалось мне смертельно бледным, хотя в целом это был весьма упитанный, холеный господин, возрастом, навскидку, где-то около шестидесяти. Оглянувшись по сторонам, я попытался найти глазами женщину, крики которой сподобили меня на миссию спасателя. Хотел вручить ей несостоявшегося самоубийцу для прохождения дальнейшей психотерапии. Однако, на мосту мы были одни!…

Далее автор ударялся в философские размышления о роли мистики в своей жизни. Потом с излишними подробностями описывал, как был вынужден отменить визит телефонного мастера и взять на себя роль провожатого. При этом, последнее чудо бытовой техники – мобильный телефон, он извлекал из кармана, как нечто совсем обыденное, будто преуспевающий бизнесмен или важный чиновник.

"Наверное, как моя Ленка, мечтает об этой штуковине," – подумал Денис. Перевернув страницу, он сразу натолкнулся на еще одно новшество грядущего века. После долгих уговоров спасенный затащил господина N в сетевое кафе в японском стиле. Тут уже фантазии автора совпали и с мечтами самого Дениса. Когда-то, в период жениховства, он часто водил Ленку в ресторан "У Гиляя". Погребок в Столешниковом казался тогда одним из самых подходящих мест для романтических свиданий. Зарплата молодого специалиста позволяла время от времени предпринимать такие походы, правда, приходилось по несколько часов выстаивать в очереди перед дверями, но Ленка все рано опаздывала. Раскрасневшаяся и счастливая, она прибегала как раз к тому моменту, кода начинали запускать их партию, и на упреки отвечала поцелуем.

Нагрянувшие девяностые ликвидировали не только очереди, но возможность посещать рестораны. Денег теперь хватало только для похода на оптовый рынок. Однако, желание посидеть за бутылочкой вина где-нибудь в уютном погребке, время от времени, появлялось. Иногда он даже представлял в своих мечтах заведение с национальным колоритом, например, китайским или японским. Видимо, по схожему пути шла и фантазия автора:

…Удар гонга возвестил о нашем появлении в зале. Подобный ритуал уже давно не вызывает у меня приятного удивления. Куда больше, нравится традиция наливать всем посетителям бесплатный чай. Надо сказать, что это заведение я посещаю довольно часто. Находиться оно недалеко от моего одинокого жилища, и, при очередной попытке наладить личную жизнь, стараюсь заманить сюда новою пассию. После приятного проведенного вечера, довольно естественно звучит предложение зайти в соседний дом на чашечку кофе. Тактика часто приводит к успеху, однако, закрепить отношения надолго не удается. Все повторяется сначала. И мне кажется, что круглолицая официантка уже прячет улыбку, видя меня в очередной раз с новой дамой.

Но на этот раз я, наверное, впервые в жизни оказался в роли приглашенного на бесплатной ужин. Узнав, что я здесь не в первый раз, Павел предложил выбрать все, что хотел, но не успел попробовать.

– Боюсь, что все это мне не осилить! – заявил я, усмехнувшись. Его меценатские амбиции начинали раздражать. Однако, вскоре я изменил свое мнение о новом знакомом. Павел оказался человеком эрудированным, приятным в общении, умеющим хорошо и интересно рассказывать. А компаньона в тот вечер он нашел самого, что ни на есть, подходящего. В отличие от многих, я не одержим желанием осчастливить общество своей заветной историей. Слушаю, порой даже охотней, чем рассказываю. Наверное, поэтому и приобрел репутацию человека недалекого, но приятного собеседника…

Оторвавшись от чтения, Денис подумал, что образ, который от первого лица рисует автор, мало похож на нагловатого господина N. Но он уже не один раз отмечал, что изнутри люди видят себя совершенно иначе, чем окружающие. А повествование, между тем, приближалось к кульминации первого этапа. Денис уже догадывался, что дальше, по закону жанра, должна состояться передача герою некого завещания или дара.

… Павел рассказывал о Японии, где он провел не малую часть, своей жизни, о тамошней бюрократии, средневековых пережитках и менталитете японцев. Иногда , прерывая рассказ, вдохновенно декламировал танки. Я, слушал его, разомлев от горячего саке и креветочного супа, а в голове, между тем, вертелся вопрос. Почему этот ценитель красоты и знаток востока, решил вдруг свести счеты с жизнью?

– Понимаю, о чем вы хотите спросить, – будто прочитал мои мысли Павел, и с серьезным лицом сообщил, что устал от бессмертия.

"Точно, сумасшедший! Сейчас опять в дурь попрет," – подумал я, внутренне напрягаясь. А собеседник, тем временем, придвинул к себе портфель, с которым не расставался, даже собираясь прыгать под поезд. Предмет, который он оттуда извлек, был одновременно похож на огромную компьютерную мышь и на половинку переросшего яйца Фаберже. Непонятные символы тонкой вязью покрывали его отшлифованную поверхность. И все же некоторые признаки указывали, что это не артефакт древнего культа, а предмет имеющий отношение к технике.

– Вот оно мое проклятие и бессмертие! – с театральным жаром произнес несостоявшийся самоубийца…

Далее автор описывал, как собеседник героя получил этот предмет от пожилого японца и принял эстафету проходящего уже много столетий эксперимента. Денис пробежал это место, особо не вчитываясь. Сразу было видно, что переизбыток технических подробностей делал эту часть повествования читателю не интересной. По редакторской привычке, он уже начал правки. А суть авторской задумки сводилась к тому, что представители некой инопланетной цивилизации изобрели прибор позволяющий вернуться в собственное прошлое, не стирая при этом памяти. И теперь они проводят эксперимент на землянах. Автору, казалось, что он должен хотя бы вкратце посвятить читателя в технику "перехода". Но куда интересней было эмоциональное состояние героев…

… Павел говорил с возрастающим жаром, и в глазах, все яснее проступало безумие:

– Представьте, что раз за разом проделываете один и тот же путь, длинною в десятилетия. Вы возвращаетесь, то в свою юность, то в детство, и каждый раз с надеждой что-то изменить и исправить. Иногда, кажется, будто получилось. Жизнь вошла в другое русло. Но потом все возвращается на круги своя. Прав был старик Шопенгауэр! Характер человека, эт о рамки его свободы. Представьте узкий туннель, которой можно пройти по самому центру, можно шарахаться от стены к стене, но все равно будешь двигаться в заданном направлении. Не единожды я клялся себе, что достигнув отправной точки, уничтожу этот дьявольский прибор. Но потом соблазн сделать еще одну попытку брал вверх. А сегодня, почувствовав, что опять готов сорваться, решил покончить все разом… Если бы кто-то сумел избавить меня от этого проклятия!