Татьяна Буглак - Выбор Младенца

Благодарю своего руга Александра Герасименка и свою сестрёнку Екатерину Перфилову за постоянную поддержку.

____________________

Жизнь создаёт Разум, Разум создаёт Жизнь.

Конституция СРР

Перед самым началом стажировки тяжело заболела Нисса. А она не только психолог, контактёр и ответственная за быт нашего маленького экипажа, она – наш талисман. Мы думали, что нам разрешат отложить рейс, но не тут-то было. К первой неприятности добавились ещё две: нам в просьбе отказали, к тому же навесили на шею новичка.

– Вам в экипаже и так полагается биолог и врач. – Куратор не обращал внимания на наши кислые лица.

Да и сам новичок, видать, был не в восторге. Невысокий, чернявый и худой парень смотрел на нас исподлобья, но всё же протянул руку:

– Здравствуйте.

Выговор у него был с едва уловимым акцентом, и Лёшка поинтересовался:

– Ты с какой планеты?

– С Помоны.

– А, аграрии, – улыбнулся я.

– Да! И что?! – Парень совсем ощетинился.

– Да ничего. – Я пожал плечами. – Я вообще из «рыбьих пастухов», с Тефиды.

Новичок немного оттаял:

– Меня Эл зовут.

– А полностью как? – уточнил Лёшка.

– Элагабал. – Парень снова помрачнел.

– Как? – я удивился. – Это в честь древнего императора, что ли?

– Нет. – Биолог вздохнул. – В честь пра-пра… в общем, сколько-то там прадеда-учёного.

– Погоди, – оживился Лёшка. – Это он первым, ещё до Контакта высказал, что во вселенной может существовать закон «рукотворной панспермии»? «Жизнь создаёт Разум, Разум создаёт Жизнь»?

– Он. – Биолог впервые улыбнулся, а мы уважительно присвистнули. Идеи его предка не только полностью совпали с законами СРР, став после Контакта одной из целей освоения нами Галактики, но и до сих пор помогали в практике: на открытиях Элагабала строилась вся современная генетика.

– Ну что же, устраивайся. – Я улыбнулся новичку.

Прежний наш маршрут из-за болезни Ниссы перешёл к другому экипажу, а нам предстояло в авральном темпе готовиться к рейсу на биологическую базу у одной из трансформируемых для Жизни планет. Эл как раз и отвечал за груз – несколько холодильников с какими-то образцами – и очень за них боялся: «Три года работы нашей группы». Я двое суток корпел над маршрутом, а Лёшка перепроверял системы нашего кораблика – маленького, служившего не одному поколению стажёров, но надёжного, как старый друг. Пока шла подготовка, тревоги забылись, да и Эл оказался вроде бы неплохим парнем.

Всё же примета не обманула, и мелкие неприятности переросли в большую, едва не ставшую катастрофой, когда за несколько секунд до перехода перед нами выскочил какой-то козёл на планетарнике, создав мощную гравитационную волну, наложившуюся на нашу. Ну и выкинуло нас неизвестно куда, да ещё после перехода о какой-то камень приложило. Я теперь понимаю, что чувствует яйцо-болтун, когда его встряхивают.

– Всё, отработал старичок, – вытирая смешанную с потом кровь из разбитого лба, вздохнул Лёшка. – Посылай за помощью. Запасов нам на месяц хватит, дождёмся.

Я таким оптимистом не был: чтобы вызвать помощь, нужно, не считая энергии на сам сигнал, хотя бы примерно знать, где мы находимся, и передать в Академию, как до нас добраться. А для этого требуется работающая навигационная аппаратура и хотя бы один исправный передатчик.

С передатчиками всё оказалось отлично, с навигационными приборами тоже, а вот с вычислителем…

– У нас основной мозг сдох. – Я обернулся к парням в тот момент, когда Эл заклеивал биогелем лоб пилота.

– И что? – Биолог несколько побледнел, Лёшка лишь уточнил:

– А вспомогательный?

– Малыш? Работает, но считать будет долго.

– Нам теперь особо спешить некуда, – усмехнулся пилот. – Помогать тебе?

– Смотри, где сесть можем, а я сейчас подлечусь и займусь расчётами. Эл, глянь?

Биолог открыл новую упаковку «первой помощи»:

– Снимай куртку. Ого! Ремни безопасности?

– Они, родимые. – Я взглянул на чёрные вздувшиеся полосы на груди и боках. – Хорошо, рёбра не сломал. А ты как?

– Что мне-то

будет? – биолог потёр наливавшуюся синим скулу. – Я же в каюте был, там не так болтало. Главное, холодильники целы.

К середине следующего дня мы знали, что нам несказанно повезло: система находилась относительно недалеко от исследованных районов Галактики, к тому же в ней была планета земного типа, причём в пригодной для нас зоне обитания.

– Сколько до неё? – Я ненадолго оторвался от муторных расчётов на еле справлявшемся с работой Малыше.

Лёшка вывел на экран корявуютрассу:

– Нашим ходом чуть меньше суток. Эл, там что-то системы анализа атмосферы пиликают, глянь, я не разбираюсь.

Эл оторвался от перепроверки состояния своих драгоценных образцов и вывел на экран данные с анализаторов. Через полчаса обалделый биолог обернулся к нам:

– Атмосфера полностью земного типа, и, судя по отражению света, на поверхности есть развитая хлорофилловая растительность. Это одна из трансформированных планет!

– Значит, выживем! – обрадовались мы, но Эл нас одёрнул:

– Без скафандров не выпущу! Но нам на самом деле повезло. Всё, пойду проверять контейнеры.

Нашу просьбу о помощи унесли по рассчитанному маршруту сразу несколько аварийных передатчиков: выскочат у ближайшей крупной колонии и продублируют друг друга. А мы, радуясь невероятной находке – планете, когда-то кем-то трансформированной для Жизни земного типа, точно так же, как мы сейчас, следуя идее предка Эла, трансформируем безжизненные шары, – шли к ней прямым ходом.

Утром мы, уже полностью придя в себя после встряски, делали первый виток вокруг планеты, подыскивая место для посадки. Бедный наш кораблик, в обычное время дружелюбно-молчаливый, теперь, словно дряхлый старик, поскрипывал переборками, не справляясь со звукоизоляцией. Световые панели стен медленно тускнели, как умирающие светлячки, пульты всё сильнее барахлили, и лишь система жизнеобеспечения работала как всегда, да холодильники в грузовом отсеке бесстрастно сигналили: «всё в порядке».

– Воздухообмен и фильтры работают нормально, – обернулся к нам от пульта Эл. – Но при возможности лучше дождаться помощи вне корабля, хотя бы в катере. Сидеть в темноте мне не очень хочется.

– А микробы? – скептически хмыкнул Лёшка. – Ты же сам грозился, что без скафандров нас из корабля не выпустишь. И как твои драгоценные образцы без присмотра останутся?

– На месте выясним, к тому же в катере автономная система, а холодильники я… – начал было биолог, но его перебил сигнал Малыша.

– Что случилось? – Они оба ждали от меня, связиста и навигатора, чуда, надеясь, что это позывные спасательной службы, но я сам пока ничего не мог понять. Потом, опомнившись, переключил экран.